He как у людей

— Какого черта? — Сильвия вскакивает с места в своих сандалиях на танкетке, и ее сумка падает на пол. Из нее вываливаются телефон, пачка таблеток в розовой пластиковой упаковке в форме подковы, связка ключей на блестящем кольце. Милли вглядывается: нет ли там чего-нибудь компрометирующего — поддельных кредиток, паспортов, еще какой-нибудь улики, которая поможет ее прищучить?

— Что это такое? — взвизгивает Сильвия.

— Это призрак Милли Гогарти, — говорит Милли с дьявольской ухмылкой, которую Эйдин позже будет копировать всякий раз, пересказывая эту историю.

— Что вы здесь делаете?

Не то Сильвия и впрямь не верит собственным глазам, не то просто тянет время.

— Полагаю, это довольно очевидно. Я пришла посмотреть, как ты будешь получать мое наследство, — говорит Милли, изображая пальцами кавычки. — Хотя большую часть ты украла еще раньше.

Сильвия переводит взгляд с Милли на Эйдин, потом на конверт, где на самом деле лежит сложенный чистый лист бумаги.

— Это смешно. — Сильвия начинает шарить руками по ковру, торопясь собрать рассыпавшиеся вещи, но она уже в легкой панике, и получается это у нее неуклюже. Она плюхается на колени, задницей кверху, и лезет жадными пальцами под диван, чтобы достать завалившуюся туда двадцатидолларовую купюру. Милли видит узкую полоску бирюзовых трусов — стринги, кажется, они называются? — тонкую веревочку, зажатую прямо между ягодицами Сильвии, и на короткий миг чувствует к ней что-то вроде жалости.

Но лишь на короткий миг.

— Ты меня изрядно обчистила, — говорит Милли.

— Понятия не имею, о чем вы. — Сильвия поднимается с пола, крепко сжимая в руке банкноту. — И я не собираюсь сидеть тут и выслушивать этот бред.

И тут хитроумная внучка, та самая Эйдин, которую все вечно недооценивают, хватает с пола брелок с ключами.

— Отдай! — визжит Сильвия.

Эйдин сует брелок за пояс новых шортиков, которые накануне вечером соорудила из своих джинсов.

— Что ты делаешь?

— Придется посидеть здесь и послушать, потому что бабушка еще не все сказала.

— Верни мне ключи сейчас же, сучка бешеная, или я в полицию позвоню.

Гас делает шаг вперед, словно готовясь защитить Эйдин. Это превращение Сильвии из милой и услужливой женщины, какой она была в Дублине, в это отвратительное, мерзкое, лживое существо, хотя Милли должна была этого ожидать, все-таки шокирует.

— Блестящая идея, — говорит Милли. — Давайте вызовем полицию.

Она уже стоит у бежевого кнопочного телефонного аппарата, висящего на стене в кухне, и набирает ноль.

— Нужно набирать 911, — подсказывает Гас.

— Ах, вот как?

Сильвия фыркает.

— И что же вы им скажете?

— Скажу, что ты не та, за кого себя выдаешь.

— Ну да, на такой вызов они бегом прибегут. «Господин полицейский, эта дама не та, за кого она себя выдает!»

— А еще скажу им, что ты воровка. Что ты выкачала тысячи евро с моего банковского счета. Что чудовищной ложью выманила у меня чек.

— Вы действительно совершенно свихнулись, сами-то понимаете? — говорит Сильвия и качает головой, глядя на I аса, словно уж им-то двоим это совершенно ясно.

— Обвинения будут предъявлены следующие… так, сейчас… подлог, мошенничество, хищение, — говорит Милли. — Я ничего не упустила, Эйдин?

— И еще обыкновенная кража.

— Еще угон, — говорит Гас. — Она ведь, кажется, угнала вашу машину?

— Не было этого! Не знаю, о чем вы говорите. Отдай мне ключи сейчас же! Я не шучу!

— На самом деле мне нужно только кольцо.

— Совсем из ума выжила.

— Ты знаешь, что оно для меня значит. Разве я этого не заслуживаю? Я же была добра к тебе.

— Ты была ко мне добра? — насмешливо переспрашивает Сильвия. — Не льсти себе! Мне без конца приходилось слушать твое нытье. Ах, у меня в доме сквозняки! Ах, где мои очки? Ах, у меня закончилась туалетная бумага. Ах, ко мне никто не заходит! Ха! Как будто твой сын не таскался к тебе чуть ли не каждый день. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что твои родные терпят все твои выкрутасы. Что они еще не засунули тебя в подвал и не заперли там навсегда. Ты шутишь, что ли? — злобно фыркает она. — Я заработала эти деньги.

— Ну, пусть полиция с этим разбирается.

— Не хочется вас огорчать, но полицейское управление Клируотера мало колышут преступления, якобы совершенные в другой стране.

— Может, и нет, может быть, ты и права, — Милли выдерживает паузу. — Только вот интересно, что они подумают насчет мистера Пейла.

В глазах Сильвии читается неподдельное удивление.

— Интересно, что они найдут, если проверят последние выписки со счета мистера Пейла. — Милли выжидает, наблюдая за выражением ужаса на лице выпучившей глаза Сильвии, и добавляет как бы невзначай: — И его коллекцию живописи?

Неожиданно Сильвия бросается на Эйдин, и та визжит — так, что Милли не понимает, почему соседи еще не сбежались. С другой стороны, у многих, наверное, со слухом не очень. Сильвия грубо хватает Эйдин за руки. Эйдин отбивается как может, но Сильвия гораздо сильнее. Обе пыхтят от натуги. Гас вклинивается между ними, пытается оторвать Сильвию от Эйдин, но свалка не прекращается, и Сильвия с силой толкает Гаса. Он падает навзничь, и резкий хруст, когда он врезается головой в стену, звучит пугающе. Милли бросается к нему.

— Гас? Гас! Гас!

— Отдай ключи, б…! — вопит Сильвия.

— Ничего, — хрипит Гас.

Но нет, дело плохо. Он сидит скорчившись, дыхание у него прерывистое, глаза закрыты. Сейчас он кажется совсем древним стариком. Милли берет его лицо в ладони.

— Где больно, Гас? Я вызову скорую?

Сильвия, не глядя на них, крепко сжимает в кулаках тонкие запястья Эйдин. Потом выпускает одну руку и отвешивает девушке хлесткую пощечину. Эйдин вскрикивает от боли. Все летит к чертям, и так быстро!

— Ничего, — повторяет Гас и тянет руку к затылку, чтобы пощупать рану. На пальцах остается кровь. Милли испуганно ахает, Сильвия с Эйдин оборачиваются посмотреть, что происходит, и тут Эйдин успевает воспользоваться моментом: она пихает Сильвию локтем в живот и на короткое время выводит ее из строя. Эйдин вскакивает, пулей влетает — почти ныряет — в ванную, захлопывает за собой дверь, и Милли слышит щелчок замка. Сильвия бежит следом и орет, требуя отдать ключи. Она молотит кулаками по двери, пока Эйдин не говорит совершенно спокойно: