Химера
Шрифт:
— Успокойте своих цепных псов, — огрызнулась хладнокровная арийка, — пока я сама не купировала им хвосты по самую шею. Не забывайте, где вы находитесь.
Старик попросил кавказца успокоиться. Тот сразу же вернул очки в изначальное боевое положение и слегка кивнул, превращаясь опять в безмолвную статую.
— Они останутся у ворот, — сообщил немке Альфред.
— Отлично. Я рада, что мы нашли общий язык. Следуйте за мной… херр Рихтер плюс один.
Ничего, кроме язвительных слов «психованная стерва», причем последнее обязательно с большой буквы, в голову Рихтера не шло. Но озвучивать очевидный для всех факт он не стал.
«Как
Мысли Рихтера оборвались сами собой, и он шагнул вперед во тьму. Взору предстал грандиозный зал с колоннами из гранитного монолита. Они устремлялись ввысь полуциркульного свода по обе стороны. Под ним встревоженно порхали и пищали летучие мыши. Сам же каменный свод был украшен хитросплетениями причудливого орнамента. Зрение адаптировалось к недостатку света, и взгляд Альфреда побежал по залу.
Черный пол из лесбосского мрамора, в котором играло отраженное пламя масляных факелов. Они были развешаны по идеально отшлифованным каменным стенам. Тут же выставленные в ряд на подставках бронзовые бюсты вершителей судьбы мира. Все никак не ниже уровня тирана. Охотничьи трофеи. Стальные рыцарские доспехи. Всевозможное холодное оружие. Притихшие от безветрия флаги. Многочисленные картины различных стилей и направлений с изображением мучений, убийств и войн. Древние роскошные гобелены.
«Сгладив углы и шероховатости, все это в определенной степени можно назвать достаточно обычным. Вот только я знаю, что это не так, — рассуждал Рихтер. — Знамена, ненавистные душам большинства живущих на планете людей. Белый круг на красном фоне с вонзенным в его центр черным крестом с загнутыми под прямым углом концами. Нацистский флаг со свастикой — государственный символ рейха. Заметил ли их Владимир?»
Альфред обернулся и посмотрел на Ветрова, который шел за ним следом с полным безразличием на лице.
«Понял ли он то, что я приволок его в цитадель Четвертого рейха? Или он знал, что мы сюда приедем? Или, быть может, Владимир уже был здесь? По его лицу ничего не определить, а сам он молчит…»
Древесные головешки почти бесшумно потрескивали внутри камина из натурального камня, поигрывая желто-оранжевыми языками пламени. Они то ярко вспыхивали и выстреливали снопами искр в дымовую трубу, то почти затихали, прячась в сердце углей, то вновь разгорались ровным пламенем.
В ритме волшебного танца огня по телу Альфреда волнами растекалось согревающее тепло, наполняющее каждую клетку ощущением покоя. Приятный смоляной аромат сосновых дров ласкал обоняние. Мягкое старинное кресло буквально растворяло расслабленное тело в своих нежных объятьях.
«Вся эта магическая атмосфера созерцания способствует засыпанию, но никак не служит подспорьем в предстоящей беседе, — подумал Рихтер и тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение. — Еще и этот противный стук появился! Он явно выбивается из размеренного такта…»
Рихтер с трудом оторвал взгляд от ярко горящих в камине поленьев и обвел глазами кабинет Вольфганга Эйзентрегера. Истинного арийца. Закоренелого нациста. Ветерана вермахта и одного из основателей Четвертого рейха.
Мрачное, давящее на сознание помещение в стиле замка графа Дракулы. Черные каменные стены с паутиной по углам и такого же цвета пол, местами застеленный коврами. На дальней от Рихтера стене — два
высоких окна арочной формы со стрельчатыми заострениями. Сквозь замысловатые узоры стекол пробивается тусклый свет луны. Тут же, возле одного окна — обеденная зона: сервированный деревянный стол с двумя бутылками вина и несколько стульев.Из других источников света — только огонь, пляшущий в камине. На крышке его портала — множество ваз с белоснежными цветками эдельвейса. Над очагом портрет, на котором Альфреда приветствует всемогущий фюрер германского народа — Адольф Гитлер. По обе стороны от камина вздымаются к потолку каменные статуи демонов.
Справа же от Рихтера стоял мраморный журнальный стол и такое же, как у него, кресло в готическом стиле. Еще одно находилось напротив, в нескольких метрах. В первом сидел откровенно скучающий Ветров, а во втором развалился пожилой мужчина. Он перестукивал пальцами по резному деревянному подлокотнику, сверкая серебряным кольцом с изображением черепа.
«Вот откуда взялся этот мерзкий звук, — подумал Альфред, осматривая мужчину с ног до головы. — А Вольфганг постарел… Заметно осунулся. Сбросил десяток килограммов. Приобрел седину. Лицо ссохлось, обморщинилось, посерело и измельчало чертами. А вот глаза остались прежними. Живыми, как у мальчишки. Очень странно видеть его в шелковом халате, а не в привычной парадной форме, усыпанной железными крестами. Еще и эти дурацкие белые тапочки! Время безжалостно ко всем…»
Слева от Эйзентрегера — сексуальная и опасная фрейлейн, охраняющая его покой. Она полусидя-полулежа расположилась на медвежьей шкуре, словно преданный пес. Такая готова по первому зову лизать руку хозяина. Ну, или в случае необходимости без лишних раздумий сорваться в атаку по команде: «Фас!»
Вольфганг поймал осторожный взгляд Рихтера и хриплым голосом спросил:
— Что привело тебя ко мне, малыш Фреди? Только не говори, что соскучился по мне спустя столько лет…
— Вольфганг, я, конечно, рад тебя видеть, но не буду нагло врать, что скучал. Все дело в возникших обстоятельствах, при попытке объяснения которых мой пытливый ум оказался бессилен.
— Не тяни кота за лапу, как говорят братья-славяне, — перебил Вольфганг. Он взял со стола стеклянный бокал и отхлебнул рубиново-красное вино.
— За хвост…
— Что «за хвост»? — наморщив брови, повторил нацист.
— Правильно говорить: «не тяни кота за хвост», — добавил Рихтер и исказил губы в улыбке.
— Фреди, ты до умопомрачения неисправим. Всегда такой безукоризненно правильный. Хлебом не корми, дай кого-нибудь поправить! Меня уже поздно учить тонкостям русского языка, это неблагодарное занятие. Да и не собираюсь я больше порабощать непокоренный рубеж. Ни жить, ни гостить, ни водку пить в России не буду.
— Даже на чай не приедешь? А на похороны?
— Ты знаешь ответ. Так что завязывай и переходи к сути, — оборвал он Рихтера.
— Хорошо… Кто-то открыл на нас сезон охоты. Какие-то больные психопаты без принципов и идеалов. Самое печальное, что они профессионалы своего дела и не скупятся на средства.
— М-да… Теперь мне понятно, зачем ты приволок с собой дашнаков. Ты сделал правильную ставку. Этих ублюдков не перекупишь ни за какие деньги. Идеи превыше всего. Но я по-прежнему не понимаю: причем тут, собственно, я?
— Думаю, что ни при чем… Но… Вольф, ты владеешь информацией, а, как говорится, «кто владеет информацией — владеет миром». Ты наверняка об этом хоть что-нибудь знаешь.