Ханский ярлык

— A-а, где пьют, там и льют.

— Верно, — подтвердил князь Данила, усмехнувшись, и пошутил вдруг: — Пить так пить, сказал котёнок, когда его несли топить.

Константин засмеялся шутке, взял свою чарку.

— Ну, теперь за твоё здоровье, Данила Александрович. Хороший ты человек.

— Спасибо, князь Константин, — отвечал вполне искренне Данила.

Они добили-таки всю корчагу. И Константин Романович было засобирался.

— Однако, пожалуй, пора домой. Спасибо тебе, Данила Александрович, за угощение, за сердечный приём. — Он поднялся с ковра.

— Не за что, Константин Романович, но тебе придётся с домом погодить, — встал князь Данила.

— То есть как?

— А просто. Я к тебе незваным явился, а ты ко мне званым поедешь, дорогим и почётным гостем станешь в Москве.

— Погоди, погоди, — тряхнул Константин хмельной головой. — Так ты что? Меня приглашаешь? Или?..

— Или, или, Константин.

— Но у меня ж княжество. Дружина.

— За княжеством мой наместник приглядит.

— Ты что, серьёзно? — начал трезветь князь Константин.

— Шучу, князь, шучу, — взял крепко Данила гостя под локоть и повёл к выходу. — Иди. Взгляни на своих гридей, сколь ревностны они в бережении князя своего.

Князь Данила подвёл Константина к лежащим на земле умерщвлённым воинам.

— Взгляни. Экие красавцы, один к одному.

— Боже мой! — воскликнул Константин Романович, схватившись за голову, из которой мгновенно вылетели остатки хмеля. — Что ты наделал? Что ты наделал, князь!

— Сами виноваты, — сухо ответил Данила. — Не всё пьётся, что подаётся.

— Но ты ж... вы ж убили моего крёстного сына.

— Это который?

— Вот, — указал Константин на молодого кудрявого воина.

— Откуда ж нам было знать, что с тобой и крестник явился. За него прости великодушно, Константин Романович. Знали б, разве позволили б?

Рязанский князь стоял над своими поверженными телохранителями, покачиваясь. Не от хмеля, а от неожиданного горя, свалившегося на него. Потом взглянул в глаза Даниле:

— За что ж ты их эдак-то?

— Крови не хотелось, крика лишнего, — спокойно ответил Данила Александрович.

— Ну, а со мной как? Может, начнёшь, как татары с отцом моим, вырвешь для начала язык мне?

— Ну, что ты, князь Константин, разве я похож на злодея? Я ж тебе сказал, поедем в Москву, поживёшь у меня в чести и холе. В шахматишки перекинемся [168] .

— А город мой, княжество?

— Я же сказал, мой наместник присмотрит. Ежели понадобится, и от Орды заслонит. В случае чего и я подмогу. А за крестника прости, — приложил Данила руку к сердцу. — Каб знал, разве б посмел?

168

В шахматишки перекинемся, — Шахматы появились на Руси с IX—X вв.

И в глазах и в голосе такая искренность слышалась, что не хотя поверишь. Но князь Константин Романович уже не верил. «Старая лиса. Подлая, коварная лиса, — думал с горечью он. — Чем же ты от поганых-то отличаешься? Чем?»

А тот словно услышал мысли.

— Я же, чай, не татарин какой. Христианин. Разве б я посмел крестника-то? Да не в жись. Оплошал, вишь.

17. ДМИТРОВСКОЕ ДОКОНЧАНЬЕ

Великий князь Андрей Александрович велел брату Даниле и племянникам собираться в Дмитрове. В разосланных всем грамотах так и написал: «...дабы свершить нам докончанье, кто чем владеет, тем и владеть всегда должен».

Встретив брата Данилу, после приветствий спросил как бы нечаянно:

— Что ж Константина-то не привёз?

— Какого Константина?

— Не придуривайся. Рязанского, конечно.

— A-а. А я думал... Ну он у меня в почётных гостях обретается.

— А не в пленных разве?

— Что ты? Мы с ним, считай, с одного блюда едим.

— Только у его тарели края обгорели, — съязвил князь Андрей.

— О чём ты говоришь, Андрей? Мы и на ловах стремя в стремя, вечерами в шахматишки режемся.

— Ну и кто выигрывает? Ты, конечно?

— Почему? Когда я, когда он. По-разному бывает.

— А в Рязани кто сидит?

— Наместник.

— Чей? Твой?

— Ну мой. Ну и что?

— А то, если Тохта узнает о твоём самовольстве...

— А какое ему дело?

— Вот тогда узнаешь, какое ему дело. Рязань-то как раз на ордынском пути стоит.

«Ну и язва ж ты, братец, — думал Данила. — И я ему ещё когда-то против Дмитрия помогал. Вот уж истина: не вскормивши, не вспоивши, не наживёшь врага».

— Ежели ты Тохте не скажешь, откуда он узнает?

— Мало у него на Руси послухов.

«Ты главный у него послух, братец, ты. Поди, хвостом-то у его кибитки всю пыль повымел».

— Ну, чего он там? — спросил Данилу сын Юрий.

— Да спрашивал, что, мол, Константина не привёз.

— А чего его везти? Не хватало ещё пленных за собой таскать.

— Ты бы помолчал, — осадил князь Данила сына. — Он не пленный, он гость у меня.

— Хых. Гость, — осклабился Юрий. — Моя бы воля, я б этого гостя...

— Ладно. Молчи. Пока не твоя воля. И на съезде чтоб не высовывался. Держи язык за зубами. Слово вякнешь, выгоню из горницы.

Почти одновременно приехали в Дмитров Михаил Ярославич Тверской и Иван Дмитриевич Переяславский. Остановились на разных подворьях. Князья московский и тверской, увидев друг друга, искренне обрадовались встрече.

— Здравствуй, Миша, — полуобнял соседа Данила. — Ну, какие новости у тебя?

— Хорошие, Данила Александрович, у меня второй сын родился [169] .

169

...второй сын родился. — Александр Михайлович (1301 — 1339), сын тверского князя Михаила, стал великим князем после смерти старшего брата Дмитрия. Соперничал с великим князем московским Иваном Калитой. После расправы (1327 г.) в Твери с послом Орды Чолханом (Шевкалом), разгромленный Иваном Калитой и татарским войском, бежал в Псков, скрылся в Литве. В 1336 г. вернулся. Хан позволил Александру занять тверской престол. В 1339 г. он был вызван в Орду и убит, «рознят по составу вместе с сыном».

— О-о, поздравляю. Догоняй, догоняй меня.

— И первого сына, Дмитрия, буду постригать днями.

— Уже?

— А как же, три года отроку.

— О, время летит. Кажись, вчера родился — и уж отрок. А вот мой старший, знакомься. Юрий. Есть кому меня в могилу спровадить, — пошутил князь.

Но шутка, видимо, не понравилась княжичу, нахмурился сердито и даже на кивок князя Михаила ничего не ответил.

— Серьёзный у тебя парень, — заметил Михаил.

— Да уж куда. Чего надулся, как мышь на крупу? — попенял Данила сыну. — Чай, с Тверью у нас союз крепкий. Верно, Миша?