Химеры 2

– Ага. Можно я за тебя ухвачусь?

– Держись.

Ньет повел его по каким-то металлическим лесенкам, переходам, на ходовой мостик, в капитанскую рубку, ловко лавируя в тесных железных коридорах. Овальная толстенная дверь в рубку была открыта, Рамиро, вслед за Ньетом, перешагнул высокий порог. В опоясанном бронированными окнами помещении находились герцог и капитан. Еще кто-то неподвижно сидел в углу, за высокой консолью с тумблерами, и его длинные ноги высовывались в проход. Герцог оторвался от бинокля и кивнул Рамиро.

– Господин м-м-м… Илен. Приветствую.

Рамиро перешагнул чужие ноги и, наконец, рассмотрел Астеля, стоящего против света - выглядел тот ужасно. Лицо серо-зеленое, нижняя часть сплошь измарана в засохшей крови, вокруг глаз черно-багровые круги, словно он и впрямь ударился о свой бинокль. Белки глаз красные, как свежее мясо. Черное сукно на груди тоже пропиталось кровью и, подсыхая, характерно порыжело. В рубке резко пахло сердечными каплями.

– Герцог Эртао, - Рамиро коротко поклонился.

– Рад видеть, что вы на ногах и, похоже, в полном сознании. Как вы себя чувствуете?

– Честно говоря, получше, чем вы, герцог, - Рамиро покачал головой, - я отлеживался, пока вы работали. Сильно люди пострадали?

– Пострадали, - Астель поморщился, - я хотел показать вам кое-что. Взгляните вон туда.

Рамиро взял протянутый бинокль и припал к окулярам, подкручивая колесико регулировки.

Перед глазами заскользили лиловые и сиреневые вертикали, потом они сменились белыми и золотистыми горизонталями - песчаной линией берега и поросшими соснами дюнами.

– Видите? В распадке между двух скал?

Рамиро увидел.

Сперва он увидел купола белых шатров и белые хвостатые знамена с распахнувшей крылья лавенжьей каманой, потом крытые брезентом грузовики, потом - тонкие, длинные стволы зениток, потом - турель крупнокалиберного зенитного пулемета, установленного на мобильной платформе - ого, это что-то новенькое!

Еще он увидел защитного цвета палатки и баррикады ящиков со снарядами, отвалы песка, суетящихся людей, спешно копающих окопы на берегу. И группу вооруженных дролери в стороне. Он узнал платиновый хвост Селя, клубничную шевелюру Вереска, коротко стриженную головку Шерлы, субтильную фигурку и прозрачные, разлетающиеся на ветерке волосы Нокто. Чуть дальше, под соснами, еще две фигуры - о, это не дролери, хоть и похожи, это братья Лавенги. Оба.

– Сэнни нашелся, - сказал Рамиро вслух.

– Очень рад за короля Герейна, - буркнул Астель, - Как видите, Лавенги выполняют свои обязательства.

– О, да. А что вы от меня хотите, герцог? Зачем позвали? Показать мне дело рук моих? Мол, не настучи я, стольких жертв бы могли избежать?

– Вовсе нет. Я подумал, что вам бы было приятно взглянуть на ваших друзей в последний раз. Вы же их больше не увидите.

– Вы так уверены?

– Абсолютно.

Рамиро промолчал. Поколебать уверенность герцога ему было нечем, хоть и очень хотелось. Он снова оглядел линию берега, работающих людей, машины, палатки и шатры. Взгляд зацепился за фигурку, спускающуюся от сосен к группе стоящих в стороне дролери. В такой же гимнастерке, как и все, со снайперской винтовкой на плече, со стянутыми в хвост золотыми волосами. Как будто не было всех этих пятнадцати долгих лет.

День остановился, повернул голову и посмотрел на Рамиро - через годы и мили, разделяющие их.

В следующий раз он посмотрит на меня сквозь оптический прицел, подумал Рамиро и опустил бинокль.

