Хоббит. Путешествие по книге

Еще поднимаясь в горы, Бильбо успел ощутить, что «мир безопасный и уютный» остался далеко позади, растаял на горизонте в «сиреневой дымке». Теперь, погребенный в непроглядной тьме под горами, Бильбо очутился предельно далеко от своей светлой хоббичьей норки, которую с такой пронзительной нежностью вспоминает, когда попадает в лапы гоблинов. Но в темноте подземелий даже светлые воспоминания ему уже не помогают. Первый порыв Бильбо, очнувшегося в темноте и одиночестве, сводится к своего рода бэггинсовскому эскапизму. Бильбо пытается отвлечься: «Он представлял себе, как жарит яичницу с беконом у себя дома». Однако на сей раз эти воспоминания не только не утешают его: он чувствует себя «еще более несчастным». Затем хоббит пытается утешиться не воображаемым, а настоящим удовольствием, связанным для него с домом: он решает покурить трубку. Однако разжечь ее Бильбо не удается, и он вовремя соображает, что курение ему бы не только не помогло, но и навредило. Рассказчик замечает: «Одумавшись, он, правда, решил, что так даже лучше. Бог знает, к чему привели бы чирканье спичками и запах табака! Кто кинулся бы на него из черных ходов?» Итак, ничто из прежней жизни в Бэг-Энде хоббиту сейчас не поможет.

Однако Бильбо все же находит, чем утешиться, – и утешение ему приносит меч, что неспроста. Бильбо вытаскивает клинок из ножен и обнаруживает свечение, которое тот испускает из-за близости гоблинов, а значит, это эльфийский клинок, как и мечи Торина и Гэндальфа. Здесь важно вот что: в конечном итоге Бильбо утешает и успокаивает, несомненно, туковская вещь, предмет, тесно связанный со стихией приключений и авантюрным началом в самом Бильбо, с его туковской половиной. Вспомним, что еще в Бэг-Энде меч для Бильбо был одним из символов приключений. Когда в душе у хоббита впервые шевельнулась робкая тяга к приключениям – а это произошло благодаря песне гномов, – она приняла форму желания «носить меч вместо трости». Разумеется, то была лишь картинка в воображении Бильбо, и хоббит поспешно отогнал ее. Даже после того как Бильбо находит в логовище троллей кинжал, по размеру годящийся ему в мечи, хоббит, судя по всему, бóльшую часть времени о нем просто не помнит. Но теперь Бильбо внезапно обнаруживает, что у него есть меч, да не простой, а «оружие, сделанное в Гондолине». В этот критический момент Бильбо впервые вынимает клинок из ножен, вступая в туковскую роль отважного искателя приключений. Сделав это, он внезапно осознает, что перенесся внутрь того самого мира героических преданий, где уже давно живут Элронд и Торин. Теперь Бильбо воспринимает себя как действующее лицо одной из древних историй, вековых легенд, полных чудес и трагедий.

Однако Бильбо вовсе не испуган и не подавлен, – наоборот, он доволен и воодушевлен. Здесь самое время вспомнить первую главу, тот миг, когда хоббит подслушал уничижительный отзыв Глойна и, ворвавшись в гостиную, вызвался отправиться в поход. Бильбо тогда хотелось, чтобы его сочли смельчаком, а не трусом. Сейчас, глядя на свой меч, он осознает, что вполне готов устрашить свирепых гоблинов, потому что заметил, что «гоблины, увидев оружие эльфов, сразу терялись». Когда Бильбо в Бэг-Энде вызвался отправиться с гномами в поход, этот порыв пуститься на поиски приключений был сугубо теоретическим. Теперь Бильбо начинает воплощать его в реальность. Он миновал поворотный момент в своей карьере.

