Хамелеон 2

Просидевшая всю Первую Мировую Войну в сторонке от боевых действий она по факту устарела, что морально, что материально, оставшись на своем же уровне начала XX века со всеми вытекающими из этого последствиями. Да еще и с учетом откровенно «раздолбайского» испанского колорита. Не помогли даже закупки устаревших моделей французских танков и аэропланов, появившихся на свет в конце ПМВ. При этом совершенно закостенелый и погрязший в неге офицерский корпус в своей большей части оказался ни на что не годен. Да и солдаты из числа призывников очень споро начали разбегаться кто куда.

Именно поэтому когда перетрусившее правительство отдало приказ вскрывать арсеналы, и началась раздача оружия всем желающим членам того или иного профсоюза, лишь бы те только стреляли в сторону мятежников, положение этих самых мятежников принялось лавинообразно ухудшаться. Где трех-, где четырех-, а где и пятикратное превосходство в живой силе созданной буквально за пару дней «народной милиции» не позволило генералу Молу прорваться к Мадриду, а после вовсе заставило его войска уйти с ранее захваченных территорий и даже вынудило того перейти к обороне. И это при условии, что никакого полноценного командования у защитников избранной власти не имелось вовсе! Каждый отдельный отряд, за редким исключением, действовал лишь по своему разумению. Вдобавок мигом расплодившиеся анархисты с местечковыми сепаратистами-автономистами подливали немало масла в огонь, поскольку могли, как выступить на одной стороне с проправительственными силами, так и ударить им в спину — причем зачастую по желанию пятки левой ноги. Уж больно сильно распыляло темперамент многих горячих южных парней, почувствовавших свободу и вседозволенность, наличие в руках огнестрельного оружия. Но, даже имея подобные разброд и шатания в своих рядах, они умудрились одержать верх над почти 100-тысячным войском. Правда, раздробленным на отдельные батальоны, полки и бригады, расквартированных по всей территории страны.

Потому не было ничего удивительного в том, что очень скоро в стане сторонников республики началось головокружение от успехов и, естественно, дележка власти, поскольку о каком-либо действительном единстве в их рядах нечего было даже говорить. А делить между тем имелось что, ведь вместе с офицерами не приняла новую власть и большая часть чиновничьего аппарата. Так что теплых и сытных мест освободилось великое множество — бери — не хочу, коли сможешь удержать власть в своих руках. Одно было плохо. Длившаяся уже свыше трех недель беспорядочная стрельба куда-то в сторону противника совершенно истощила запасы, что патронов, что снарядов, и у тех, и у других. А говорить об окончательной победе не приходилось совершенно. Но если мятежники всё еще могли рассчитывать на более чем полсотни тысяч человек своих колониальных войск — наиболее обученную, мотивированную и сохранившую припасы добрую треть армии мирного времени, то перед испанским правительством встал весьма актуальный вопрос воссоздания с нуля полноценных государственных войск. Для чего было потребно огромное количество оружия, которого в стране уже попросту не имелось. То, что уже было выдано на руки, можно было смело считать потерянным для страны. Ведь никто из находившихся в здравом уме не стал бы добровольно возвращать то единственное, что позволяло в столь непростые «времена перемен» оберегать себя и свою семью от мигом сформировавшихся банд мародеров.

И в первую очередь Мадрид, естественно, обратился к Парижу, как того требовал подписанный годом ранее двусторонний договор об обязательном выкупе у Франции оружия и боеприпасов не менее чем на 40 миллионов франков. На тот момент еще золотых. Именно по этой причине уже совсем скоро франко-испанскую границу пересекли в общей сложности 152 тонны золота изъятые из подвалов Банка Испании. Пересекли и чуть ли не мгновенно оказались «заморожены» во исполнение властями Франции взятых на себя 15 августа обязательств о невмешательстве в дела Испании. Как и властями Великобритании, чьим не самым рядовым гражданам принадлежало безумно огромное количество предприятий, шахт, портов, железных дорог и всего прочего на территории этого южно-европейского государства. В их памяти всё еще были свежи воспоминания о понесенных ими потерях на территории нынешнего СССР, так что прихода к власти коммунистов и в Испании тоже, они уж точно не желали. Но эти смогли «заморозить», а после вовсе «потерять» всего чуть более 9 тонн испанского золота. Вишенкой же на приготовленном ими для испанцев торте стало создание 9 сентября 1936 года «Комитета по невмешательству в дела Испании», со временем вобравшего в себя 27 стран, который занимался исключительно выставлением преград для республиканских властей и старательно не замечал действий входивших в него среди прочих Германии с Италией. В общем, уже незнамо в который раз за историю человечества двойные стандарты вступили в силу, и лишь СССР с Мексикой заявили о своем неприятии этих самых «стандартов». Впрочем, заявили не просто из солидарности с испанским правительством. Дело было в другом — уже к 9 августа, почти за неделю до получения окончательного отказа в помощи со стороны Парижа, испанцы совершенно отчаялись получить хоть что-нибудь от прочих европейских стран. И в адрес представителей СССР прозвучал призыв, общий смысл которого сводился к одному — «мы согласны на всё, только помогите чем можете».

