Хан

Я лишь уткнулась в стол глазами, продолжая ковыряться в своей тарелке, но не в силах запихать в себя совершенно ничего.

– Хитрый, умный, холодный, замкнутый…именно такие засранцы притягивают больше всего, да?

– Послушала бы я тебя, если бы он был лысым, мелким и пузатым мужиком с вечно слюнявыми губами! – хохотнула Джанет, не замечая того, как я содрогнулась, отчего-то вдруг подумав, что если бы он выглядел именно так, то я бы ни за что не решилась пойти к нему сама, чтобы предложить себя в качестве оплаты. Вот так низко и грязно, Аля! И чем ты была лучше всех тех девушек, которые бегали за ним, сломя голову, готовые на все абсолютно?

– Помнишь ту сумасшедшую? Шоколадную блондинку с жуткими линзами? – снова заговорила Джеки, пихая в бок Джанет, которая отмахнулась от подруги, чуть нахмурившись:

– Трейси Конннан?

– Да! Так вот, она как-то по-пьяни разоткровенничалась с моей школьной подругой! Ты же помнишь, что одно время она была любовницей Хана? – от этой новости ком встал в горле так резко и неожиданно, что я дернулась ну стуле, принявшись остервенело резать кусочек огурца на тарелке, словно это было рука этой самой Трейси…

Стоп, Аля! Это еще с какого перепуга?! И оставь огурец в покое!

Отложив от себя вилку и ножик, я тяжело откинулась на стуле, поджав под себя ноги и старательно не глядя на подруг, боясь даже попытаться разобраться в том, что творилось в моей душе, слыша эти разговоры.

– Вобщем Трейси говорила, что в сексе он жуткий! Всмысле, обалденный, неутомимый, но жестокий и грубый! Заставлял ее вытворять такие вещи, что она краснела, рассказывая!

Не в силах больше выносить этого душещипательного разговора, я соскочила со стула так резко, что ножки проехались по паркету, издав истошный скрипучий звук и заставляя обеих подруг в изумлении уставиться на меня.

– Ты куда, Ириска?

– Хочу лечь спать пораньше. Завтра с утра до открытия нужно съездить на рынок и закупить продуктов…

– Так мы же уже решили, что поеду я, – нахмурилась Джанет, пристально рассматривая меня.

– Да? Когда?

– Пару часов назад, когда садились ужинать. Ты же согласилась, что будет лучше, если я одна поеду.

Я снова смутилась, понимая, что прослушала совершенно все, витая на своих облаках и видя, как на меня смотрят подруги, явно начиная что-то понимать и догадываться.

– Ты в порядке, Ириска? Выглядишь бледной…

Нет, я не была в порядке! За один единственный сегодняшний день в моей скромной и незаметной жизни вдруг стало слишком много Хана!

– Это все твои туфли виноваты, Джеки! – попыталась улыбнуться я, – И не надейся, что я их одену завтра!

– Куда ты денешься! Я выбросила твои балетки! Можешь, не благодарить!

На мой стон, что я придушу Джеки ночью подушкой, девушки лишь рассмеялись, все-таки отпуская меня в свою спальню…не спать. А снова дергаться и предаваться своим мыслям о завтрашнем дне.

Надо ли рассказывать, что ночь прошла в бесконечных мучениях?

Словно мелкая гусеница, я вошкалась на простынях, то и дело поднимаясь, чтобы распутать вокруг себя кокон одеяла. Закрывала ли я глаза или смотрела в потолок, я видела лишь одно лицо, которое то усмехалось, показывая свою ямочку на щеке, то хмурилось, сверкая беспросветно-черными глазами, то опаливало мою кожу огнем и жадностью, заставляя сердце икать и носиться по кругу час за часом.

Измучившись от этой бесконечной пытки, я подгоняла рассвет, ежась от ночного тумана, пробирающегося в щели строго окна, усевшись на широкий подоконник, убрав в сторону тюль. И как всегда всматривалась в ночной город, который не спал…где-то раздавался вой патрульных сирен, кто-то громко смеялся, проходя по темной улице…этот город никогда не был тих и спокоен. Каждую секунду в нем что-то происходило, что-то менялось…и это меня всегда пугало.

Как дом напротив – огромный, темный…он словно всегда наблюдал за мной своими огромными пустыми глазами. Часто я всматривалась в эти пустые черные окна, пытаясь в них что-нибудь рассмотреть, даже если понимала, что в нем уже давно никто не живет.

В такие моменты минуты не текут, а ползут, словно перекормленные улитки.

Первые солнечные лучи еще не успели воскресить холодную темную от мрака землю, а я уже была готова к этому дню, копошась на кухне.

Ну как готова? Меня трясло и тошнило…

Но самое смешное, ужасное и глупое, что я сделала – это приняла ванну, вымывшись словно готовилась идти в церковь на крестины своей пропавшей души, а не в лапы к самому Дьяволу. Эпиляция по всему телу заняла пару часов и заставила порядком попотеть и повизжать, вот только я старалась не думать, зачем я решила это сделать именно в этот день. Господи, я была словно новорожденная, выползая из ванны, чтобы отыскать самое новое нижнее белье.

Мда, Аля…просто шикарно!!!!!! Теперь ты готовишься к встрече с Ханом! Словно одна из его многочисленных потаскушек, с которыми он творит все, что только пожелает…хотя. Собственно. Так и было. Я просто стала одной из этого множества, и не известно, чем закончится этот день и в каком состоянии я вернусь домой…если вообще смогу вернуться.

Ну, хотя бы временно перестали дрожать руки и колени от чувства стыда, омерзения и беспомощности. Вот какое чувство нужно было запомнить, чтобы прожить этот день, не содрогаясь при каждом шорохе и звуке. Если пришло время отдавать долги, то нужно было сделать это достойно…

И если ночь ползла до рассвета, словно улитка, то день летел до обеда, словно кенгуру за своим обедом. Я косилась на часы в кухне, с ужасом понимая, что остается все меньше и меньше времени до того момента, как мне придется отдаться полностью на волю черноглазого Дьявола, чтобы в его голове не было…а еще мне придется обмануть своих подруг. Впервые. Отчего я чувствовала себя еще более ужасно…

– Ириска, ты в порядке? – наконец зажала меня на кухне Джеки, заглядывая в глаза с явным волнением и поправляя прядки за ушами.