Хищный инстинкт

– Ладно. Будем соблюдать приличия.

– Обязательно. Приличия - наше все, - многочисленные бальные юбки уже были задраны до плеч, и волк с воодушевлением боролся с подъюбником. Наконец, жесткие пальцы накрыли уже ноющее лоно и нежно погладили через ткань панталончиков.

– Эфа, - он склонился, жадно рассматривая мое запрокинутое лицо.

– Что?
– простонала я, отдаваясь умелым ласкам супруга.

– Я понял, что хочу от тебя много детей.

– Дай мне родить хотя бы одногооо... Может мне процесс не понравитсяяя...

Его ладонь нашла шовную прорезь, которую в панталонах оставляли совсем не для этих целей, но Корнуэлл был от нее в восторге. Меня коснулись нежно и плавно, рисуя кружочки и выбивая из моего дыхания воздух.

Он не торопился, но из-за толчков, впечатления становились крайне необычными. И я почувствовала, как стали влажными и сладкими его движения.

– Обожаю тебя, - тихо сказал он, - всю, любую. Спорящую, смеющуюся, раскинутую передо мной вот так. Мне все равно была бы свадьба или нет, Корнуэллы или Риверстары были бы наши дети, главное, чтобы ты была счастлива.

– Оооии, - говорить было очень трудно, но обязательно. Уж слишком важную вещь он сейчас сказал, не прощу себе, если упущу момент.
– Иии...ох. Люшеер!

– Ты что-то хочешь сказать?
– он хищно улыбался, поддерживая меня под плечи и продолжая сводить с ума ласками.

Я чувствовала как двигаются его пальцы и проклинала слишком медленно едущую карету, срочно хотелось в домик, в спальню.

– Ооох, дааа.

– А вот так?

– Дддаа. Проклятие.

– Моя жена. Любимая. Единственная.

И я не выдержала, забившись в длинных, прокатывающихся по всему телу волнах наслаждения. Эта его привычка говорить во время занятий любовью начала мне нравится. Хорошо же сказал, правильно, прямо подкинул меня в нужную точку. Слушая как одна из бальных туфелек, дрожа, застучала по дну кареты, он улыбался.

Поцеловал жадно, намекая что меня ждет вдумчивое продолжение по приезду, и принялся оправлять на мне юбки.

– Так говоришь, фамилия не важна, - пытаясь привести дыхание в порядок, пробормотала я.

– В каком это смысле?
– он поправил выбившийся локон. Снова сдержанный и уверенный, словно не дышал только что рвано со мной в такт, не ловил губами стоны.
– Так. Потом поговорим. Что-то не то, Эфа, мне кажется мы замедляемся, а до дома еще всю улицу надо проехать.

Всегда удивлялась его умению контролировать ситуацию в любом состоянии. Я по- привычке проверила наполненность артефактов, быстро встряхнула кистями.

Карета дрогнула и остановилась. Возмущенные крики возницы прерывались чьим- то низким бубнением. Что там происходит? Мы настороженно переглянулись с мужем, готовые мгновенно перейти в боевой режим.

– Та-та-та, - дверца распахнулась и к нам в карету ловким движением забрался лорд Розенкранц. Весь увешанный дорогими амулетами и одетый в серебристый, сверху донизу покрытый вышивкой фрак.

– Какие голубки, даже не заметили меня на приеме, только друг другом любовались. Даже обидно, знаете ли. Человек я видный, серьезный и при этом очень занятой. А приходится неделю ждать, когда вы после свадьбы в люди выйдете. Значит, поженились? Продали Око и гулять? Придется вас, воришки, наказать, да.

Все это время мы с изумлением смотрели на ворвавшегося к нам мужчину. В распахнутую дверь заглядывали, демонстрируя свое присутствие бородатые подозрительные личности, смахивающие скорее на разбойников, чем сопровождающих благородного лорда.

– Эфа, - сказал Корнуэлл, - я сам, тебе лучше не перенапрягаться.

– Я не инвалид, - возразила я, - и прекрасно себя чувствую.

– Я волнуюсь.

Розенкранц закашлялся от негодования.

– Эй, я тут!

– Не мешай!
– рявкнули мы на него с двух сторон.

– Чтооо?
– срываясь на фальцет, закричал герцог. Его кружевное воинственно поднялось дыбом, как перья у раздраженного петуха.
– Скрутить их!

Правая рука Корнуэлла незаметно для глаза метнулась, сжавшись на шее крикуна и пришпиливая его к стенке кареты.

А я обернулась к распахнутой дверце, и та с громким хлопком закрылась перед носом у открывших рот бандитов.

– Да что ж это такое, - укоризненно сказала я и потрясла пальцем, - это, между прочим, семейное дело. Невоспитанно вмешиваться.

– Дорогая, там мы едем домой?
– рявкнул примарх. Длинные когти впились в дерево, на внешней стороне кистей отросли длинные волоски.
– Можно с твоими родителями, но в наш дом, где мы будем хозяевами. Главное, ты должна понимать, среди волчьего клана твои не долго загостятся. Скучно у нас, никаких светских мероприятий, событий.

Я подняла бровь и покачала головой. Вроде бы умный, серьезный мужчина, а так легко заблуждается насчет мистера и миссис Риверстар. Да мы сами себе события. А уж мероприятия моя матушка организует в лучшем виде, все окрестные кланы оборотней вздрогнут. Только надо дом почистить и запретить обороты, чтобы запахи аллергию не вызывали.

Некоторое время карету сотрясали только толчки снаружи. Герцог хрипел скромно и практически не мешал.

– Ну ладно, - наконец, согласилась я, - с родителями можно и завтра начать собираться. Так приятно, что ты к ним хорошо относишься, готов жить в одном поместье. Атам, глядишь, моим домик рядом отстроим. Ты у меня замечательный, мудрый. Говоришь, фамилия малыша для тебя не критична? А что если нашего первенца Риверстаром записать? Ой! Ой! Осторожно! Ты передавил герцога! А я еще не всю его коллекцию посмотрела. Не сломай ему шею!

***

Что было дальше

Лео Вайн предпочел остаться свободным поэтом, хотя и не отказался принять семейное дело.

Кин-Кин показала себя прекрасным оперативником Белого Крыла. И часто навещала нас в поместье, привозя с собой флер опасных приключений.

Мы же с Люшером предпочитали совмещать работу и дом. Так между двумя важными государственными расследованиями у нас родилась девочка. Альба Корнуэлл-Риверстар.

Такая хорошенькая и милая, что я согласилась с мужем. Пусть детей будет много. Мы над этим работаем.