Хмарь

Плеснув еще коньяка, он все же добрел до холодильника, выудил из него пару персиков и спешно прикрыл дверцу, дабы подольше сохранить в нем прохладу. Что с электричеством и когда его дадут было не понятно, а без холодильника и морозилки будет тяжко. Продукты через сутки начнут портиться, а кормить детей крупой да макаронами тоже не дело. Осушив второй стакан, Игнатьев откусил половину сочного персика и закурил. Пойти что ли тоже поспать? Кого он собрался караулить? Если кто-то начнет ломиться, он обязательно услышит.

Докурив, Игнатьев пошел в комнату тещи на первом этаже и не раздеваясь улегся на заправленную кровать. Ружье он положил подле кровати, лампу и зажигалку поставил на прикроватную тумбочку.

В доме царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь едва слышимыми похрапывал отца наверху. Игнатьев прикрыл веки. Стальные ставни, стальная дверь, стены из кирпича. В таком доме можно пережить даже осаду ОМОНА. Поразмышляв на эту тему еще несколько минут, он стал погружаться в сон. Бесшумно и быстро в дом прокрасться не получится, поэтому смысла караулить всю ночь он не видел. Тем более, что беспредел у дома Иванова случился посреди бела дня.

Первая ночь прошла спокойно. Жена с утра поведала ему, что сквозь ставни ночью было видно зарево пожара и под утра слышались далекие крики. Что кричали и с какой стороны она сказать не смогла.

– Выстрелов не слышала? – жена отрицательно замотала головой. – Ну и ладненько.

Игнатьев поставил ружье около окна, строго настрого велел детям сидеть на втором этаже и без приглашения вниз не спускаться.

– Так и будем сидеть взаперти Паш? Что делать то?

Игнатьев тяжело вздохнул. Идти на улицу не хотелось, но во первых нужно было все таки дойти до трансформатора, за ночь морозилка потекла, а погреба, что бы сохранить замороженное мясо и рыбу в доме не было. А во вторых у него теперь было ружье.

– Ладно. Схожу посмотрю! Со светом нужно что-то делать! – Ленка тут же повисла у него на плече.

– Не ходи! Сам говорил что там стреляли и двоих убили вчера! Может там целая банда Паш!

– Может, да занеможет Лен! Вас баб хрен поймешь! То сходи, то не ходи! – Отстранив от себя жену, он подхватил ружье, одел удобные кроссовки на случай, если предстоит быстро ретироваться, проверил патроны в карманах спортивной куртки и, передернув затвор, стал тихо отворять дверь. Приоткрыв ее на ширину ладони долго разглядывал, что там происходит снаружи. Не заметив ничего подозрительного, Игнатьев раскрыл дверь на ширину нужную для того, что бы протиснуться самому и показав жестом жене, что бы прикрыла за ним, выскользнул наружу.

Было около девяти утра, и солнце, столь жаркое этим летом, еще не начало припекать. Осторожно подойдя к калитке, Павел Арсеньевич, тихонечко отодвинул недавно смазанную солидолом щеколду, и выглянул на улицу. Не души! Странно. Такого не бывало в поселке. В девять поселок оживал, все спешили к автобусной остановке, что бы доехав на нем до станции, пересесть на электричку и отправится на ней на работу. В округе с работой было тяжко и все мотались, кто в Дмитров, кто в Дубну. Но сегодня на улице не было ни души. Можно было бы списать это на субботу, но Игнатьев знал, новые рыночные отношения возвели субботу и воскресение в самые что ни наесть рабочие дни. В поселке многие работали на рынках и в магазинах, а в выходные дни там самая горячая пора и что бы никто не спешил с утра на работу такое для их поселка было в диковинку!

Держа оружие в руке, Игнатьев двинулся в сторону правления. Как и на улице, на участках, тоже не было видно людей, зато пару раз он замечал, как быстро дергалась в окне занавеска, пряча испуганный взгляд соседей. Неужели все так и будут сидеть взаперти, выжидая у моря погоды. Ладно старики и молодежь, но где мужики то? Игнатьев, проходя мимо нескольких домов, хотел было покричать хозяев, но вовремя смекнул, что не только у него могло быть оружие. После вчерашнего мракобесия подле Ивановского дома и неспокойной ночки, мужики с испугу могли и пальнуть не глядя, тем более в здорового детину с ружьем в руках.

Кстати о пожарище, Игнатьев принюхался. Запах гари конечно ощущался, но его практически перебивал типично поселковый аромат навоза вперемешку с запахом машинного масла и шлака, что твердой коркой покрывал поверхность центральной улицы наподобие асфальта. Интересно, что сгорело и где.

