Хантер

Хантер частенько бывал в Кентрасе – это был ближайший к Усманскому лесу город. Здесь его многие знали, но надолго он тут никогда не останавливался. В основном, как раз потому, что здесь его многие знали.

Последняя повязка, прикрывавшая ведьмачий глаз, осталась где-то в поле, рядом с прахом убитой им полуденницей, и теперь встречные прохожие косились на Хана.

Огромный волк, шагающий рядом с ним, незаметности вовсе не добавлял. По счастью, Ильфорт, обиженный на «собаку», молчал, иначе наверняка горожане, завидев их, разбегались бы кто куда. И так некоторые разбегались.

Добравшись до постоялого двора, Хан кинул подбежавшему служке повод своей лошадки и зашел внутрь.

– Как обычно, – кивнул он хозяину, отсыпав пару монет. – Ужин в комнату. Собака со мной.

– Будет сделано, Хан, – кивнул ему огромный мужчина, половину лица которого закрывала борода.

Он относился к ведьмаку без страха – ему все равнобыло, кто у него останавливался – нечисть, йольфы, или люди. Главное, чтоб платили вовремя, да проблем не доставляли. Поэтому Хан и выбирал всегда именно это заведение, хотя еда здесь была пресноватой, а комнаты меньше, чем хотелось бы, но хоть без клопов.

Правда, несмотря на отсутствие страха, имя свое Хану он все равно не называл.

В Кентрасе Хантер даже не пытался скрывать свою ведьмачью сущность. Здесь он бывал по пути в Усманский лес, отдыхал после охоты, или закупал оружие с одеждой,взамен испортившегося.

Ведьмака в город даже грязного и всего в крови пустят –таков закон. А вот человек в подобном виде вызовет куда больше вопросов, а там и до заключения под стражу недалеко.

Поэтому-то Хан и терпел косые взгляды – все равно иначе бы не вышло.

Поднявшись в комнату, которую он занимал всякий раз, как останавливался тут, Хантер распахнул дверь и замер на пороге. Ильфорт, шедший за ним по пятам, боднул его в колени, не успев остановиться.

– Хант, – произнес тонкий, звонкий, как горный ручей голосок.

Его обладательница плавным тягучим движением поднялась со стоявшей в углу кровати. Посреди серой комнаты она выглядела, словно божество – бледная жемчужная кожа, чуть светившаяся в наступивших сумерках, длинные золотые волосы, с едва заметным красноватым оттенком, большие лунные глаза. И полное отсутствие какой-либо одежды.

Глава 7. Богиня Ли

– Хант, что это за магическое безобразие стоит у тебя за спиной? – капризно протянула девушка, надув пухлые губки. – Я ждала тебя одного. И вообще, почему ты пропадал так долго?

– Оденься, Ли, – стянув с себя рубашку, Хан бросил ее девушке, оставшись в одних лишь штанах из плотной темной ткани.

Несмотря на образ жизни, у ведьмака не было ни единого шрама – на нечисти все почти без следа заживает. Только хорошо вглядевшись, можно было заметить тонкую серебристую паутинку едва видимых следов, больше похожую на рисунки, чем на отклики былых ран.

– Йа йа йа Ильфорт, – залаял волк, захлебнувшись слюной.

Он во все глаза смотрел на девушку.

– Оно разговаривает, или это был бессмысленный набор звуков? – вскинула брови красавица. – Хант, выстави его, вот-вот окончательно стемнеет.

– Подожди снаружи, и не шуми там, – Хан вытолкал, путавшегося в лапах волка, что никак не мог прийти в себя, и закрыл за ним дверь. – Слушаю.

Ли кокетливо подернула плечиком, заставив рубашку медленно сползти вниз по нежной коже, поправила волосы, острым язычком облизнула губы. Хан не реагировал.

– Как был чурбаном, так и остался, – фыркнула девушка и опустилась на кровать.

Впрочем, расстроенной она не выглядела, воспринимая случившееся скорее как приветственный ритуал, привычный для обоих, чем как собственную неудачу.

– Что стряслось, Ли? – Хан присел рядом. – И почему ты здесь? Неужели отец отпустил тебя одну так далеко?

– Он нашел себе новую игрушку, – вновь фыркнула девушка.

В коридоре послышался испуганный вскрик, гром посуды и топот шагов – кажется, весь заказанный ужин достался волку. Поджав губы, Ли махнула рукой, накладывая полог тишины, и внешний шум точно отрезало.

В комнате темнело, но Хан не спешил зажигать лучину – он, как и его гостья, прекрасно мог обойтись без света.

Некоторое время оба молчали.

Ли пальчиком выводила на гладком плече Хана замысловатые узоры. Внешность ее стремительно менялась, по мере наступления ночи – светлые волосы почернели, кожа засияла ярче. Лунные глаза окрасились в алый, длинные заостренные ушки стали заметно короче, а вот клыки напротив, вытянулись, как у тигрицы.

И если несколько секунд назад перед Ханом была эльфийка, то сейчас рядом с ним сидела настоящая йольфи, хоть и по-прежнему невообразимо прекрасная.

– А ты все так же прячешься от самого себя? – спросила Ли, наконец, подняв взгляд и проведя рукой по волосам ведьмака, собранным особым образом. – Ты ведь нечисть, тебя не накажут.

– Не стоит, – Хан мягко убрал ее руку. – Лучше расскажи подробней, что у тебя случилось.

– Отец нашел мне замену, – Ли согнула ноги в коленях, положив на них свою голову, и от этого стала казаться еще более маленькой и хрупкой. – Проклятая смеска. В прямом смысле проклятая. Уж не знаю, где он ее взял. Привел почти год назад. Она полу-человечка, полу-йольфи. Но еще маленькая совсем, даже уши не заострились. Не думала, что у отца что-то выйдет, девчонка ведь не расцвела еще, чистый ребенок. Но вышло все же. Забеременела. А я ушла. Все равно она родить не успеет, проклятье ее раньше в дамнара обратит. Тогда отец снова ко мне вернется. Ненавижу его. И себя. И ее тоже ненавижу.

Ли всхлипнула, и Хан обнял ее за плечи.

– Давно ты здесь? – спросил ведьмак, желая отвлечь девушку.

– Здесь две луны. А из Эльфантиэля уже как пять лун назад сбежала. Ладно, плевать. Лучше заставь меня забыть об этой проклятой смеске, – Ли привстала, потянувшись к губам Хана, но тот увернулся.

– Не проклята она уже. Я то проклятье пару дней назад как снял.

– Что-о-о-о? – зашипела Ли, подскочив. – Да ты понимаешь, что наделал? А если она отцу обещанного родит? Что тогда будет с миром? А со мной что будет?!

Девушка замахнулась, словно собираясь влепить Хану пощечину, но в последний момент передумала и, подскочив к узкому темному окну, растворилась в темноте, только рубашка с шорохом на пол упала.

Вздохнув, Хан подошел к двери и отворил ее, впуская Ильфорта.

Волк выглядел так, словно его пыльным мешком стукнули. Он открыл было пасть, чтобы разразиться тирадой вопросов, но Хан взмахнул рукой, пресекая это.

– Завтра все. Сейчас спать пора, – и в подтверждении своих слов он первый увалился на кровать, и уткнувшись в подушку, прикрыл глаза.