Харон

Подпись гласила:

Руководитель группы лётчиков-испытателей, стаж — 55 лет. Всесторонне развитая личность. Профессиональный драматический актёр, занят в Центральном театре имени Абрахрама Кла-Кро. Работает на господина Шол де-Мой, отличается преданностью и исполнительностью, любит свою семью (по некоторым данным, имеет десять детей от трёх жён). Сокровенная мечта — войти в историю в качестве исследователя Вселенной.

— Этого будем валить первым, — задумчиво проговорил Уолк-Дэ. — Октопус, конечно, почтенный: как-никак единственный лётчик-испытатель, проживший до ста двадцати лет… Да ещё и актёр. Кстати, был на его спектакле: очень даже неплохо. Правда, обычно ему достаются роли второго плана: очень уж типаж подходящий… не знаю, «октопус с тяжёлой судьбой». И мечта такая… не знаю, детская, что ли? Но к заговору не присоединится ни за что. Надеюсь, Рент-а-Ил сможет управлять своим детищем самостоятельно?.. Да? Вот и прекрасно. На обратном пути обойдёмся без капитана.

Далее шли четыре помощника капитана. Первый и третий принадлежали к корпорации ББЦ, двое других представляли компании жирных уродцев из Совета.

— А где, собственно, их имена? — спросил вдруг Паук.

Действительно, на карточках была обозначена лишь профессия осьминогов.

— Старая традиция лётчиков. На борту команда общается исключительно по своим званиям. Имена используются на земле, небо, мол, такого не терпит. Традиция может показаться глупой, но, если верить статистике, командиры, пренебрегшие ею, разбивались примерно на тридцать процентов чаще, — пояснил Уолк-Дэ, доставая следующую карточку. — Для нас, пассажиров, правило необязательное.

Главный инженер, ЦЦЦ

Совершенно ординарный октопус. Хорошо разбирается в механизмах, легко внушаем, плохой руководитель, является искренним почитателем Культа священных предков. Имеет жену (она же третий помощник капитана), детей нет. В прошлом наркоман, но сумел слезть с эйфории. Больше за употреблением замечен не был.

Корпорация ЦЦЦ принадлежала члену Совета шести, сидящему четвёртым номером на заседании. Относительно возможности присоединения главного инженера к «группе хороших парней» Уолк-Дэ ответил что-то неопределённое, явно сомневаясь в идеологической принадлежности осьминога.

Из пяти помощников главного инженера двое работали на Хединга, трое — на господина Шол де-Мой.

Исследователь-навигатор, «ОКРЛ»

Скрытный октопус, интересующийся исключительно наукой. Препятствовать заговору не будет.

— Этого я сразу отметил как нейтрального, — пояснил Уолк-Дэ. — Хединг уже пообещал ему лабораторию и содержание для научных изысканий.

Четверо помощников исследователя-навигатора, являющиеся обычными учёными, также принадлежали к корпорации «ОКРЛ», однако по большей части чисто номинально. Каждый из них заплатил немалые средства, чтобы войти в состав команды и, соответственно, в историю науки: на планете Вторых почти наверняка найдётся множество неисследованных объектов. Просто поле непаханое!

Вероятно, протолкнуть на роль ведущего Уолк-Дэ стоило Хедингу очень и очень дорого: пришлось отказаться от некоторых мест в составе экипажа. По всей видимости, служители Культа в глазах Совета шести также воспринимались в качестве людей Хединга, что серьёзным образом раздражало главного автора Культа. Пожалуй, даже больше, чем Уолк-Дэ в образе репортёра.

Места на борту крайне мало, а потому роль кока брал на себя третий помощник капитана. Уборка в летающей тарелке проводилась при помощи роботов, поэтому от обслуживающего персонала отказались вовсе. Рент-а-Ил, который, по идее, мог исполнять функцию если не капитана, то, как минимум, главного помощника, оказался в числе обычных пассажиров, но с правом голоса и фактически ролью инженера-эксперта. Что поделать? Большая игра, в которой участвовали главы корпораций, не позволяла Рент-а-Илу стать капитаном своего детища. Впрочем, учёный не особо по этому поводу и переживал.

