Хеппи-энд для Дездемоны

– Эх, молодежь… - посетовала баба Таня.
– Одно слово - торопыги. Заходи еще перекусить. Завтра картошки нажарю, с луком.

– Непременно загляну, - пообещала я и вышла на улицу.

Свернула налево, увидела впереди небольшой скверик и села на скамеечку, где беседовали две женщины лет тридцати.

– Представляешь, - громко вещала одна, - пишу вчера мужу сообщение на телефон: «Милый, у нас годовщина свадьбы. Купи пиццу, вина, устроим ужин».

– А он чего?
– заинтересовалась подруга.

– Через минуту ответ присылает: «Целую».

– А ты чего?

– Сначала ему написала: «И я тебя сто раз целую», потом в ванную побежала, душ приняла, голову накрутила. Ну, думаю, раз он такой нежный, с поцелуями, то… Сама понимаешь!

– Хи-хи-хи, - донеслось в ответ.
– Дальше чего было?

– Вернулась я в комнату, выбираю платье и вижу, что на мобилу сообщение пришло, читаю… Ну тебе, Ленка, никогда не догадаться, че мне Игорь прислал!

– «Обожаю, куплю шубу»?
– предположила Лена.

– Ага, две норки.

– Ой, супер!
– хлопала в ладоши подруга.
– Везет тебе, Люсь!

– Да не было там ничего подобного, - огрызнулась Люся.
– Совсем другой текст: «Я не про поцелуи. Спрашивал, целую пиццу покупать? Мы ж ее вдвоем не съедим, возьму половину».

Я, став невольной слушательницей слишком громкой чужой беседы, судорожно закашлялась, а Лена растерянно протянула:

– Не пойму, что произошло-то.

– Ничего особенного, - грустно ответила рассказчица.
– Я решила, что он написал: «Целую», в смысле чмок-чмок, а он, оказывается, про пиццу спрашивал: «Целую?» Надо было знак вопроса поставить, а Игорь про него забыл.

– Мы бабы дуры, - сказала подружка, - нам все любви охота.

– И не говори, - вздохнула Люся.
– Так половину пиццы и припер. Еще скандал мне устроил, мол, зарплата через неделю, какие рестораны.

– Козел!
– в сердцах воскликнула Лена.
– Куда настоящие мужики подевались?

– Вымерли, - подытожила Люся.
– Ну, а я ему показательный скандал устроила: пиццу об пол, ногой сверху и покричала от души. Теперь накрепко запомнит, как годовщину свадьбы отмечать надо.

Я закрыла глаза. Каждый народ достоин своего вождя, а каждая жена - своего мужа. Не следует уничтожать коробки с итальянским фаст-фудом, надо действовать иными методами. Но, увы, большинство женщин любит поскандалить. Некоторые умеют вовремя остановиться, другие, как Галина, теряют тормоза и нападают на окружающих.

Что же полезного я узнала? Похоже, в отеле погибла не Ника, а проститутка Настя. Теперь вопросы. Кто ее убил? Почему? Если в гробу было тело Насти, где сейчас Ника? Какова роль Терешкиной в произошедшей истории? Или все же убита моя подруга? Тогда почему на ней оказалась одежда Насти, а в сумочке презервативы? Стоп, косметичка скорей всего Настина. Значит, «бабочка» заходила в отель и оставила там свои шмотки. А куда делись вещи Ники? Их надела Настя! С какой целью? Минуточку, эксперт определенно сообщил: погибшая незадолго до смерти имела связь с двумя мужчинами, и она лечила венерическое заболевание. Следовательно, убита все-таки Настя. Так где же Ника? И все эти похороны, поминки… У Терешкиной есть дочь, мать никогда бы не стала доставлять Вере столько страшных переживаний. Или Ника предупредила ее о предстоящем спектакле?

Внезапно мне вспомнилось лицо Верочки, ее полубезумные глаза, слова, которыми девушка приветствовала всех на похоронах.