Голлум. Злобное и обездоленное создание

Характер гоблинов, который мы проанализировали в четвертой главе, обеспечил нас своего рода запасом основных сведений, и они пригодятся нам дальше, чтобы понять прочих зловредных существ, которых мы еще встретим на страницах «Хоббита». Мы будем сравнивать с гоблинами всех прочих злых существ, и поэтому они – точка отсчета, мерило, которое поможет понять изначальное описание Голлума. «Старый Голлум» старше гоблинов и обитает гораздо глубже в сердце гор, в подземельях. Да, гоблины живут в полной темноте и боятся солнца, но рассказчик говорит, что Голлум «черный, как сама темнота». Мы уже знаем, что гоблины жестоки, но трусливы; им «все равно, кого поймать, лишь бы застать жертву врасплох, чтобы та не могла защищаться». Голлум охотится на самих гоблинов по точно такому же принципу: если они появляются возле его озера, подкрадывается и нападает незаметно, ловит и душит, подобравшись сзади, и не щадит даже гоблинят. Голлума боятся сами гоблины, для них он нечто неведомое и неприятное, что подстерегает их «там внизу, у самых корней горы», неразличимая фигура, внушающая страх. Голлума нам впервые показывают не как персонажа, равного гоблинам по коварству и гнусности, но как существо, которое превосходит их по всем статьям, в том числе и по части внушаемого страха.

Разбирая образ Голлума в «Хоббите», обязательно нужно помнить вот о чем. Практически наверняка те, кто читает «Хоббита» впервые, уже знакомы с Голлумом. Ведь до «Хоббита» многие из вас уже читали «Властелина колец», где этот персонаж тоже фигурирует и описан значительно подробнее – более того, подробнее, чем Бильбо. Так что читавшие «Властелина колец» берутся за «Хоббита», больше зная о Голлуме, чем о Бильбо. Мы увидим, что встреча Бильбо с Голлумом предвосхищает его встречу и развитие отношений с Фродо много лет спустя.

Однако не будем забывать, что в реальности хронология была обратной: это мы сначала читали «Властелина колец», а теперь читаем «Хоббита». Толкин же сначала написал «Хоббита», а потом взялся за «Властелина колец», воспринимая его как продолжение «Хоббита» [18] . Поэтому ему было необходимо некое связующее звено между историей, рассказанной в «Хоббите», и ее продолжением, какое-то зерно, которое уже было заронено в текст «Хоббита» и из которого можно было бы протянуть стебель в новую историю. Связующим звеном Толкин выбрал волшебное кольцо Бильбо, однако, работая над «Властелином колец», по ходу дела решил, что это кольцо – не просто волшебное колечко-невидимка, а нечто куда большее. Такая перемена в природе кольца не противоречила тексту «Хоббита», но требовала основательно переписать и переработать главу «Загадки в темноте», особенно образ Голлума. Поэтому, когда в 1951 году издатель Толкина решил переиздать «Хоббита», писатель основательно переработал образ этого персонажа и внес существенные изменения, и Голлум стал ближе к тому, что о нем рассказывается в «Братстве кольца» и каким он наконец предстает в «Двух крепостях». Таким образом, хотя история встречи Бильбо и Голлума хронологически увидела свет почти за двадцать лет до публикации «Властелина колец», можно уверенно сказать, что образ Голлума в «Хоббите» (в окончательном варианте), по сути, основан на образе Голлума во «Властелине колец», а не наоборот.

Давайте вернемся и посмотрим, какие же изменения Толкин внес в текст, перерабатывая пятую главу. Тогда мы увидим, какие именно черты характера Голлума он хотел подчеркнуть. Прежде всего, Толкин сделал Голлума гораздо коварнее, чем в первом варианте. В предыдущей редакции Голлум уже был хищником (и надеялся убить и съесть Бильбо), но в то же время вел себя честно и справедливо. Он трогательно волновался, как бы не нарушить правила игры в загадки. Проиграв, Голлум был решительно настроен любой ценой сдержать свою часть уговора, потому что «давным-давно понял, что в игре в загадки нельзя, ни в коем случае нельзя жульничать». [19]

