Харон ("Путь войны")
Шрифт:
Терентьев, покрасневший как рак, впечатал в стекло два кулака, словно забивая слова, как молотком.
– Да, все мы смертельно устанем, и скорее всего сдохнем! Потому что у нас не будет возможности отдыхать, отсыпаться и лечиться! И такую жизнь мы все будем вести год за годом, потому что мы, черт побери, слабее! Понимаете? Слабее!!! Если они решились на полное вторжение, против нас встанут миллионы - миллионы!
– безумцев, которые умеют сражаться,
Иван резко осекся, словно из него внезапно выпустили весь воздух и, обессиленный, осел на стул, безвольно уронив руки на стол.
– Я видел одну войну, видел и пережил, - почти прошептал он.
– Она отняла у меня все, но я вынес. Делал, что мог, для победы, и дожил до нее. Что ж, вынесу и другую, если теперь здесь мой дом... Но не с тряпкой во главе страны!
– почти заорал он, в третий раз ударив по столу.
– Ты же император, черт побери!
Неприятный хруст разнесся по кабинету, длинная извилистая трещина, толщиной не шире волоса, прозмеилась от руки Терентьева прямо к Константину, словно указуя на него черным зигзагом.
В тишине было слышно, как едва заметно выдохнул Чернышевский.
– Страшный путь, - неожиданно произнес Константин.
– Это путь войны, - сказал Терентьев.
Монарх помолчал.
– Все, что только что было сказано здесь, останется в этом кабинете, - неожиданно произнес он.
– Тот, кто промолвит хоть полслова, пусть даже через много лет, поплатится за это жизнью. Это понятно?
Константин буквально пронзил Терентьева холодным взглядом, и попаданец кивнул, чувствуя, как на лбу выступили бисеринки пота.
– Хорошо. Скоро начнется встреча с армейской верхушкой, - голос императора вновь был спокоен, а взгляд бесстрастен.
– Я расширяю его до большого совещания военно-экономического руководства страны. "Бюро" так же должно на нем присутствовать. Сейчас я желаю выслушать, что вы порекомендуете. Кратко, в двух словах.
– У нас есть целый пакет предложений, - проговорил Черновский.
– Главным образом по тотальной мобилизации и милитаризации экономики. По бронетехнике и иным вопросам. К сожалению, у нас было очень мало ресурсов для полноценной
– Несите, - кивнул Константин, и Чернышевский быстрым шагом покинул кабинет.
– Отдельно надо будет обсудить такое дело, как транспортные войска, - вставил Иван.
– Я думал о них недавно и кое-что подсчитал. Мы не сможем состязаться с противником в тактическом мастерстве, придется противопоставлять только численный перевес, поэтому жизненно важно переигрывать врагов в этой, как ее по-вашему... логистике. У вас не так развита железнодорожная сеть, но в разы лучше с автодорогами и много машин. Достаточно быстро можно организовать примерно четыреста тысяч человек и мобилизовать отдельно для армии тысяч восемьдесят-сто тяжелых машин, годных для перевозки живой силы, техники и амуниции. Транспортные автоколонны с централизованным подчинением позволят перебрасывать войска и снаряжение гораздо быстрее, чем сейчас.
– Что-то еще?
– спросил Константин, кивнув.
– Да...
– Терентьев замялся.
– Говорите.
– Я не генерал, но... военную историю учил достаточно старательно. И я думаю, нам надо быть готовыми к немедленному наступлению.
– Господин Терентьев, - медленно и тяжело ответил Константин.
– На границе и неподалеку от нее расположены в общей сложности два с половиной миллиона человек при соответствующем числе бронетехники, артиллерии и иных средств. Они готовились наступать на европейскую группировку врага. Если догадки верны, и противник приступил к наращиванию собственных сил, по сути, вы предлагаете просто принести в жертву наши армии.
– Ваше Величество, если догадки верны, то в скором времени противник сам начнет наступление, и весьма значительными силами. Эти два с половиной миллиона...
– Иван сделал усилие, чтобы продолжить.
– Они уже мертвы, в любом случае, при любом исходе. Разница в том, обрушится ли на них вражеский молот, или перед этим мы успеем ударить сами, хоть немного расстроить их планы и прикрыть начало настоящей мобилизации.
– Итак ... мы миновали свой сорок первый год, а теперь вступаем в сорок второй, - сказал Константин.
– И самое лютое время еще только грядет?
– Да. И придется пережить его, - отозвался Иван.
– Наши главные сражения - впереди.
Конец