При этом произошедший в Испании мятеж на самом деле, что называется, зашёл в кассу лично для Сталина и всех, кто придерживался именно его курса. Ведь восстание испанских военных, мгновенно обозначенное в советской прессе «Военно-фашистским заговором», оказалось практически подарком в преддверии будущего суда как раз над многочисленными собственными бывшими краскомами, обвиняемыми в подготовке чего-то схожего. Теперь, тыкая в сторону Испании пальцем, можно было громогласно объявлять с любой трибуны, что лишь прозорливость лично товарища Сталина, а также партии и правительства смогли уберечь СССР от подобной беды. И, не будь дураками, объявляли да тыкали, тем самым настраивая собственное население на нужный лад не только в плане взращивания ненависти к внутренним врагам, но и в плане насаждения понимания в необходимости организации всей возможной помощи «испанским братьям и сестрам». Правда, одновременно с этим приходилось учитывать официальную позицию СССР, отказавшегося от всяческого продвижения мировой революции каким-либо насильственным путем и перешедшего к взращиванию настоящих коммунистов во всех прочих странах исключительно демонстрацией собственного примера. Отчего посылать в Испанию части Красной Армии не представлялось возможным совершенно. Чего нельзя было сказать о добровольцах-интернационалистах! Но и тут не обошлось без очень такой немаленькой ложки дегтя в гипотетической бочке меда. Точнее без двух ложек, имена которым были: Италия и Германия.

Заняв сторону мятежников, уже к 1 августа они успели поставить тем свыше трех десятков новейших трехмоторных тяжелых самолетов, которые впоследствии смогли прогнать из Гибралтарского пролива испанские корабли, команды которых сохранили верность правительству. Тем самым они открыли водный путь в метрополию активно бьющим копытами землю колониальным частям. Да, при этом, и немцам, и итальянцам, приходилось пополнять ряды своих фаворитов, что личным составом, что техникой с вооружением, что всеми потребными ресурсами, исключительно посредством морских и воздушных перевозок. Однако у них при этом имелись два немаловажных преимущества перед тем же СССР: Королевские военно-морские силы Италии и Португалия.

Первые на голову превосходили всё, что мог бы наскрести по сусекам только приступивший к возрождению своих военно-морских сил Советский Союз. Причем возрождавший эти самые силы как раз при помощи итальянских специалистов и частично даже на итальянских верфях. Во всяком случае, в скором времени ожидалась закладка новейшего лидера эскадренных миноносцев ВМС РККА, головного корабля целой серии из дюжины вымпелов[1], не где-нибудь, а именно в Италии. Да и большая часть советских танков бегала на итальянских подшипниках, поскольку немецкие и шведские оказались недоступны по политическим мотивам. Так что ссориться двум странам — было не резон. Задыхающаяся уже которое десятилетие кряду экономика Италии, как всегда, нуждалась в любых приходящих извне деньгах. А Союзу позарез требовались современные технологии.

Правительству же Португалии ну очень сильно не понравилось озвученное республиканскими властями Испании намерение превратить соседа в еще одну часть своего государства через организацию у того социалистической революции. Так что вся портовая и дорожная инфраструктура Португалии мгновенно оказалась предоставлена в распоряжение сторонников восстания, стоило только от тех поступить соответствующему запросу. И что опять же было немаловажно, Португалия, в отличие от Испании, не оказалась объявлена правительствами ведущих европейских стран территорией закрытой для поставок и транзита вооружения. Стало быть, и следующие в неё суда не могли подвергаться досмотру, либо же аресту.