— Итак, — заключил Уолк-Дэ. — Потенциально с нами главный помощник капитана, два инженера, Лавальк и Зелёный… Надо сказать, шансы неплохие. Однако Шол де-Мой (возможно, и остальные главы корпораций) также протащили в команду бывших или действующих спецслужбистов. Точно могу сказать, что двое техников — действующие сотрудники тайной организации при МЛД, а один из учёных — потенциальный смертник. И это как минимум!

— Зато на на нашей стороне — шестеро серых, — заметил Кторвик, — среди которых два ментальных мага, маг огня, маг гравитации, здоровяк и хирург с возможностью залатать любую рану прямо на поле боя.

— А ещё Крыс! — хохотнул Иван.

— Да, Ваня, ещё и Крыс.

Из динамиков раздавался хриплый голос командира корабля:

— Десять… девять… восемь…

Мы сидели в общем блоке летающей тарелки, пристёгнутые крепкими ремнями к серебристым креслам. Серьёзных перегрузок не планировалось, однако инженеры предупредили о возможных приступах рвоты и внутреннем дискомфорте. Формулировка «степень внутреннего дискомфорта» была неясной и лишний раз нервировала. Ива сидела рядом с зажмуренными глазами и сжимала мою руку, остальные серые (как и большая часть экипажа) выглядели не лучшим образом.

Все наши действия снимались на камеры, которые операторы Лавальк и Дмитр прикрепили прямо к приборным панелям, не имея возможности держать их в руках во время старта. Реалити-шоу уже началось.

— Семь… шесть… пять…

В иллюминатор (почему-то треугольной формы) можно было разглядеть толпу октопусов, размахивающих плакатами с изображениями отправляющихся в полёт серых. Забавно, что несколько плакатов были с фотографией Крыса. Сам Крыс, поскуливая, лежал на огромном кресле неподалёку от своего хозяина, обвязанный сразу пятью ремнями.

За стеклом смотровой площадки Храма виднелись фигурки нескольких десятков человек. Представители фракции провожали своих союзников в первое космическое приключение.

Тогда, сидя в мягком кресле летающей тарелки, я ещё не знал, что вижу их в последний раз…

— Четыре… три… два… один… Старт!!

Моторы взревели, резко отрывая космический аппарат от земли. Меня прижало к креслу так, что я едва поборол в себе желание заорать матом. Впрочем, крик всё равно бы никто не услышал: уши заложило, а на глазах выступили слёзы, мешая обзору. Рука Ивы сжалась ещё сильнее: девушка испытывала не меньшие перегрузки.

Похоже, Рент-а-Ил и инженеры всё-таки ошиблись в своих расчётах, и «лёгкий внутренний дискомфорт» оказался вовсе не лёгким. Но мы летели! Это ли не чудо?

Глава 9. Демоническая амнезия

День в летающей тарелке проходил примерно по следующему расписанию: подъём, завтрак в общем отсеке, изучение карт планеты Вторых, снятых тем самым космическим телескопом, построение плана, обед, свободные часы и сон. Конечно, всё это время шла съёмка посредством установленных на корабле камер, но была и активная фаза… Она, как правило, начиналась с неожиданного выкрика Уолк-Дэ:

— Дорогие телезрители канала ББ… ой, простите, конечно же, эфира Культа! — Кторвик неприязненно скривился, услышав, что его детище только что чуть не назвали каналом «ББЦ». — Мы можем наблюдать, как бравая команда реалити готовится к высадке на таинственной планете сверхразвитой цивилизации! Очень скоро мы с вами, дорогие зрители, узнаем, что скрывает этот таинственный мир!.. Напомню, что лететь осталось всего… — здесь Уолк-Дэ называл число, с каждым днём уменьшающееся (на этот раз число было семёркой), — …дней. А пока что мы прервёмся на небольшой рекламный блок! Оставайтесь на канале Культа, почтите священных предков!