Хищник

В холле людей немного: кто-то смотрит телевизор, два человека толстый мужчина в шортах и такая же супруга - стояли у окошка обмена валют. За стойкой администртора сидела симпатичная мордашка; брюнетка заметила мою мгновенную заминку у входа, сама успела меня рассмотреть, явствено подтянулась и заблестела загоревшимися, словно от лазерной подсветки глазками.

– Снять номер хотите?
– солидно, мягко пророкотал за спиной голос швейцара.
– Вот сюда, к администратору, пожалуйста.

"Наверное, ещё не знают о смерти хозяина, - злорадно подумал я.
– А ну как сейчас скажу, то-то забгают, как подвальные крысы."

Впрочем, администратор был симпатичный.

Я подошел к стойке, девушка подняла на меня только что скромно спрятанные глазки.

– Что вам угодно?
– спросила тут же она и взмахнула длинными черными ресницами.

– Мне было бы угодно отправиться с вами на Ривьеру, или на Капри, крошка, а я вынужден искать тех, кто дежурил здесь вчера ночью.

– Значит, на Капри и на Ривьеру мы не поедем?
– с лукавым разочарованием сникла она.
– Очень жаль, я бы согласилась ехать с таким мужчиной.

– Вопрос не закрыт, мы, надеюсь, обсудим ещё мое предложение?

– Может сегодня? Я как раз скоро заканчиваю дежурство. Сменщица опаздывает, - и она одарила меня взглядом, который, конечно же, мог превратить в воск и не такое от природы мягкое сердце, как у меня.

– А вы что, из милиции?
– вдруг догадалась она. Надо сказать, что, довольно, не сразу. Впрочем, у меня при виде такой красотки мысли тоже забегали по иным, отнюдь не будничным тропкам.

– Нет, я я. Может слышали такое имя. Меня ещё зовут Оборотнем. Это тоже я.

– Оборотень!
– она была поражена.
– Так вот вы какой? Вот бы не подумала?

– А что ты думала, киска?
– поинтересовался я, уже вовлеченный в игру.

– Я представляла вас этаким мафиози в черном костюме... нет, в малиновом пиджаке и всего в пистолетах. Еще парочку растопыренных телохранителей, вроде нашего Ивана Силантьевича.

Девушка отвечала бойко, раскраснелась, забыла уже, видно, о том, что она на работе. А главное, что отметил сразу я, и что особенно понравилось, она как-то растерялась, хоть и старалась не показать виду, когда я назвал известную всему городу кличку (зачем? поразить захотел?.. или она так мне понравилась?). А девушка, конечно же, была поражена неожиданным знакомством с известным городским авторитетом, и тем более, что флиртовать начала не с ним, а с понравившимся ей, просто, даже бедно одетым молодым мужчиной. Так или иначе, чувствовать эту её растерянность было мне приятно, сразу расположило меня к ней, и я решился.

– Как тебя зовут, киска?

– Катя, - ответила он и тут же.
– Можно, Катенька.

– Катенька, Катюша!..
– сказал я, глядя в её долгие, темно-карие, бойкие глаза, прикрытые черными бархатными ресницами и прикидывая уже, как совместить приятное с полезным...

– Анюта!
– сердито, но изо всех сил стараясь погасить досаду улыбкой, крикнула она сейчас только вошедшей в гостиничный холл девушке.
– Ты опять опаздываешь!

Та подошла - высокая блондинка с черными бровями и отрастающими темными прядями у корней волос, - легкомысленно сказала, разглядывая меня, словно жеребца на ярмарке.

– Да ладно тебе, будто сама всегда вовремя. А это кто?
– бесцеремнно кивнула на меня.

– Анюта!

– Ну что Анюта, всю жизнь Анюта. Уже, значит, глаз положила? Или это твой?

– Анюта!
– не зная что сказать, Катя покраснела от возмущения.

