Хевдинг

— А если отведу? Виру с тебя стребуют. Видоки у меня есть, видели, как ты девицу обидел, проще уж тебе сразу прощения попросить, да вину свою загладить, — на каком-то славянско-шведском суржике произнёс крепыш.

Я видел, как плясали в его глазах весёлые искорки. Они всегда пляшут, до того момента, пока кишки не падают на землю из распоротого живота, а в коленки пересмешника вдруг приходит слабость. Такие обычно ничего не осознают до самого конца.

— Ну так отведи, — сказал я, даже не шелохнувшись.

Гопник скривился, всё шло не по его сценарию. Запугать меня не удавалось, а нападать первыми они не рисковали. Такая затея могла вылиться в нечто гораздо худшее, чем просто ограбление.

— Больно дерзок ты, нурман, — покачал головой он.

— Каков есть, — сказал я. — Ещё вопросы будут?

Я видел, как скрипят шестерёнки в мозгах главного, как он пытается нащупать верное решение. Ведь сдать назад он не мог, потому что его не поймут свои же, а напасть на меня первым означало преступить закон, к которому он и взывал.

— Вопросы? — наконец протянул он. — А правда, что все нурманы у себя на кораблях друг друга в верзохи пользуют?

Я едва не рассмеялся ему в лицо, такой дешёвой провокации даже я не ожидал. Зато рассмеялись его дружки, чуть ли не задыхаясь от смеха.

— Нет. Предпочитаем услуги твоей матушки, — спокойным тоном произнёс я.

Крепыш схватил ртом воздух так, будто его ударили под дых, покраснел от гнева и унижения. Все мгновенно посерьёзнели.

— Проси прощения, нурман, — прошипел он.

— За что? Мы твоей матушке даже платим, когда она хорошо старается, — добавил я.

Вместо ответа крепыш проревел какое-то ругательство и бросился на меня. Ровно с той скоростью, чтобы я успел вытащить Кровопийцу из ножен и отбить удар его широкого ножа.

А вот контратаковать я не успел, получилось только отпихнуть его ногой к его же прихвостням, которые тоже попытались напасть. Но и я же не дурак, чтобы драться сразу с четверыми, я ринулся назад, на борт драккара, стремительно перескакивая через борт и хватая один из щитов.

— Вы сделали большую ошибку, господа, — произнёс я, стукнув рукоятью меча по внутренней стороне щита.

Все четверо остановились у борта, не рискуя пока лезть на рожон, они прекрасно понимали, что даже вчетвером не сумеют победить меня без потерь, особенно сейчас, когда я взял щит. Ножи и кистени хороши против зазевавшихся прохожих или беззащитных толстых купцов, но никак не против профессиональных воинов. И пусть даже я сейчас не носил кольчуги, им всё равно не вскрыть мою оборону.

— Ты не знаешь, с кем связался, нурман, — произнёс крепыш и плюнул на борт драккара.

— Это ты не знаешь, — сказал я ровным тоном, хотя смотреть на этот плевок оказалось неприятнее, чем слушать глупую брань. — Но я тебе шепну по секрету. Ты поднял руку на постоянного клиента твоей матушки.

— Будь ты проклят, нурман! — взревел он и перепрыгнул через борт.

Всё-таки он оказался глупее, чем я думал.

Особенно потому что его друзья за ним не последовали, и мне хватило одного выпада, чтобы выпустить чересчур борзому гопнику его кишки, которые сизыми кольцами начали вываливаться прямо на палубу. Кто-то потом задолбается её отдраивать.

Неловко, конечно, получилось, я всё же хотел обойтись без убийств, но что получилось — то получилось. Остальные маргиналы драпанули прочь в ту же секунду, нисколечки не желая разделить судьбу своего вожака, который сейчас грязными руками пытался удержать кишки в животе. Зря он так, можно и заразу занести.

Теперь надо решать, как быть с телом. Я оглянулся по сторонам. Вечерняя пристань была на удивление безлюдна, хотя обычно везде работа кипела до самой темноты. Здесь же не было ни души, и это казалось как минимум странным. Ладно, нет тела — нет дела, и я без зазрения совести выкинул мертвеца за борт. Тот камнем ушёл под воду.

Течение унесёт его куда-нибудь подальше, надеюсь, за пределы города. Вот только трое оставшихся представителей городских низов теперь на самом деле могли попытаться воззвать к правосудию. И плевать, что этот дурак набросился первым. На словах это можно вывернуть как угодно.

По-хорошему, мне стоило самому позвать свидетелей и представителей закона, первым, но я не хотел связываться со всей этой волокитой. Это может надолго задержать нас в Новгороде, а я не хотел оставаться здесь больше необходимого. В конце концов, два ответа из трёх необходимых у меня уже есть.

Почему два? Ну, я взглянул на стены детинца снаружи. С другого берега, конечно, но этого примерно хватало, чтобы определить высоту стен со стороны реки. Что-то около пяти метров, если считать вместе с земляным валом. Явно недостаточно, чтобы удержать Хререка.

Осталось только вызнать, сколько человек встанет в строй по призыву князя. Точной цифры мне, конечно, никто не скажет, военкоматов и военно-учётного стола тут нет, но я думаю, князя устроит и приблизительная цифра. Вот только как её узнать… Задачка посложнее, чем прирезать обиженного гопника.

Я немного затёр следы крови на корабле, вернул щит на место, сунул Кровопийцу в ножны, прошёлся от кормы до носа и обратно, прежде, чем снова сойти на берег. Постоялый двор находился тут неподалёку, почти у самой набережной, и я быстрым шагом направился туда.

Двоих везунчиков из нашей команды, попавшихся мне на глаза первыми, я отправил на корабль, караулить, а после некоторых размышлений отправил ещё и третьего, на усиление. Дружки убитого гопника могли вернуться с подкреплением.

Внутри постоялый двор ничем не отличался от сотен других. Точно такие же конюшни, колодец, полощущееся на ветру сырое бельё. И общий зал с длинным столом, за которым все сейчас набивали животы местной стряпнёй.

Моё появление не осталось незамеченным, наоборот, меня встретили радостными криками и тостами, пытаясь заставить меня выпить штрафную. Отвертеться не удалось, как я ни старался. Пришлось осушить залпом чуть ли не литр местного пива, и все прежние заботы и тревоги сразу как-то ушли на второй план.