Химера

Нечаянному зрителю могло показаться, что больше в Соборе никого не было, но если присмотреться, то на верхнем ярусе, что нависал над проходом к алтарю, виднелось множество силуэтов. Создавалось впечатление, что там собралось целое римское войско, среди которого ярким пятном выделялась обладательница жемчужного плаща, что с радостной улыбкой наблюдала за происходящим.

Когда священник объявил, что настало время говорить клятвы, в Соборе повисла благоговейная тишина, которую «нарушили» только два голоса, женский и мужской, в унисон произносящие обеты.

Радостно улыбнувшись, капеллан подытожил:

— Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

— Аминь! — тихо пронеслось по залу.

Когда жених поцеловал невесту, в зал сквозь витражные окна проник луч солнца, словно благословение. Это было бы более, чем странно, ведь за окном давно была глубокая ночь.

На набережной звучал саксофон, из колонок близлежащего кафе низкий, грудной голос Эдит Пиаф пел о вечном, по площади разносились ароматы цветов и свежей выпечки. Влюбленные повсеместно оккупировали свободные лавочки и парапеты, и, казалось, что сам воздух Парижа в этот вечер был пропитан любовью.

И никому не было никакого дела до того, что происходит за вековыми стенами Нотр-Дам-де-Пари. Какие ещё тайны и секреты хранят его древние камни и самое главное, почему сегодня гаргульи на водостоках Собора выглядят подозрительно радостными.