Хлопоты с двенадцатой могилой

Он раздраженно отвернулся.

— Я сам ничего больше не знаю.

— Ясно. — Я задумчиво свела брови. — А что тебе известно?

— Оно есть пепел и угли. Больше я ничего не знаю.

— Может быть, это божественное стекло? Кулон, в который я тебя отправила?

— Зачем он мне?

— Если ты не знаешь, что ищешь, то зачем вообще ищешь?

— Я знаю, что ищу. У меня всего лишь… нет доступа к этой информации. — Почти расстроенно Рейес почесал в затылке.

— И что это значит?

— Это значит, что Рейазиэль скрывает от меня сведения. Не дает доступа к информации, которая мне нужна.

Как, бога ради, Рейес может что-то скрывать от самого себя? Это же ерунда какая-то!

Но в то же время, если Рейес утаивает что-то от Рейазикина, значит, он еще здесь. Не знаю где, но точно где-то рядом. Мало того, не дает Рейазикину нужных сведений, не впускает бога в эту часть собственной сущности.

Мое сердце выскочило из груди и воспарило к небесам. Образно выражаясь. Рейазикин представления не имеет, что ищет, а все потому, что Рейес еще здесь.

— Любопытное дельце, — вздохнула я, стараясь заговорить Рейазикину зубы и попутно придумать, как вытащить наружу Рейеса, если это вообще возможно. — Ты знаешь, как оно выглядит?

Рейазикин поскреб лицо.

— Важно лишь то, чтобы я это нашел.

— О’кей. Я могу помочь.

Судя по изменившемуся выражению лица, я бы сказала, что он мне не поверил ни на йоту.

— А что потом, пожирательница богов? Отужинаешь моей душой? — Его голос завораживал, наполнял теплом, заливал каждую клеточку во мне восторгом и отзывался эхом глубоко внутри. — Проглотишь мое сердце и объявишь его своей добычей?

Мне хотелось сказать «А почему бы и нет? Баш на баш. Мое ведь сердце давно принадлежит тебе», но я промолчала.

Похоже, мне и не нужно было ничего говорить. Красивое лицо потемнело, но не от гнева.

— Перелезай ко мне, — сказал Рейес так тихо, что я едва расслышала.

Пришлось отчаянно бороться с порывом сделать, как было велено.

— Не могу, — покачала я головой. — Мне на похороны надо. Плюс ты сам говорил: ты не мой муж.

Последние слова я сказала с вызовом. Если Рейес где-то здесь, пусть поборется, в конце концов!

Рейазикин же долго не раздумывал и атаковал меня огнем. Я почувствовала, как жаркие язычки ласкают самые нежные, чувствительные и сокровенные части тела.

— Рейазиэлю необязательно об этом знать.

Пришлось сопротивляться гравитации, которую рождало одно его присутствие. Чтобы прийти в себя, я прикусила изнутри щеку.

— Ты не боишься, что я съем твою душу?

Мы снова встретились взглядами в зеркале, пока наконец я не моргнула, разрушив какую-то неведомую магию.

— Боюсь. И боялся сотни тысяч лет.

— И все же сидишь со мной в машине. Видимо, не такая уж я страшная.

— Ты просто дура.

Эти слова меня задели, но вида я не подала.

— И почему же?

Рейес отвернулся к окну.

— Надо было съесть меня много эпох назад, когда был шанс.

Я глянула за плечо.

— Если бы я тогда тебя съела, то тебя у меня бы не было. Не было бы Рейеса.

— Никого из нас у тебя нет. Все, что у тебя есть, — это сомнения, подозрения и вечное противостояние.

— Ошибаешься.

— Ты еще глупее, чем я думал.

И снова я не стала возмущаться и бросаться ответными оскорблениями, а через мгновение голос Рейеса снова стал еле слышным:

— Перелезай ко мне.

— Скажи мне имя священника.

— Мне оно неизвестно.

— Так ты соврал?! — ахнула я, утопая в океане разочарования.

— Я же злой бог, — бросил Рейес вместо всяких объяснений.

— Ничего подобного! — едва не заорала я, свернула наконец на обочину и, остановив Развалюху, повернулась к Рейесу. — Ты непокорный, строптивый и, может быть, даже буйный. Но точно не злой.

На миг на прекрасном лице отразилось удивление, но Рейес быстро взял себя в руки и вдруг улыбнулся так, словно открылись небеса и засияли для него одного:

— Такими словами ты уговорила моего Брата не посылать меня в божественное стекло? В ад, который он обманом заставил меня сотворить?

— Не знаю. Не помню.

— Я совсем близко, — вдруг добавил Рейес, взял меня за руку и прижал мою ладонь к своему сердцу. — Прямо сейчас ты можешь проявить мудрость и поглотить меня до того, как я найду созданное из углей и пепла.

— Когда ты его отыщешь, что ты с ним сделаешь? — спросила я, пытаясь выудить хоть что-то, что даст мне подсказку, поможет понять, что именно разыскивает Рейазикин.

— Не твое дело. Тебя должно волновать лишь то, что происходит прямо сейчас.

Отпустив мою руку, он откинулся на спинку сиденья и положил ладони с обеих сторон от себя. Иными словами, Рейес испытывал мою волю, предлагал съесть его прямо сейчас. Ну или заняться с ним сексом. Кто его, блин, теперь знает!

Одному Богу известно, как мне хотелось сделать и то, и другое.

— Время вышло, — сказал Рейес и исчез.

А я успела только моргнуть. Только что он был здесь, а через долю секунды испарился.

Я вздрогнула. Его притягательность была настолько мощной, что в голове не осталось ни единой внятной мысли. Однако все желание и тоску начисто смыло тонким голоском, раздавшимся с пассажирского сиденья.

— Кто это был? — спросила Слива.

Несколько секунд я пялилась на нее с отвисшей челюстью, пытаясь уложить в голове, что она рядом, а потом набросилась на нее с объятиями.

Сахарная Слива — девятилетняя девочка-призрак, которой легко можно дать и все тридцать. Наполовину прелесть и наполовину демонское чадо, она жила с Рокетом в дурдоме, пока Рейес не сровнял его с землей.

Довольно долго Слива терпела мои обнимашки, пока наконец не начала меня отталкивать.

— Где ты была, золотце? Ты видела, как разрушили лечебницу?

Вдруг она знает что-то о том, что ищет Рейес?

— Нет, я искала брата, но так и не нашла. Ты обещала мне поискать его.