Хищный инстинкт

Как же не любит герцог естественное освещение. Окон не было и тут, лампы неприятно мигали.

– Аккуратно с леди, ты ей так руки оторвешь.

– Ваша Светлость, так сбежит же. Она знаете какая ловкая, фокусы умеет, по ней, болезной, и не скажешь. Еле догнал на центральной лестнице.

– Тогда отведи ее в гостевую. Я подойду позже.

Старинная книга была важнее для герцога, чем проникнувшая к нему в дом незнакомка. Во всяком случае, ко мне он интерес уже потерял, продолжив сосредоточенно листать страницу за страницей, тщательно изучая текст.

Что значит фанатик-коллекционер, позвал всех на бал-маскарад, сделал вид, что танцует среди гостей, поди найди его среди костюмированных персонажей, а сам ушел в кабинет работать.

Мы не были представлены, хотя изредка встречались на мероприятиях. Риверстары - не светские львы, а вот герцог, совсем недавно принявший наследный титул, слыл весьма общительным модником и увлеченным коллекционером- любителем украшений. Странно, что сейчас его костюм почти не украшен, лишь простенькая медная фибула на плече.

Охранник развернул меня в дверях, грубо подпихивая и бурча, но увести не успел. Где-то недалеко захлопали двери, что-то шумно упало, послышались возмущенные крики. И во внутренний коридор выскочил... молодой мужчина в одних белых панталонах.

Признаться, от удивления я даже не сообразила закрыть глаза. Теперь я могу смело считать себя видевшей многое, вполне умудренной в этом вопросе особой. Раздетый был мужчиной видным, с незагорелым, спортивно-поджарым телом. На груди у него клочками, словно посаженная неумелым садовником, росла темная поросль.

Правая бровь у меня сама собой поползла вверх. Есть, конечно, любители посещать маскарады в обычных сюртуках и брюках, убежденные отрицатели театральных костюмов. Но чтобы так категорически, без костюма вовсе. Самое забавное, что лицо «панталонщика» было лицом герцога Розенкранца. Весьма помятое, но вполне узнаваемое. И без маски.

– А это кто?
– рявкнул он, завидев меня в проеме. Из-за его спины выскочили два амбала и тоже уставились на скромную пастушку.

– Мы не представлены, - заметила я. Пусть сначала сами разберутся кто есть кто, не помню, чтобы у Розенкранца был брат-близнец.

– Это воровка, Ваша Светлость. Схватил ее, когда она амулетик у вас крала, - забубнил охранник. И вдруг опомнился.
– Стоять! А вы кто?

– Я кто?
– оскорбился голый двойник, быстро подходя к кабинету, и зверея лицом так, что мой пленитель ошарашенно отскочил назад, утягивая рывком и меня.
– Я твой хозяин, болван, но после твоего вопроса, это уже ненадолго.

– Извиняюсь, но вот же Розенкранц, - резонно заявил мой пленитель, открывая пришедшим обзор на двойника-герцога с книгой.

Несмотря на скандальную ситуацию, бурлящую рядом, тот невозмутимо продолжил читать книгу, даже не поднимая головы.

– Так это ты на меня напал, подлый самозванец! Попался, - влетев в кабинет, довольно заявил обнаженный и картинно выставил ногу. Без брюк и ботинок смотрелось не очень. Он перевел взгляд на меня и обвинительно произнес, - Да вас здесь целая банда, подельники!

– Как вы смеете, - лениво процедил "читатель”, захлопывая фолиант.
– Если бы я действительно на вас напал, руками бы вы уже не мельтешили. И как вам вообще в голову могла прийти такая отвратительная, безумная мысль - стоять неглиже перед приличной девушкой! Да еще притворяясь мной, какое бесчестье. Я, герцог Розенкранц, приказываю: схватите его!

Охранники растерянно закрутили головами, но с места не двигались. Мало ли, кто их, одинаковых, разберет. Ошибка могла им стоить должности, а то и карьеры.

– И как же мы выясним, кто из вас наш хозяин?
– осторожно спросил оборотень, отпуская мои руки.

Я знала ответ, но стоило ли его говорить? Хотя. Если лже-герцог, как и я, прибыл по уважаемой причине, он скажет ее, и я постараюсь помочь. А если же он вор и мошенник, я останусь честна в любом случае.

– Ставлю на голого, - высказалась я, встряхнув ладонями в перчатках и разминая пальцы, - вопит много, больше на вашего герцога похож. В прошлом месяце на скачках, помните, Подменыш Динго обошел каурого Слепыша как стоячего. И ваш хозяин так же с трибуны истерил.

Под мрачными взглядами окружавших меня мужчин, а мое замечание почему-то никому не понравилось, я поправила локон, выскользнувший из прически, и добавила, глядя на мужчину в плаще.

– Видите плечевую фибулу? На медь лучше всего иллюзии ставить, самые надежные артефакты получаются. Старинная дорогая работа, сейчас уже так не умеют. Возможно, второй кандидат выглядит не кардинально по-другому, но все же иначе, чем мы его воспринимаем.

– Что ж ты помолчать-то не можешь, женщина, - в сердцах сказал первый вариант герцога. Глаза в прорезях маски мазнули по мне с легким укором.

– Видите, я - герцог. Схватить всю шайку!
– гаркнул кандидат в панталонах.
– И в пыточную обоих. Я лично допрашивать буду.

– Это что за самоуправство?
– возмутилась я.

Где справедливость? Меня опять схватили и вывернули руки. А я, между прочим, руками работаю.

– Я же вам помогла, я не воровка и с этим обманщиком ничего общего не имею!

– Провести меня думала, сообщника сдать, а сама убежать решила? Знаю я вас, преступников, только своей шкурой дорожите.

И откуда же он так хорошо преступников знает. Не оттуда ли, где артефакты ворованные достает. Мысли заметались, если совсем плохо будет, придется семейные секреты включать, а папа за это по головке не погладит. Как же все не вовремя.

В это время два амбала попытались скрутить лже-герцога. К общему удивлению, они оказались так неловки, что никак не могли ухватить злодея за руки. Он изящно, как палец сквозь воду, скользнул мимо них к двери.

Обернувшись, посмотрел на меня, вздохнул и сказал:

– Отпустите девушку, она действительно не со мной.

Причем говорил, недовольно кривя губы, порицая то ли меня, то ли себя.

Я вскрикнула от боли. Незнающий как ему поступить, оборотень так прижал мои вывернутые локти, что искры из глаз посыпались. И, не придумав ничего лучшего, ударил меня сзади головой в затылок. На дорогой аринский ковер посыпались шпильки, элегантно собранная прическа не выдержала такого вандализма. Но еще больше пострадала моя голова, я вскрикнула и прикусила нижнюю губу, чтобы совсем не потерять лицо, издав постыдные вопли.