Вот на фоне такой международной обстановки и в преддверии ряда иных событий, во второй половине августа, сразу после завершения суда над выявленными политическими и военными врагами народа, прошло заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором, среди прочего, фактически решалась судьба Испании. Прошло отнюдь не в полном составе, поскольку тот же Сталин, по уже сложившейся традиции, на период с августа по октябрь покидал Москву, уезжая восстанавливать здоровье на юга. В этом году он проживал на своей даче в Сочи, откуда и слал многочисленные телеграммы по всем обсуждаемым вопросам. Именно туда и был доставлен из «чекистских застенков» Александр Геркан, которого вот уже свыше трех месяцев трясли по поводу его возможного участия в военно-фашистском заговоре и убийстве начальника АБТУ РККА. Правда, стоило отметить, что трясли без огонька и даже относительно вежливо. Во всяком случае, тех полных отчаяния и боли криков, что доносились из-за дверей прочих кабинетов, где допрашивали иных «несознательных граждан» и мимо которых краскома ежедневно водили на допросы, выбить из него не пытались. Да, старались давить морально и закидывать всевозможными фактами, большей частью — откровенно нелепыми. Пару-тройку раз даже съездили по зубами для большей острастки. Но более руки не распускали. Видимо имели сверху соответствующий приказ — «прессануть», но не калечить. В общем и целом можно было сказать, что отделался он за свои «преступные фортеля» очень легко. Кого другого уже вполне себе могли и расстрелять. Вот что значило вовремя обозначить «хозяину» свою позицию по выстраиванию личной будущей карьеры! Никаких командных должностей, никакой тяги к реальной власти, а лишь желание заполучить своё маленькое КБ и дозволение творить боевую технику на славу РККА! Плюс за его технической душой совершенно не имелось никаких «политических бесед» со всякой выбивающейся из рук либеральной пишущей братией. Чем так-то грешили очень многие! Высокопоставленные военные, всевозможная директорская братия, многочисленные чиновники и даже чекисты из числа семейных, попадая под напор своих вторых половинок желавших «поблистать в обществе», то и дело были вынуждены таскаться по всевозможным «квартирникам». И весьма крамольные разговоры являлись отнюдь не редким сопровождением подобных сборищ. Опасность же заключалась в том, что даже один единственный прежде обласканный советской властью и вознесенный ею на вершины «властитель букв и умов» мог нанести куда больший ущерб Советскому Союзу, нежели десятки тысяч вредителей на заводах. Обличители советской действительности не были нужны никому. Вот и отслеживали соответствующие органы соответствующие знакомства. В которых Геркан, к его счастью, уличен не был. Потому и обошлись с ним даже помягче, чем с тем же авиационным конструктором Поликарповым[2], который ныне творил, находясь под условным осуждением.

— Здравствуйте, товарищ Геркан. Я рад, что наше следствие, наконец, во всём разобралось и полностью обелило ваше доброе имя! — так сказать, с порога принялся откровенно лицемерить Сталин, встречая доставленного краскома на веранде своего дачного дома. — Мне ли не знать, каково это — безвинно сидеть за решеткой за свои убеждения, — совсем не тонко намекнул он на собственную ссылку, одновременно стараясь вызвать у собеседника понимание к произошедшему. — И как сильно после такого разуму и телу требуется хороший отдых! А в Сочи отдых сейчас особенно хорош! Я попрошу товарищей подыскать для вас и вашей семьи место в одном из санаториев. На целый месяц! А лучше вовсе на два! А? Как вам такое предложение?

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — наконец, смог вставить хоть одно своё слово Александр, подобострастно пожимая протянутую ему для приветствия руку. — Благодарю за заботу и участие в моей судьбе. Я знал, что правда восторжествует, и ни секунды не сомневался в сделанном мною выборе, — не забыл тут же прогнуться он, совершенно понятно для обоих имея в виду то, под чью руку встал краском. — А что касается отдыха. Не буду врать, отдых действительно пришелся бы к месту. Тем более, что мы с супругой никогда прежде не были на Черном море, а я ей когда-то обещал организовать поездку в эти края.