Обратим особое внимание на одну важную фразу, которая красноречиво подчеркивает изменения, внесенные в образ Голлума. Удивительно, но эту фразу Толкин во второй редакции не тронул, не переписал; он лишь изменил ее смысл благодаря новому контексту. В обеих редакциях, и в первом, и во втором издании, когда Бильбо выиграл, Голлум уплыл в лодчонке на свой островок, а Бильбо, глядя ему вслед, «думал, что Голлум просто ищет предлога, чтобы удрать и не вернуться». В обеих редакциях Бильбо ошибается, думая, будто Голлум отчаливает на свой островок с вероломными целями. Но суть ошибки сильно различается. В первой редакции предполагается, что Голлум поплыл на островок за наградой победившему Бильбо. Хоббит думает, будто Голлум уплыл и не вернется, никакой награды не привезет и уговор нарушил. Но он оказывается не прав: Голлум искренне хочет соблюсти уговор, держит слово и уплывает на остров, чтобы отыскать кольцо, которое и вручит Бильбо в качестве награды. На поверку Голлум оказывается гораздо честнее и прямодушнее, чем считал Бильбо.

Во второй редакции, которую теперь все и читают, Голлум покидает Бильбо, неопределенно сказав: «Мы должны с-с-сперва вз-з-зять кое-что важное», что якобы поможет ему вывести Бильбо к выходу из подземелий. Бильбо – теми же самыми словами! – думает, что Голлум улизнул под этим предлогом и не намерен возвращаться, потому что хочет нарушить уговор. Бильбо ошибается и в этой редакции. Голлум настроен вернуться, забрав с островка кольцо, но в этом варианте он хочет не наградить Бильбо кольцом, а убить его, подкравшись к хоббиту невидимым. Мы узнаем, что Голлум «начинал злиться, игра ему надоела, он проголодался». Бильбо заблуждается и недооценивает Голлума, но совершенно по-иному: Голлум оказывается куда коварнее и хитрее, чем подозревал Бильбо. Переделывая образ Голлума, Толкин лишил персонаж практически всех добрых чувств и порывов, которые были присущи Голлуму в первой редакции.

Анализируя коварство Голлума, постараемся не впадать в распространенное заблуждение относительно этого персонажа. Голлум разговаривает и спорит сам с собой, и из-за этого впору подумать, будто он раздвоен и у него есть хорошая и плохая стороны. Во «Властелине колец» есть несколько моментов, когда в Голлуме проступают какие-то забытые добрые или ностальгические чувства и порывы – тоска по прошлому и так далее; но в «Хоббите» внутренний диалог, который Голлум постоянно ведет вслух, происходит вовсе не между Голлумом-плохим и Голлумом-хорошим.

Когда игра в загадки заканчивается и Голлум, не заметив, минует Бильбо-невидимку в подземном туннеле, Голлум спорит сам с собой, как быть. Обратим внимание: спорят в Голлуме не доброе и злое начала, а оптимистическое и пессимистическое. Он размышляет об удачном и неудачном исходах дела. Сначала Голлум говорит, что искать кольцо бессмысленно: им завладел Бильбо, уверен Голлум. Но затем он с надеждой говорит себе: а вдруг кольцо все-таки не у Бильбо, да ведь хоббит и не знает, как им пользоваться, да и никуда не денется, потому что заблудился. На первый вариант Голлум сам себе мрачно возражает, что хоббит хитер и, скорее всего, смекнул, как пользоваться кольцом, и, возможно, даже лгал, будто заблудился. Но второй голос оптимистично указывает на то, что даже с кольцом Бильбо не спастись от гоблинов, они наверняка его сцапают. Пессимистический голос в панике и ужасе отвечает, что, если гоблинам вместе с Бильбо достанется и кольцо, это катастрофа, которая сулит смерть самому Голлуму. Оптимистический голос тотчас соглашается – и спор кончается тем, что Голлум кидается вперед, стремясь отрезать Бильбо от задней двери. В Голлуме два начала, но не доброе и злое; первое готово сразу подумать о других плохо и с легкостью представляет себе худший исход, второе – не сразу, но обе эти половины Голлума не питают к Бильбо добрых чувств и благих намерений.