Хевдинг

Рисковать мечом не хотелось, я откровенно боялся сломать такой клинок. Другого такого мне за всю жизнь не найти.

Вождь снова принялся гонять меня по поляне как молодого, но на этот раз он дрался всерьёз, со всей отдачей и остервенением, и если бы не его хромота, мне пришлось бы туго. Лишь изредка я пытался уколоть его, подловить в какой-нибудь удачный момент, но Йомантас всякий раз оказывался ловчее. Главное теперь — продержаться, выдержать этот последний натиск, дождаться, когда он ослабеет окончательно, а потом просто прирезать его, как поросёнка.

А его запал постепенно кончался, каждый последующий удар прилетал по остаткам щита всё слабее, хотя Йомантас и корчил страшные гримасы, ругаясь сквозь зубы на родном наречии. Наконец, я нырнул вправо, дождавшись удобного момента, крутанул мечом, и топор Йомантаса упал на поляну. Вместе с кистью руки, продолжающей сжимать топорище.

Хлынула кровь, вождь остановился как вкопанный, и я тут же двинул щитом ему в зубы. Дерево затрещало, и в руке у меня остался только железный умбон, зато Йомантас рухнул наземь. Чистый нокаут.

Я выдохнул, чувствуя, как немного дрожат руки, стряхнул капли крови с клинка, понимая, что в ножны сейчас могу им и не попасть. Парням такое видеть лучше не надо, поэтому я просто закинул Кровопийцу на плечо, предварительно оценив зазубрины. Да, парочка новых всё-таки появилась. Урод водяной, вторую бы паклю тебе отрубить.

— Хромунд! Перевяжи ему культяпку. И ногу, — приказал я. — Доставим ублюдка к князю, раз уж он желает лично с ним говорить.

Норманны загомонили, радуясь моей победе почти как своей собственной, меня обступили со всех сторон, хлопая по плечу, улыбаясь и поздравляя. Вышата тоже подошёл ко мне.

— Повезло, — хмыкнул он.

— Повезло, — кивнул я.

Больше он не сказал ни слова.

— Дальше что? Деревню жечь будем? — спросил Токи.

— Нет, — сказал я. — Ноги этому Йомудусу свяжите, князю подарок упаковать надо.

Жечь и убивать без разбора я не собирался, а за свой проступок ответит сам вождь, а не его люди, ответит лично перед Хререком. Поэтому мы собрались и поволокли Йомантаса в Ладогу.

Своих убитых тоже забрали, их оказалось трое, и все поймали по стреле. Похороним их со всеми почестями, но потом.

— Даже не пограбим? — спросил Хальвдан, когда мы возвращались через деревню.

— Отомстить надо за наших, — сказал Олаф.

— Кому? — фыркнул я. — Бабам и детям? Мужиков местных мы в капусту изрубили и так. В лесу.

— Да хоть бы и им, — насупился Олаф. — Что за поход без добычи?

— Карательный, — сказал я. — Хререка спросишь, как до Альдейгьи дойдём.

— А вот возьму и спрошу, — буркнул он.

Хоть у всей Ладоги спроси. Но мне удалось удержать северян от излишнего кровопролития. В конце концов, я победил местного вождя, мне и решать, что теперь делать с деревней.

Так что мы просто ушли. Некоторые наверняка прихватили что-нибудь из домов, но это несущественно. Люди остались живы, и теперь-то они точно будут платить дань Хререку, в этом я не сомневался. Наверняка зрителями нашего с Йомантасом поединка были не только норманны, но и местные, наблюдающие из своих укрытий, и новость о том, что тут произошло, от здешних племён не укроется.

Обратный путь занял чуть больше времени, чем я ожидал. Тащить раненых и мёртвых через болото оказалось не так-то просто, и к опушке леса мы вышли только вечером, когда солнце оранжевой зарёй начало раскрашивать верхушки берёзок. Здесь уже шли, ничего не опасаясь, я бы даже в самой параноидальной фантазии не решил, что водяне попытаются отбить у нас своего вождя. Их осталось слишком мало, чтобы бросаться в самоубийственные атаки.

Йомантас пришёл в себя, лишь когда мы остановились на привал уже в лесу, после скачек по болоту. Вождь вскочил, попытался бежать, но тут же рухнул на землю лицом вниз, под всеобщий хохот и град насмешек. Ноги мы ему спутали, а руки не стали, и он начал спешно развязывать крепкие морские узлы здоровой рукой, левой. Получалось крайне неловко, так что я медленно подошёл к нему, сел на корточки рядом и участливо заглянул в глаза.

— Может, тебе и вторую руку отрубить? — по-доброму спросил я.

— Нет, — выдавил Йомантас.

— Или ногу? Северяне — парни крепкие, до самой Альдейгьи доволокут, — сказал я.

— Не надо, — прошепелявил вождь. Удар моего щита лишил его нескольких передних зубов, так что сходство с хорьком оказалось частично утеряно.

— Вот и не шали, — сказал я.

Йомантас вздохнул с таким видом, будто я отнял у него любимую игрушку, а я тепло улыбнулся и поднялся на ноги. Привал окончен.

Вообще, странно, что вождь так легко сдался, на его месте я не рассчитывал бы на милосердие Хререка. Но он, видимо, на что-то ещё надеялся. В конце концов, надежда остаётся до самого конца, пока мы ещё дышим, вот и у него в голове роились самые безумные и коварные планы по собственному спасению. Я видел это невооружённым глазом.

— Вышата, успеем ли дотемна? — спросил я, когда солнце начало касаться верхушек деревьев, а наши тени удлинились.

Шастать по ночному лесу с пленным на руках и ранеными не хотелось никому из нас.

— Должны успеть, — сказал воин.

Но к самой Ладоге вышли фактически уже в сумерках, почти ночью, и к концу пути многие из нас уже едва волочили ноги. Ещё бы, с раннего утра и до позднего вечера в походе, останавливаясь лишь на короткие привалы и перекусывая на ходу сухарями и вяленой рыбой. Ноги после такого перехода гудели как телеграфные столбы, по ощущениям казалось, что мы отмахали по пересечённой местности километров пятьдесят, не меньше. Для моряков, непривычных к таким походам, более чем солидный результат.

Теперь пару дней нас точно надо не кантовать. Холить и лелеять, пока заживают натёртые ноги и натруженные мышцы. Нет, следующие рейды только по рекам, никаких больше пеших прогулок.

Бойцы направились в пункт постоянной дислокации, а я не смог отказать себе в удовольствии лично сдать Йомантаса князю, и мы вместе с Вышатой направились ко двору Хререка.

Вождь, видимо, почуял скорые проблемы, потому что едва мы направились к княжьему дому, он обернулся ко мне.

— Бранд! Золото дам, отпусти! — жарко зашептал он. — Юмисом, Перкунасом заклинаю, отпусти!

Вышата пихнул его в плечо, мол, давай шагай.

— Золото! — взвыл Йомантас. — Вышата! Отпусти!

Мы с Вышатой переглянулись. Веры этому скользкому червяку было ни на грош, и я видел, что Вышата это тоже понимает.

— Князю расскажешь, где у тебя золото, — сказал я.

Водянин вдруг разродился длинной тирадой на своём языке, из которой я не понял ни слова, но по интонациям было похоже, что он причитал и молился.

Нам повезло. Хререк ещё не спал. Он вообще, судя по всему, ложился поздно и вставал рано, предпочитая тратить время на более полезные дела. Но пока он не требовал того же самого от меня, можно спокойно с ним работать.