***

– Да растудыть твою черешню, кати, я тебе сказал, а не тащи! Сколько ж раз повторять, так тебя и перетак, и маму твою таким же неизящным образом!

Энери осторожно втянулся обратно в заросли можжевельника, в которых лежал уже довольно давно, прислушиваясь и приглядываясь.

Стоило, отважно рискуя жизнью, пересечь Море Мертвых, чтобы первым делом услышать нецензурную брань какого-то альдского сержанта и виноватый бубнеж его проштрафившегося подчиненного!

Он бесшумно, как кот, даже не разворачиваясь, отполз вниз с каменистого пригорка, там уже поднялся на ноги и легко, не выбирая дороги, пошел по изрезанной трещинами земле. Древний выветрившийся сланец крошился под ногами.

Остров был старым, таким старым. Немыслимо древним. Сосны и можжевельник, и вереск, и бледная, сухая, колеблемая ветром трава - редкие знаки жизни на камнях. Гранитные валуны. Песчаник, сланец, известняк, осколки туфа. Кварцевая и слюдяная крошка на берегу. Немыслимо прозрачное, бездонное море. Сияющее голубизной небо.

Комрак ждал его на берегу, в расселине известкового утеса, скрытой от посторонних глаз. На Стеклянном острове - а это был именно он, никаких сомнений - и вдруг посторонние глаза! Подумать только!

Они вдвоем доплыли сюда, нырнув в теплую морскую воду и незамысловато толкая неуправляемую лодку руками - весел ведь не было. И почти сразу выяснилось, что на острове есть люди. И не только люди.

– Это не древнее, забытое всеми богами место силы, а какой-то проходной двор, - раздраженно сказал Энери найлу.
– Там целый военный лагерь, под стягами Лавенгов и людей Королевы. По многим причинам у меня в данный момент нет никакого желания к ним соваться.

– У меня знаешь ли, тоже.

Комрак на удивление хорошо держался - утром, когда они только выбрались на берег и пытались отдышаться, найл пожаловался было на головокружение и дезориентацию, но привычный к подобным странствиям Энери сначала высмеял его, а потом сжалился и отыскал местный источник - тоненькую струйку пресной воды, пробивавшуюся из меловой скалы. Комрак выпил пару глотков и заметно приободрился. Стеклянный остров вобрал его в себя, бесстрастно, как зеркало вбирает чужие отражения.

– Лавенги не поддержали нас в войне с Полночью, - зло сказал найл.
– Вместо этого они отправились на Стеклянный остров. Нетрудно догадаться, кого они ждут. Дролерийские прихвостни.

– Полегче о моих родственниках!

– Так иди, поцелуйся с ними.

– Не хочу, - процедил Энери.
– Там Королева и ее люди. И знаешь что… мне показалось, что я видел там Алисана.

– То есть, ты зря искал?

– Почему зря. Просто его кто-то нашел раньше меня. К лучшему, наверное.

Найл что-то пробурчал себе под нос и принялся устраивать костер из серых сухих водорослей и плавника. Отсыревшие спички грелись на плоском камне, шинель была расстелена прямо на песке, от нее шел пар - солнце поднялось высоко и ощутимо припекало.

Энери еще утром скинул осточертевшие плащ и пиджак, и расхаживал в рубашке и брюках, у которых безжалостно подвернул манжеты почти до колен. Выглядело это, должно быть, чудовищно, зато было удобно и не жарко. На серой ткани уже проступали разводы от морской воды и кое где прилип песок после ползанья по зарослям.

Он вспомнил, как тут растет можжевельник, плотными темно-зелеными купами, корнями прямо в расселинах светлого камня, поблескивающего от слюды, и ему вдруг стало спокойно.

– Ты погоди, Комрак, - мирно произнес он.
– Давай отдохнем, поедим, я бы даже может быть и поспал. Торопиться уже некуда, а идти в лагерь мы оба не рвемся. Потом сориентируемся по обстоятельствам. Как там твои спички?