Наконец выйдя к старому ДК, он прошел вдоль располагавшегося на первом этаже магазинчика, естественно закрытого. Завернул за угол, глянул на затворенную большим амбарным замком подвальную дверь, то была знаменитая Толиковская качалка состоящая в основном из штанг, самодельных гантелей и лавок. Завернул еще раз за угол, и встал пораженный увиденным. От правления остался лишь почерневший скелет еще тлеющих досок, отделение милиции казалось почти нетронутым, если не считать обожжённой стены со стороны сгоревшего здания правления и одного лопнувшего окна. Внутрь слава богу огонь не добрался. А вот позади правления все было намного печальнее. Несколько деревьев стояли огромными, почерневшими спичками, а между ними огромными грудами высились дымящиеся обломки того, что вчера еще было добротными домами. Прямо за правлением был дом Валерки Ширяева, а рядом с ним Васильевский.

Черт! Трансформатор! Практически перейдя на бег, Игнатьев обежал дымящиеся остатки правления и матюгнулся. Естественно трансформатор тоже сгорел к чертям собачьим. Да что же тут творится у них? Два дома сгорели, правление, ментовка чудом осталась цела, выстрелы, пара убитых и… никого! Где власти? Да хотя бы пожарные? Почему никто не тушил пожар? Подойдя к почерневшим от копоти столбам, бывших еще вчера забором, Игнатьев внимательно обвел взглядом пожарище. Еще раз витиевато выругался, из под обломков торчала почерневшая человеческая кисть. Вот и третий покойничек. А там глядишь под обломками и все семейство обнаружится. Со злобой плюнув себе под ноги, Игнатьев быстро стал перебирать в голове варианты. Дойти до Толика? Но тот жил на другом конце поселка, а это с километр топать. Опасно! Рядом с его домом крепких мужиков не проживало, лишь бабульки с дедами. Ближайший мощный сосед жил недалеко от Ивановского дома – тот самый золотозубый Рома, с кем он разговаривал вчера, как раз перед замесом. Стоило рискнуть, во первых узнать чем все закончилось, во вторых нужно что-то делать, а делать обычно могут лишь здоровые решительные мужики!

Развернувшись, Игнатьев двинулся в обратную сторону. Дойдя практически до стены ДК с надписью «Видеопрокат», он явно ощутил у себя за спиной пристальный взгляд. Не останавливаясь, он быстро повернул голову и мгновенно покрылся холодным потом. Из-за дымящихся руин быстро выскочили пара стремительных силуэтов. Двигаясь на четырех конечностях они были страшной пародией человека на обезьяну. Но тот, чей взгляд он ощутил стоял чуть в стороне, недалеко от входа в отделение Милиции. Огромный, одетый в подранную, окровавленную одежду, горилла образный силуэт под два метра ростом. Тот самый, что вчера размозжил голову человеку. Монстр заметил, что Игнатьев увидел его. Рот его ощерился дикой улыбкой, обнажая огромные острые зубы. Горящие угольки глаз сузились от ярости, и оглашая весь поселок жутким ревом, монстр указал на Игнатьева узловатым пальцем с поломанным когтем. В туже секунду два силуэта снова пришли в движения, довольно расторопно поскакав в сторону застывшего от ужаса Игнатьева. Монстр снова взревел, подбадривая своих солдат, те чуть прибавили скорости и тоже огласили окрестности леденящим душу, утробным воем. Это вывело Игнатьева из ступора и он, совершенно позабыв, про зажатое в руках ружье, бросился со всех ног к своему дому даже не подумав, что ведет за собой саму смерть.

Отдернув штору, и от любопытства позабыв о всякой осторожности, Николай Павлович буквально прилип к стеклу. Мимо его дома, плавно покачивая на рытвинах, медленно катил урча мощным двигателем, вишневый внедорожник. Кто находился внутри автомобиля из-за тонированных стекол рассмотреть было невозможно.

– В сторону правления едет! – Порывшись в нагрудном кармане, Николай Павлович все таки выудил пачку Астры и чиркнув спичкой, раскурил вонючую сигарету. – Кого еще к ним в глухомань принесло?

– Что там Коль?

– Тьфу ты иуда! – уронив пепел себе на штанину, Николай Павлович буквально подскочил на стуле. – Ты прежде, чем подкрадываться хоть кашляни что ли! До инфаркта доведешь раньше времени

– А я почем знаю, слышишь ты или нет! Вошла и вошла! Смотрю в окно пялишься! Думаю увидел чего!

– Увидел! Джип там огромный проехал!

– Чей? Толика что ли этого, бандита?

– Да, не! Этот вишневый, у Толика черный!

– А это тогда кто?

– Конь это в пальто, Ир! Господи, твою ж душу мать, иди, да спроси! Кто это?! Чего это?! Где это! Как умалишённая всегда! – Николай Павлович взвился от раздражения, жена иногда могла и мертвого довести до испарины, а уж живого так и вообще до белого каления.