Халтура

Все происходило слишкомбыстро. Черт побери, да мы вот-вот продуем!

Я повернулся к Мышу и рявкнул команду. Секунду пес смотрел на меня, прижав уши к голове, и не шевелился.

— Пошел! — заорал я. — Пошел, пошел, пошел!

Развернувшись, Мыш помчался туда, откуда мы явились.

Внизу застонала Гард, слабо зашевелившись на краю тусклого круга света, отброшенного факелом. Я не мог сказать, насколько сильно она пострадала, но точно знал, что, если останусь на месте, гренделеныш довершит начатое. Элизабет в отчаянии всхлипывала.

— Поднимайся, Гарри! — рыкнул я на себя. — Шевелись!

Я с трудом мог двигать левой рукой, поэтому стиснул посох правой и приступил к штурму ненадежных каменных ступеней.

Из темноты донесся смех. Глубокий, сильный и сочный. Тварь заговорила, и ее произношение оказалось неожиданно четким и ровным.

— Сучка Одина, — пробормотал гренделеныш. — Давно я так не веселился. Сурт, [9] хотел бы я, чтобы в мире было побольше Выбирающих. [10] Вымирающее племя.

9

Сурт— правитель огненных великанов в германо-скандинавской мифологии.

10

Выбирающая убитых — перевод с др.-исл. слова valkyrja(валькирия).

В свете факела я с трудом различал чертовы ступени. Нога соскользнула, и я чуть не упал.

— А это что за seidrmadr? [11] — спросил гренделеныш.

— Gesundheit, [12] — сказал я.

Монстр появился на дальнем конце круга света, и я замер. Желтые глаза сверкали злобой и голодом. Он очень медленно согнул когтистые руки и снова обнажил зубы в ухмылке. Во рту у меня пересохло, ноги дрожали. Я видел, как он двигается. Если он бросится на меня, может случиться что угодно.

11

Человек, практикующий сейд (древнескандинавское название магии).

12

Будьте здоровы (нем.).

О чем это я? Когдаон бросится на меня, случится что угодно.

— У тебя в кармане огнетушитель? — поинтересовался я, внимательно изучая гренделеныша. — Или ты просто рад меня видеть?

Улыбка монстра стала еще шире.

— Определенно последнее. Вскоре у меня появится два лишних рта. Чем она завлекла тебя сюда?

— Ты все не так понял. Это я разрешил ей пойти со мной.

Гренделеныш издал низкий, ленивый, злобный смешок. Жутко было слышать столь чистый голос, исходящий из такого отвратительного вместилища.

— Ты думаешь, что представляешь для меня угрозу, человечек?

— А ты считаешь иначе?

Гренделеныш неторопливо провел когтистыми пальцами по каменному полу, выбив крошечные искорки.

— Я противостою seidс тех пор, как покинул Старый мир. А без него ты — что обезьяна с палкой. — Он подумал и добавил: — Причем весьма слабая и неуклюжая обезьяна.

— Значит, большому парню вроде тебя ничего не стоит справиться с крошечным мной, — ответил я. У него были странные глаза. Никогда не видел ничего подобного. А вот к таким лицам, пусть и безобразным, я привык. — Полагаю, вы с мисс Гард давно знакомы.

— Нет ничего хуже семейной вражды, — сказал гренделеныш.

— Вынужден поверить тебе на слово, — отозвался я. — А теперь я собираюсь забрать этих женщин. И предпочел бы сделать это мирно. Выбор за тобой. Уйди тихо, большой парень. Нам обоим от этого будет лучше.

Гренделеныш посмотрел на меня, откинул голову и громко, искренне расхохотался.

— Как будто мне мало племенной кобылы и раненой дикой кошки для развлечений. Теперь у меня и шут есть! Сегодня настоящий праздник.

И с этими словами он бросился на меня. Перед моим лицом мелькнул кулак размером с волейбольный мяч. Я чудом уклонился от удара и бросился на пол, задохнувшись от боли в плече. Кувалда из плоти и крови с хрустом врезалась в стену. Осколки камня задели мою щеку.

Я жутко испугался, и это было хорошо. Страх — отличное топливо для некоторых видов магии, и заряд грубой силы — отвали-от-меня, — которую я обрушил на гренделеныша, оторвал бы припаркованный автомобиль от земли, перенес его через улицу и швырнул в стену ближайшего здания.

Однако монстр не шутил — он действительно мог противостоять магии. Вся эта сырая энергия врезалась в него и стекла, словно вода с камня. Он лишь отшатнулся на два шага назад — освободив место, чтобы я смог встать на колено и вновь замахнуться посохом. Удар получился не слишком смертоносным, с одной-то рукой и в столь неустойчивом положении.

Зато я попал в его огнетушитель.

Гренделеныш испустил вопль на пару октав выше, чем прежние, и я, обогнув его, помчался к алтарному камню, на котором лежала беспомощная Элизабет Брэддок, — подальше от Гард. Я хотел, чтобы монстр сосредоточил все внимание на мне.

Что он и сделал.

— Сзади! — взвизгнула Элизабет, ее глаза расширились от ужаса.

Я крутанулся, и рука чудовища вырвала у меня посох. Что-то вроде стальных тисков сжало мою шею, и я почувствовал, как ноги отрываются от земли.

Мое лицо оказалось на уровне морды гренделеныша. От него пахло кровью и гнилым мясом. Глаза пылали от ярости. Я пнул его, но он держал меня подальше от жизненно важных органов, и мои слабые удары пришлись в живот и ребра.

— Я хотел прикончить тебя быстро, — прорычал он. — За то, что ты меня рассмешил. Но теперь начну с рук.

Если бы мне не удалось загнать его туда, куда я хотел, мои шансы выжить были бы не слишком оптимистичными. Но одно я сделал правильно. Он повернулся спиной к туннелю.

— Оторву их по одной, маленький seidrmadr. — Гренделеныш помолчал. — В чем, если взглянуть на это с литературной точки зрения, есть определенная ирония. — Он оскалил зубы. — Я позволю тебе смотреть, как я съем твои руки. Позволю увидеть, что я сделаю с этими суками, и лишь после закончу с тобой.

О-о, кажется, его желание исполнится.

Он схватил мою левую руку, и от боли в вывихнутом плече мир перед глазами побелел. Сражаясь с агонией, я выхватил из кармана плаща щетку Элизабет Брэддок с заостренной ручкой и, словно пестик для колки льда, вогнал в предплечье гренделеныша.

Взревев, он швырнул меня в ближайшую стену.

Было больно. Очень.

Вялой кучей я сполз на пол. Поле зрения сузилось и начало темнеть.

Тем лучше — меньше поводов отвлечься. Теперь осталось только правильно выбрать время.