Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

С улыбкой глядела она из-за края кубка. Он улыбнулся в ответ, и оба выпили друг за друга — или как там она сказала? Тутовое вино. Да, он и прежде пробовал его. Морат — так оно зовется в Англии. Но это, похоже, крепче, чем ему случалось пробовать?

Понятно, что придется подхватить ее полусложенную песню признать, что «какое-то время» прошло по его, короля, вине, хоть она и пытается взять вину на себя с такой прелестной грацией.

— Епископ напомнил мне о предостережении святому Товии, намекая на твою молодость, — ответил он и пригубил вино.

— Товии? — переспросила она. — Увы, моей учености не хватает…

— О нем говорится в книге Товита в Ветхом завете, — ответил он с улыбкой и выпил еще морату. — А этот напиток лучше того, что я пробовал прежде. Напиши домой — пусть пришлют еще!

Ясно, что по существу он отвечать не желает — надо и дальше действовать самой. По ее предположению, приблизительно такую цель имело предостережение епископа — если, и правда, с Эльфеа в этом деле советовались. А вслух сказала:

— Кубок, из которого ты пьешь, — это мой дар тебе, я знаю, у тебя никогда не было ничего подобного!

Он внимательно осмотрел подарок. Славная работа. С позолотой и вставками черни.

— Благодарю и тебя, — отвечал он, — благодарю от всего сердца. Знаешь ли, — он ткнул пальцем, — вот это называется чернью? А, ты знаешь, разумеется, но понимаешь ли, что это за штука? Думаю, вряд ли. Это такое иссиня-черное соединение серы, которым выжигаются углубления узора. Вот взгляни…

Она поднялась, чтобы лучше видеть — в покоях было темновато — вновь похвалила его ученость — вдруг ее грудь тоже оказалась на виду. Король впился в нее взглядом — иначе не скажешь. Так впору бы смотреть на полуобнаженную женщину его сыновьям. Эмма поймала его взгляд и улыбнулась.

— Наверное, вам это кажется чудным. Но если покупаешь лошадь — осмотри ее зубы и ощупай мышцы. Берешь корову — прежде разузнай, хорошо ли ее молоко. Не станем говорить, как покупают рабыню, даже если… Но твою новую королеву ты даже ни разу не видел нагой, а стоило бы проверить, вдруг она плохо сложена или даже увечна?

Он осознавал, что попался на женскую хитрость. Но так как хитрость эта победила его мужской разум, Этельред не больно-то о ней раздумывал. К тому же — было уже поздно.

Глава 4

«Всей Англии первостолица» — так величают Винчестер. Пришельцы-белги основали город еще до Рождества Христова и назвали его на своем кельтском наречии Каэр Гвент, Белый Город. Потом пришли римляне, укрепили крепостной вал и переделали его в стену. Сеть улиц внутри крепостных стен стала по-римски регулярной и четкой, кварталы своей формой вполне оправдывали название, а самые большие улицы, соединявшие крепостные ворота, были вымощены поверх мела кремнистым щебнем. Город звался теперь Вента Белгарум, славился мозаичными тротуарами и тканями, лучшими во всей тогдашней Римской Британии.

Кельтское «каэр» означало собственно «укрепленная крепость». Но для римлян эти укрепления быстро сделались излишними. Их гарнизоны стояли гораздо севернее. Вента смогла теперь разрастаться в торговый центр благодаря ткачеству, которое в свой черед жило за счет огромных овечьих стад, пасшихся на просторах местности, именуемой Хэмпшир, или Хэнтс. Удобно расположенная, Вента лежала посреди густонаселенной Южной Англии, имела водный путь к Каналу по Итчену, но была все же достаточно далеко от побережья, чтобы опасаться угрозы с моря. За побережьем следили гарнизоны береговой охраны. Климат также был благоприятен. За изрезанной бухтами линией побережья простиралась холмистая местность, пригодная для возделывания ячменя и пшеницы, разведения фруктовых садов и хмеля и даже кое-где — для виноградников.

От Венты расходилось пять римских дорог, делавших сообщение в стране удобным и скорым. Но строителям Стены [14] предстояло построить еще немало миль, пока Римская империя не рухнула и саксы не устремились вглубь страны.

Правда, теми же путями вторгались и англы, и юты, но в году 367 от Рождества Христова произошло великое саксонское вторжение в Англию. Перепрыгнем теперь через столетия битв между кельтами и саксами. Смешения рас «бриттов» с пришельцами, британских королей Уэссекса и короля Артура с его Круглым столом о двенадцати ножках; в 635 году король Кюнегильс принял христианство. Вента превратилась в Винтанкэстер. Но еще предстояло пройти немалому сроку, пока Винчестер не стал «всей Англии первостолицей». Эгберт первым сумел захватить власть надо всей Южной Англией после победы над королями Мерсии и Нортумбрии. На Уэссекский престол он воссел в 802 году и, после решения Витана, в том же Винчестере в 827 году провозгласил себя королем объединенного королевства, названного им же Англеланд.

14

В Британии во времена Великой Римской империи для защиты романизированной части страны от живших на севере племен в самой узкой части острова от одного побережья до другого была возведена высокая каменная стена

Король Этельред Второй был потомком Эгберта в шестом поколении.

Мир при Эгберте оказался недолог. Уже с конца восьмого века норманны принялись вгрызаться в южное побережье Англии. В 860 году сгорел Саутгемптон, и норманны — или, как их чаще называли, датчане — поднялись вверх по Итчену и разграбили сам Винчестер. Череда следовавших друг за другом слабых королей — потомков Эгберта — не могла помешать датчанам наводнить большую часть Уэссекса и чувствовать там себя полными хозяевами.

Перемены произошли в правление короля Альфреда, названного за это Великим. Когда он пришел к власти в 871 году, положение казалось почти безнадежным. Но через семь лет датчане были разбиты, а мир восстановлен. Разумеется, Альфреду не удалось опрокинуть их в море со всех английских побережий, но он сумел-таки отодвинуть их на север, за дорогу Уотлинг, и удерживать там. Своим королем они, конечно, его и не думали считать, но все же признавали в его лице верховную власть.

В значительной мере успехи Альфреда объяснялись тем, что при нем было выстроено большое количество укреплений, прежде всего вдоль линии побережья, но также и внутри страны. Крепостные стены Винчестера стали при нем и выше, и крепче. А как только мир был завоеван, Альфред обратился к изящной архитектуре.

На острове посреди Итчена, к югу от крепости, он повелел построить дворец Вульфсей, ставший знаменитым по всей Европе благодаря процветавшим там различным искусствам. Палаты короля Эгберта тоже стояли на Вульфсей, но были сожжены датчанами. Вскоре рукав реки, разделявший город и остров, оказался перекрыт, и городской стеной стала западная стена дворца. С трех оставшихся сторон городские стены омывались водами реки. Похоже, именно эти стены удержали датчан от нападения в год приезда Эммы в Винчестер.

Все это познавала Эмма, прилежно, неделя за неделей. И узнавала также многое другое. Частые посещения кафедрального собора и трех монастырей по другую сторону западной стены дали ей немало, но еще больше — беседы с епископом Эльфеа, чья резиденция была при соборе. Любознательность королевы заставила епископа в конце концов поднять руки вверх, как воина, сдающегося на милость победителя:

— Я не имею об этом точных сведений, и к тому же на мне большая епархия. Хотя беседы наши приятны для меня, я все же смею просить тебя, королева, обратиться к кому-нибудь другому.