Химера. Последний поход

Старик поймал встречный финт на лезвие меча, оттянул его в сторону, а затем саданул плечом Зория. Удар откинул тело на снег, а следом уже летела смертельная сталь. Откатившись в сторону, сын резко вскочил на ноги. Ушибленная грудь наливалась синяком.

— Тебя уже можно прочитать. Поединок это не рубка, где десяток связок и реакция решают. Думаешь ты первый, кто бросил вызов? Я рубил каждый месяц первый год своего владычества. Потом реже. Этан сжёг немало достойных. Но вот последние десять лет были скучные. Ты выдохся, твой огонь тускнеет. Ещё пару сшибок и тебя можно просто задушить. Подумай, готов ли ты быть лучше меня для блага града? — бородатый старик наслаждался унижением, он был уверен в своей победе.

— Помоги ему, Босик. Прошу тебя. — взмолилась за спиной Лесма.

— Не Я твой ссуженный, а он. Держите прощальный подарок. — нырнув в Дар, внимательно рассмотрел здоровяка. Талант указал мне увечья и слабости старого тела воя. Подсветив Пепельному правое колено и шрам на шее противника, Я развернулся и ушёл к алтарю. Не успев дойти до ворот, услышал громкий крик боли Зория и выдох толпы. Склонив голову, смело толкнул дверь. Уже в спину мне раздался требовательных голос.

— Я, Зорий Пепельный, Владыка цепи Огнива, вызываю на ристалище Этана Огнедышащего.

******

Огонь алтаря успокаивал. Капли падали не равномерно, создавая подобие дождя. Не к месту вспомнил Матушку, Я обещал поминать её каждый раз, когда пойдёт дождь. В этот раз дождь был чёрным и пах кострищем. Как там она? Приняла ли Мать-Сыра-Земля, проводила ли за Грань? Мои грустные мысли развеялись от удара в дверь.

— А Я сказал, чтобы ты отрёкся от цепи на Алтаре Огня. Людская память коротка, нет ей большой веры. — толкая вперёд себя лысого и высохшего старика, шёл Зорий, за ним следовал толпа. Новый Владыка был плох. От плеча до пояса тело перечеркнула рванная рана, а левый глаз залит волдырем от ожога. Тем не менее, тащил он последнего старейшину вполне споро.

Пустое помещение быстро наполнилось людьми. Вновь защелкали Огнива, высекая искры из трута. Десяток ударов сердца и ярко зажглись огни.

На коленях у алтаря стоял старик и трясся от ужаса. Рядом Зорий истекал кровь, держа меч у шеи склонившегося.

— Я, Владыка цепи, Огнеслав Бурый, отрекаюсь от владычества ради поддержания мира в городе. Клянусь не чинить вреда новому Владыке. Пусть Отец мне будет судьёй, а не люди. Доволен, убийца и поджигатель? С кем ты будешь править? Ты хоть что-нибудь понимаешь в устройстве города и в его порядке? Убери меч, нет больше надо мной твоей воли. Всё в руках Отца. — старейшин откинул меч из ослабевшей руки самодержца и встал с колен. Презрительно осмотрев свидетелей, отвернулся от них, направив свой взгляд в алтарь.

— Отец молчит, может спросим у Матери? Поведай нам, жрица. — хрипло просипел Пепельный.

— Без борьбы откинув цепь, этот старик нарушил клятву. Его ждёт Отец для суда. — произнесла Лесма. Зорий глянул на неё недоуменно. На что жрица лишь усмехнулась и крикнула:-Без промедления!!!

Огнеслав испуганно обернулся, для того, чтобы увидеть хохочущего Безумного Владыку. Через миг, в его спину впечаталась нога Зория. Нелепо взмахнув руками, тело перевалилось через стенку алтаря и через мгновение вспыхнула. Лесма глянула куда-то наверх и чуть заметно кивнула.

Капли забарабанили все чаще, пока и вовсе не полились тонкими струйками, а в алтаре сгорала заживо старая власть. Треск пожираемой огнём плоти и запах паленной кожи погнал меня из помещения на свежий воздух, со мной выбежал все афоньки и возничие.

— Нам нужно уходить срочно. Я ничего не понимаю в этом бардаке и скоро лишусь рассудка. — вращая обезумевшими глазами, прокричал Альберт. Спеша к саням, мы пересекли место поединков. Два тела лежали на сковороде. Отец Зория лежал обезглавленный, а У Этана Синий Огонь обглодал лицо.

