Хасидские истории. Поздние учителя
Шрифт:
Рабби из Цанза частенько говаривал: «Все цадики служат каждый по-своему, в соответствии со своей ступенью, и тот, кто заявляет “Лишь мой рабби – праведник”, теряет для себя оба мира».
Рабби Хаим женил своего сына на дочери рабби Элиэзера из Дзикова, сына рабби Нафтали из Ропшиц. На следующий день после свадьбы он навестил отца невестки и сказал: «Теперь, когда мы породнились и стали близкими людьми, я хочу сказать о том, что тревожит мое сердце. Ты только посмотри: мои волосы и борода уже поседели, а я все еще далек от избавления!»
«Ах, мой друг, – ответил рабби Элиэзер, – ты думаешь только о себе. Оставь эти мысли и подумай обо всем
Рабби из Цанза не раз рассказывал эту историю о себе: «В юности, беззаветно любя Господа, я надеялся внушить это чувство всему миру. Со временем я понял, что было бы довольно внушить это чувство моим соседям-горожанам, и я пытался сделать это, но так и не преуспел. Тогда, осознав, что я по-прежнему желаю слишком многого, я решил сосредоточить усилия на своих домашних, но и здесь не добился успеха. Наконец, меня осенило, что следует сосредоточить усилия на себе самом, чтобы стать истинным слугой Господа. Но и этого я никак не в состоянии добиться».
Незадолго до своей смерти рабби Хаим сказал навестившему его человеку: «Если бы у меня было девять истинных друзей, чьи сердца бились бы в унисон с моим, нам следовало бы, положив по буханке хлеба в котомку, выйти в чисто поле, и идти по полю, и молиться, и молиться, пока наши молитвы не приблизили бы избавление».
Сын рабби из Цанза, рабби Йехезкель, приехав в венгерский город Уйхей, нанял глашатая, чтобы объявить о своей проповеди в доме молитвы. В назначенное время там собрались все прихожане. Рабби подошел к амуду и сказал: «Друзья мои! Однажды я проповедовал в этом городе, но мое сердце в тот час не было всецело исполненным мыслями о Небесах. А молиться не от всего сердца – это великий грех. И вот я прибыл к вам с намерением покаяться. Поскольку, как говорят наши мудрецы, грех следует искупить в том месте, где он совершен, то я и говорю об этом здесь, у этого амуда. И я молю Святого, благословен Он, даровать мне прощение».
И тут все собравшиеся познали силу Божественного слова, и прониклись Божественным страхом, и вернулись на истинный путь.
Рабби Йехезкеля избрали городским раввином, когда он был еще довольно молод. Все прихожане ожидали, что он обратится с проповедью в первую субботу после своего прибытия, поскольку у них существовал такой обычай, но рабби Йехезкель отказался сделать это. Во время третьей субботней трапезы несколько уважаемых горожан, присутствовавших за столом, обратились к нему с просьбой дать толкование недельной главы. Он попросил принести Тору, открыл том на странице, где начиналась недельная глава, и прочел ее от начала до конца. Потом, закрыв книгу, он сказал: «Это Тора Господа нашего. Она священна, и не мне толковать ее». Он поцеловал книгу и поставил ее на место.
Цви-Ѓирш из Жидачева, Йеѓуда-Цви из Роздола и Ицхак-Айзик из Жидачева
Эту историю рассказывал рабби Ѓирш из Жидачева: «В день накануне субботы меня изгнали из города Броды, и я был в великой немилости. Я шел и шел, не останавливаясь, и когда я добрался до дому к вечеру, уже в канун субботы, я пошел прямо в дом молитвы как был, в будничной одежде, и у меня хватило сил только помолиться. Но на следующее утро, до утренней молитвы, я обратился к Господу: “Владыка мира, ты видишь унижения тех, кто был подвергнут унижению, и ты видишь мое сокрушенное сердце. Пошли мне свет, дабы я мог молиться Тебе”. И тут сердце мое охватило огнем. Моя молитва была подобна факелу. Никогда прежде со мной не бывало такого, и никогда такому не повториться».
Рабби Ѓирш однажды сказал своим хасидам: «Бывает, что когда человек приходит ко мне и просит помолиться, дабы оказать ему содействие в каких-то обыденных, мирских
делах – просьба одного об аренде, другого – о лавочке, – то в тот же момент душа этого человека молит меня о спасении в высшем мире. И мой долг – дать ответ на обе мольбы в едином ответе».Однажды рабби Ѓирш из Жидачева, войдя в дом молитвы, сказал собравшимся там хасидам: «Дети мои, ведь сказано: “Царь не спасется войском многочисленным” [135] . Если у цадика много хасидов, это не делает его сильнее в глазах Бога».
135
Пс. 33:16
Рабби из Комарно, племянник рабби Ѓирша, рассказывал:
«Это было в Шавуот. Только занималась заря, когда я вошел в комнату моего дяди и учителя – но он не заметил меня. Он расхаживал взад-вперед по комнате и изливал свое сердце Господу. В этот праздник к нему приехало человек четыреста, если не пятьсот. И он сказал: “Уж не Самаэль ли послал всю эту толпу ко мне, чтобы отвлечь меня от общения с Тобою? Сжалься над моей бедной душой и не лишай меня Твоего присутствия!”»
Однажды в субботу рабби Цви-Ѓирш, прервав свои поучения во время третьей трапезы, сказал:
«Есть хасиды, которые, приехав к своему рабби, объявляют, что нет в мире другого учителя, кроме него. Это – идолопоклонство. А что им следует говорить? Говорить им следует вот что: “Каждый рабби хорош для своих хасидов, а вот для нас лучше всех – наш рабби”».
Рабби Моше из Самбора, младший брат рабби Цви-Ѓирша, в молодости ходил по окрестным деревням и торговал вразнос. Когда он возвращался домой и читал послеполуденную молитву, он чувствовал, что все его тело буквально излучает свет.
Вот что рассказывает сам рабби Моше: «Однажды я спросил своего брата и учителя: “Почему так происходит: когда я возвращаюсь домой после целого дня торговли и начинаю молиться, я ощущаю, что мое тело излучает свет, будто на меня снизошла Шхина?”
Ответ моего брата был, как обычно, ясным и прямым: “А почему это тебя так удивляет? Когда путник ходит путем Господа, то порой, незаметно для него самого, все святые искры с полевых трав и деревьев в лесу прилепляются к этому человеку, освещая его великим светом”».
По пути в Мункач (Мукачево) рабби Ѓирш обычно заходил к старому рабби Моше в город Уйхей, и рабби Моше сетовал, по обыкновению, что Машиах все никак не приходит. «Видишь ли, – говорил рабби Ѓирш, – я стараюсь не оставлять без внимания никого, даже самого нетвердого в вере, и дохожу до корней его отступничества, обнаруживая, что основа его греховности – нужда или вожделение. А в таких случаях мне удается выручить его из беды. И что ты скажешь: следует ли считать все эти души безнадежно потерянными? А ведь приди Машиах сегодня, и они окажутся потерянными».
Вернувшись с похорон своей жены, рабби Ѓирш отправился в свою комнату, и домашние слышали, как он сказал: «До сего дня я достигал святого единения благодаря браку здесь, на земле, а теперь мне следует попытаться достичь святого единения благодаря браку небесному».
Две недели спустя его не стало.
Жена рабби Йеѓуды-Цви из Роздола, дядей которого был рабби Ѓирш, однажды спросила его: «Почему вы никак не отвечаете вашим врагам, которые постоянно нападают на вас, и почему вы даже делаете им добро – хотя могли бы силой молитв навлечь на них гнев небес?»