Нет, такое не сыграть даже супергениальной актрисе. Но если Ника жива, то по какой причине она прячется? От кого? Терешкина просила меня заменить ее на неделю в гимназии, хотела весело провести время с любовником в Дубае. Но осталась в Москве и звонила мне в момент, когда Вася напал на нее с молотком? Так, так… Она собралась в отпуск, решила пережить приключение. Пресная жизнь с Василием ей надоела, душа просила новых впечатлений, и тут подвернулся любовник. Кто он? Я не знаю имени мужчины, Майя Филипенко тоже в растерянности. Может быть, таинственный незнакомец настолько запал в душу Нике, что она решила убежать от Василия? Тогда объяснима пропажа талисмана, тигренка Ларсика. Ника не выносила его из дома, но, собравшись покинуть квартиру навсегда, прихватила бесценную для себя и не нужную никому другому вещь. Кстати, о вещах!

Я вытащила мобильный и набрала домашний номер Терешкиной.

– Алло, - сказал щемяще знакомый голос.

– Ника!
– ахнула я.
– Боже!

– Это Вера, - мрачно поправила девушка.

– Прости, - прошептала я.

– Мама умерла, - с вызовом произнесла Вера.
– А вы кто?

– Виола Тараканова. Извини, но ваши голоса так похожи, - стала оправдываться я, с трудом приходя в себя от шока.
– Скажи, Верочка, у вас вещи не пропадали?

– Какие?

– Всякие. Может, что-то из квартиры исчезло?

– Брать у нас нечего, - с легким пренебрежением заявила Вера.
– Телик допотопный, холодильник во времена неандертальцев собран, компа нет.

– Я про одежду. Ты не проверяла мамин шкаф? Прости, конечно, за вопрос.

– Не-а. Сразу для похорон ей костюм выбрала, он у нее один приличный, остальное старье.

– Может, шуба испарилась?
– цеплялась я за последнюю надежду, понимая, что она тает, как кусок льда на горячей сковородке.

– А вы почему интересуетесь?
– напряглась Вера.

– Да понимаешь… Я случайно увидела… на одной нашей общей знакомой… э… э… шубу. Как у Ники. Ну и подумала… вдруг…

Я сказала и обалдела. На улице май, ложь про манто в самый раз.

– Это ошибка, - буркнула Вера, - мамина цигейка на месте, в мешок от моли упрятана. Извините, я устала, спать хочу.

Я положила трубку на колени. Маловероятно, что Ника унесла шмотки с собой. Вера бы их исчезновение заметила и удивилась. Значит, моя подруга ушла в чем была, прихватив только Ларсика. Или его взял другой человек. Кто? Кому нужна замусоленная игрушка, реликвия бабушки Греты, подарок дедушки Микласа, заслуженного железнодорожника? Это не драгоценности, не уникальная картина, а жуткая поделка, ценная лишь для Ники.

Так кого убили в отеле? Кто? Если погибла проститутка, то где Ника? И если подруга жива, то зачем она звонила мне с воплем «Убивают!»?

Сообразив, что хожу по замкнутому кругу, я снова взяла телефон и позвонила Филипенко.

– Здравствуйте, сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после гудка, - ответил автоответчик ее голосом.

– Майя, срочно соединись со мной. Виола Тараканова, - сказала я и стала рассматривать народ, бегущий по тротуарам.

– Глаза б мои их не видели!
– проскрипело сбоку.

Я повернула голову. Упоенно ругавшие мужчин женщины незаметно ушли, на освободившуюся часть скамейки сел дед в белой панаме.

– Разврат, - прокряхтел он, - гадость.

– Вы ко мне обращаетесь?

– Еще кого-то тут видишь?
– агрессивно отреагировал дед.

– Людей много, - улыбнулась я.

– Сама, значит, из таких, - брызгал слюной старикашка.

– Из каких?
– изумилась я.

– Одна сидишь!

– Разве нельзя?

– Приличная девка без сопровождения не ходит, - авторитетно заявил дед.
– Не прикидывайся, я отлично знаю, чем вы тут, гулящие, занимаетесь! Все вижу! Одна отбывает, он вторую выталкивает. Во театр-спектакль!