— Альберт, ты помнишь наш план? Я уезжаю первым, вы спустя час. — держа за плечо побелевшего Кривошеина, кричал ему в лицо.

— Да-да. План… Плана нужно придерживаться. Надо срочно все записать, ничего не упустить. Составить новый план и… — невнятно бормотал Альберт. Я махнул на него рукой и направился к Пароме.

— Петро, правь на восток, может повезёт и мы увидим молодое солнце….

****

— Второй раз вижу, как горит Синий Огонь и второй раз ими сжигают людей. Будто тварей и орды им мало… Как же так, Септории? Он отца убил! Он всех старейшин извел! Помыслить только. Чтобы у нас кто-то хотел смерти всех Отцов-Основателей, а тут каждый второй. — сокрушался возничий, не находя себе места. Я не стал его переубеждать и говорить что знаю таких в нашем граде.

— Правь через лесолесье, Петро Слезь-ка, и ничему не удивляйся. — дал наказ саннику, а сам откинулся на шкуры.

— Там же лиходеи, они же нас ждут. — вспыхнул Петро.

— Тем паче, невежливо заставлять ждать себя. Так что поспеши. Пора уже заканчивать эту игру.

Глава 22 История одного ножа

— Тятенька, а что же было дальше? Босик победил супостатов? — раздался сонный голос мальчугана.

— Милостью Матери-Сыра-Земли, первый из Святочеев, обменял висельника с городища и кисточку от Зверя на свою жизнь. Спи давай, полночь уже. — ответил старик в очках. Наклонившись к кудрявой голове, поцеловал в лоб, затем задул свечу и тяжело поднялся с кресла.

— Я не усну пока не услышу всю историю. А как же все остальные? Олег и Вязь, Зверь и бывшая княжна? Поход то на Север состоялся? — требовательный детский голосок заставил старого человека опуститься обратно в кресло. Чиркнув спичкой, дрожащая от немощи рука подожгла свечу. Пламя дернулось в сторону, затем выровнялось. На кроватке уже стоял юный князь с горящими глазами.

— Весь в отца, такой же неугомонный. Начнем по порядку. Весной того же года, в полную третью луну, произошло четыре важных события. Отправив войско на Север, Отцы-основатели заперлись в своем детинце и провели Черную Мессу. Пригласив своих тиунов и Благородных, они решили разделить с ними праздник весны и вечной молодости. Через седмицу, служки из закладных через страх нарушить приказ открыли дверь. Так они обнаружили тридцать семей Благородных, трех Отцов и сотню служек, вернее то, что от них осталось. После принятия отравленного Вара, их охватил жуткий голод. Съев все припасы и не насытившись, они обратили свои взоры на живых. Последние десять тварей лопнули от набитого брюха. — рассказчик пригубил воды и продолжил. — Как и было оговорено, три городища вышли в свой последний поход против Орды. Новый призыв от калеченных, старшими был Вязь и Марук, почти полное племя Пожарских во главе с Огнем всех огней Зорием, а Афанасьевы сбежали от Мора. Новый зодчий Альберт вел их в поход. А вот…

— Ты сказал от Мора и не упомянул Олега? — перебил юный представитель золотых кровей.

— Павел Креститель отправил с обозом свои прощальные подарочки в городища соседей. В истории они вошли, как Моровое безумие. Олег умер до похода. Поговаривают, что во рту у него отсутствовал язык, а легкие были залиты медом. Новый поход продлился два месяца, а еще через полтора вернулся лишь каждый пятый. Сгорел Зорий, кинувшись с Синем огнем на улей. Замерз Марук на посту. Повесился Альберт. Безумие настигло его на обратном пути, всюду он видел знаки и знамения. Остальные вошли в города, как герои. Вернувшись вместе с Босиком они создали Великое Северное Княжество. Много еще предстояло сделать. Организовали гильдию охотников за нежитью, открыли школы для простых детей, наладили торговлю… Хватит. Ложись спать.

— Последний вопрос, что стало с Любомиром? — уже с закрытыми глазами произнес княжич.

— После получения обгоревшей головы висельника и кисточки, Химера успокоилась и повела Неприкасаемых на войну. Поначалу всё складывалось удачно, пока Собиратель Земли Русской не дал отпор. Потерпев дважды крупное поражение и на суше и по реке, команда Ярла взбунтовала, повесил Зверя и конунга на рее. Сам драккар с дарами прибыл в Китеж-град. После этого разбитые норманны стали частью ушкуйников.

— А княжна? — требовательно спросил юнец.