– Ее, её, - подтвердил, ухмыляясь, я. Меня позабавила сытая фамильярность Катиной сменщицы.
– Ну, теперь ты свободна?
– спросил Катю, и она обрадованно кивнула.

– Да, сейчас. Минутку, только переоденусь, - вскочила она.

Катя была в синем фирменном платьице и белом фартуке, с карманом на лоне.

– Могла бы и не переодеваться, - продолжал посмеиваться я.
– Тебе идет быть школьницей.

– Подожди!
– вспомнил он, когда Катя уже убегала.
– Я сначала пройду в номер, который записан у вас за Куницыным младшим. Ты в курсе ночных событий? Ну, когда на него напали?

– Конечно, я же дежурила, - подтвердила она.
– Прямо сейчас хотите? Я провожу.

– Вот, вот. Слушай, я ведь тоже там был, что-то я тебя не видел. Хотя ладно. Я в номере немного осмотрюсь, а ты пока переоденешься.

Лифт поднял нас на четвертый этаж и, хоть были мы одни, Катя тесно и соблазнительно прижималась ко мне, и эта её милая развязность была в удивительном противоречии с временами стыдливо мерцающими ресницами.

В номереян сразу забыл о девушке, едва она, подведя к двери, торопливо упорхнула, словно боясь, что я уйду не дождавшись её.

В спальне, куда я направился прежде всего, я быстро нашел пулевые отверствия в матрасе. Белье успели заменить, и я представил себе реакцию горничных, обнаруживших семь аккуратных дырочек, которые можно было бы зачесть в счет моли, если бы белье изготавливалось из шерсти.

Оперативники, особенно не церемонясь, расширили входные отверствия пуль, просто разорвав полосатую ткань и вату. Следы от пуль позволили мне сделать вывод, что в парня стреляли наверняка. . Ну и ладно.

До прихода Кати я изучил обстановку, стены и пол, но ничего, что могло бы меня заинтересовать не нашел.

В номер вспорхнула преображенная Катя, радостно потянувшаяся мне, но остановилась в метре, начав поправлять прическу, которая, конечно же, была в порядке. На Кате было что-то надето... ну, юбка, кофточка, однако, текстильная промышленность не очень-то выиграла на ней, поэтому, когда Катенька поправляла свои вьющиеся локоны, содержимое её где-то прятавшегося бюстгалтера едва не вывалилось к ногам моим. Содержимое оказалось округлым, соблазнительным и загорелым, из чего можно было заключить, что владелица сего великолепия загорала, вероятно, в туземной наготе. Я тут же спросил её об этом и получил подтверждение.

– Вы можете составить мне компанию.

– Не премину воспользоваться предложением, крошка.

Особенно не церемонясь, я использовал усвоенный уже двано бесцеремонный тон с теми женщинами всех возрастов и положения, которые тучей, подобно ночным бабочкам натурального происхождения, с некоторых пор порхали вокруг меня, притягиваемые светлой аурой моей мужественной безжалостности. Женщины, как я давно понял, обожают убийц, слабы и беспомощны перед ними, а ежели и существуют такие, что держаться от оного мужественного отряда подальше, так и я не знаю об их существовании. А вообще, мысли подобного рода меня не волнуют, особенно сейчас, когда я с удовольстием рассматривал уже уверившуюся в себе Катеньку.

Катя между тем порылась в сумочке, достала коричневую сигарету и сунула себе в ротик.

– У вас есть зажигалка?

– Разумеется...
– я протянул ей протестующий огонек и отметил, как, словно при поцелуе, сложились её пухлые губки. Она прикурила, улыбнулась и вдруг, совсем осмелев, решилась: выпустила мне в глаза струйку дыма, чем заставила развеселиться. Мне было забавно видеть её попытку сразу выглядеть подругой крутого мафиози. И было её немного жаль.

– Слушай, бутончик!
– скаазл я.
– Прежде чем мы отсюда двинем, возьми-ка адреса всех, кто дежурил из персонала той ночью.