Хан

– Я…. – я сдержанно выдохнула, пиная мозг, и пытаясь отключить от себя излишние эмоции, чтобы для начала хотя бы просто разобраться, – я не помню вас…

– Невозможно помнить того, кого видишь впервые, – снисходительно улыбнулся мужчина.

– …но я не помню и того, чтобы кто-то рассказывал мне о том, что у меня есть дядя.

– Все правильно. Я сводный брат твоего отца, Аля. У нас был один отец, но разные матери…

Я смотрела на мужчину слишком пристально и сосредоточенно, и, вероятней всего, весьма не культурно, однако это его совершенно никак не смущало, когда мужчина, словно пытаясь показать себя, откинулся на спинку кресла, расставив ноги.

Так. Спокойно.

Моя бабушка со стороны папы умерла еще до того, как мы узнали о смертельной болезни мамы. Она была очень хорошей и нежной…но никогда не говорила о том, что у ее мужа и моего дедушки была другая жена…первая или вторая, словно в гареме. Деда же я никогда не видела в своей жизни, потому что он умер еще до моего рождения. Сложно было сказать, сколько лет этому мужчине…могло ли быть такое, что его мама была первой женой моего деда?.. Возможно, я была слишком маленькой, чтобы при мне обсуждались подобные темы?...

– И дедушка знал о вас? – осторожно начала я, пытаясь ухватиться за призрачную ниточку этого запутанного клубка возможных семейных тайн, который просто поставил меня в полный тупик.

– Конечно! Родители не жили вместе, но отец помогал нам, – закивал головой мужчина.

Что не жили – это было очевидным фактом, так ведь?...

– А мой папа? Он знал о вас?..

– Да, мы виделись в детстве пару раз, но…., – новоявленный дядя, пожал плечом, – наверное, стоит сказать, что не сошлись характерами. Мы были небольшими и не могли поделить отца, а наши матери, по понятным причинам, и не настаивали на нашем тесном с братом общении.

Первый тревожный колокольчик затрезвонил в моей голове.

Подобные слова о моем папе мог сказать лишь тот человек, который его совершенно не знал.

Мой отец был гуманистом до мозга костей.

Он любил жизнь.

Он любил жить.

И искренне любил людей.

Стоит ли говорить о том, что его семья была для него буквально сосредоточением святости и полного обожания. Он боготворил свою маму и бабушку, он с ума сходил по моей маме….Папу часто считали ненормальным хиппи, который молится солнцу и поет странные песни цветочкам. Но он был именно такой – позитивный, радостный, влюбленный в каждый день. И я не могла себе представить того, чтобы он проникся чувством неприязни к собственному брату. Пусть даже сводному. Перед глазами буквально стоял папа, который обнимал бы этого мужчину со слезами на глазах. Он продолжал любить людей и верить в их чистоту и доброту, даже оказавшись в городе Хана…городе, который нас презирал и ненавидел за само существование.

Хорошо. Допустим в детстве папа мог быть другим…хотя мне в это совершенно не верилось, но мужчина продолжал свою душещипательную речь дальше, не давая мне возможности погрузиться в собственные тревожные мысли сильнее.

– Потом наши дороги разошлись на много лет, но я никогда не забывал брата, – кивал головой мужчина, имя которого я так и не знала, выглядя таким наигранно погруженным в себя и словно даже страдающим, – после учебы в университете я решил найти брата, но никак не решался, чтобы наши дороги сошлись снова…я присматривал за ним издалека, зная, что он женился и у него родилась чудесная ясноглазая девчушка, но не смог войти в вашу жизнь и после этого. Одно время я жил за границей, а когда вернулся, узнал о страшной трагедии. Узнал, что мой брат погиб…

Я медленно моргнула, услышав, как пронзительно и едко зазвенел еще один колокольчик.

Папа не погиб….не было несчастного случая. Он умер от сердечного приступа.

В этот раз я ничего не пыталась сказать, внимательно слушая дальнейшую, очевидно, не слишком хорошо отрепетированную речь…

– Такое горе, дочка…такое горе настигло меня в тот момент, когда я услышал от своих людей эти жуткие новости., – мужчина провел ладонями по лицу, тяжело выдыхая, пока я быстро покосилась на тех самых «его людей», которые застыли вшестером по всем углам комнаты и рядом со своим боссом, не моргая и не пытаясь даже шелохнуться, напоминая просто манекены в костюмах….и, по всей видимости, с кобурой под ними.

– Тогда же я узнал, что скоропостижно умерла моя дорогая невестка, с которой я так и не смог насмелиться познакомится. Такой страшный удар, моя племянница….

Я сдержанно кивнула, когда мужчина поднял на меня свои глаза, очень правдоподобно изображая искреннюю боль и душевные метания.

– Прости меня, куколка, что я так долго искал тебя! Годы ушли после их смерти, чтобы найти тебя в том ужасном месте…

Теперь в голове уже трезвонили не хрупкие колокольчики, а красной кнопкой во весь лоб, мигал сигнал «СОС», когда я тихо проговорила, глядя прямо в эти странные глаза:

– …годы ушли?

– Да, не знаю, сможешь ли ты простить меня за свое одиночество… – снова изогнул умоляюще темные брови мужчины, в миг нахмурившись, когда я тихо добавила:

– ….папа умер 1,5 месяца назад.

На какое-то время повисло напряженное молчание, когда мужчина дергано улыбнулся, раскрыв свои ладони и вкрадчиво проговорил, улыбаясь при этом так, что бросало в дрожь:

– Ты меня не правильно поняла, куколка, я имел в виду годы со дня смерти твоей покойной мамы.

Я сдержанно кивнула в ответ, прекрасно в тот момент понимая, что мы друг друга очень правильно поняли – я поняла, что все это ложь, а мужчина понял, что я догадалась об этом, тем не менее, воодушевленно улыбнувшись, он продолжил свою заранее заготовленную речь, в конце которой, я, очевидно, должна была обливаться слезами и кинуться к нему обниматься, как к единственному своему живому родственнику.

– Мои парни нашли тебя на вокзале с разбитой головой, крошка, и тут же привезли ко мне.

Ладно, судя по тому, как болела моя голова, это было похоже на правду.

– Я приказал своим парням обыскать весь тот прогнивший город, но найти того, кто посмел поднять руку на мою драгоценную племянницу!

Я покосилась снова на людей в костюмах, пытаясь скрыть излишнюю язвительность в своем голосе, прекрасно понимая, что такие люди могут быть только охраной особо важных персон или бандитов…типа Хана:

– Родственники или друзья?

Глаза мужчины сверкнули недобро и яростно лишь на секунду, словно ничего этого и не было, когда он снова премило заулыбался, кивая на застывших парней:

– Моя охрана.

– Занимаетесь чем-то особо опасным? – как можно более беззаботно пыталась спросить я, хотя все внутри сжималось, потому, что я заранее знала ответ, понимая, что мужчине ничего не стоило красиво врать, что получалось плавно, но совершенно не складно.

– У меня сеть ювелирных салонов, куколка. Сама понимаешь, не все люди будут спокойно относиться к тому, сколько можно на этом заработать.