Хочу быть богатой и знаменитой

— Брр, вправду осень. Вода-то какая стылая, аж зубы ломит.

Мужчина задохнулся от радости, слово из детства вернуло его в пору большого и безграничного счастья. Надо же, вода стылая!

— Давай сюда, — и протянул к ней руки.

— Чего давать? Зубы, которые ломит? Нет уж, пусть они пока побудут при мне. Я ими дорожу.

Александр Иванович улыбаясь, развернул ее лицом к себе, положил ладошки себе на грудь, накрыл своими большими руками, а сверху еще и полами толстовки.

— Так лучше?

— Определенно. Только теперь мне не видно озера.

Она предпочла бы не прикасаться к нему. Бог его знает, что у этого олигарха на уме. Все они одним мирром мазаны. С другой стороны посмотреть, он мужчина, а они тоже… ну… все такие. Да. Абсолютно все. Исключение составляют только влюбленные. Где тут влюбленность? Ей почти тридцать, господа! О чем вы?! Какая влюбленность? Все теперь по жизни должно быть тихо и ровно. А ей нужно спокойствие и стабильность, в том числе, отсутствие мужчин в обозримом будущем. Она считала, что на старости лет, (по ее мнению, именно в тридцать старость и начинается!) она имела право на тишину. Дом — работа, работа — дом. Все. Больше ничего не нужно. Никаких отношений. «Душа должна обретаться в покое», — так наказывала ей пожилая сиделка в больнице. Так она и проживет. Одна. В покое. Вот только поможет этой девочке. И домой.

Кстати, про домой. Надо спросить, как назад добраться. Здесь, наверное, автобусного сообщения нет, придется из города такси вызывать. И сделать это надо сейчас. Пока машина до этого места доберется, уже темно будет. Подняла глаза, обратила внимание, что мужчина для нее высоковат. Повертела головой, как будто искала табличку:

— Александр Иванович, как этот поселок называется?

— Тривиально. «Озерный». Почему спросила?

— Потому, что такси нужно вызвать, домой пора.

— Уже? А не хочешь остаться переночевать? Я очень редко делаю такие предложения.

Ей подумалось: Господи, спаси и сохрани от таких предложений.

— Не хочу.

Высвободила руки, и шагнула на дорожку, ведущую к дому, и даже не зашла в беседку. Он огорчился.

— Я хотела…, — а у него зашлось сердце: передумала и остается!

— … сказать про Эмика и вашего сына. Они тоже очень сильно испугаться успели, но не настолько, как Тоша. Бани им вполне достаточно. Только после нее нужно окатить мальчиков водой из колодца.

Когда подошли к дому, их встретила Галина Ивановна — сестра Александра Ивановича. Она только хотела о чем-то спросить, но закрыла рот — сам был в ярости. Бедная женщина ожидала взрыва. Уж их-то досыта насмотрелась от любимого братца. Такие периодически случались с самого детства. Этих вспышек даже отец боялся. Гляди-ка, а эта идет рядом и не дернется. Господи, страшно-то как!

Прикрыв рот кончиком платка, так и стояла, боясь даже моргнуть. А птичка-невеличка шагнула к ней навстречу:

— Галина Ивановна, все, что сейчас нужно ребятам рассказала Александру Ивановичу. Если молодые люди в бане вымылись, то пусть обольются из ведра водой из колодца.

Наташа, внимательно смотрела на Александра Ивановича, хотя разговаривала с его сестрой.

— Мужчины не особо на это обращают внимание — это ведь женская участь передать детям правила поведения, обычаи семьи и рецепты сохранения здоровья. Пожалуйста, проследите за этим. А мне пора, приятно было познакомиться. До свидания. И еще, — она подошла и что-то прошептала женщине на ухо. Потом внимательно посмотрела той в глаза и решительно покивала. Бледная Галина Ивановна, недоверчиво поглядела на собеседницу, потом хлопнула себя по бокам и тоже закивала. Так они и расстались.

Александр Иванович не позволил гостье вызвать такси, а оправил ее на своей машине. Как только мигнули фонари на повороте, сестра услышала зубовный скрежет.

— Галя! Есть сегодня не буду! — Рявкнул он, и получил со всего маха деревянной ложкой в лоб.

Сестрица стояла с ожиданием в глазах, а потом и вовсе выдала непонятное:

— Молодец, девка, все правильно сказала.

— Эй, ты чего? — Уже нормальным голосом спросил сестру, потирая место ушиба.

— За стол, говорю, садись! Ужин давно остыл. Мальчишки в бане плещутся. Алеша в городе остался. Вот тебя накормлю, мне еще Эмика надо определять куда-то на ночевку. Может его в кабинет поселить? Там тахта удобная и длинная. Наверное, там и постелю. А ты ешь, ешь, я-то уже попробовала. Куриные отбивные сегодня удались. А завтра к утру квас созреет и будет тебе окрошка с хреном. Редьку вечером положу, а то, боюсь, будешь подчиненных трелями из туалета пугать.

Он плюхнулся на стул, во все глаза глядя на сестру:

— Галя, что происходит?

Женщина аккуратно присела напротив и по-бабьи подперла кулачком щеку:

— А вот и мне бы знать. Всю жизнь тебя эти приступы доводили до упадка сил. Как в ярости, так все покрушишь-побьешь, а потом и в себя прийти не можешь. Считай дня три, а то и четыре выбито из колеи. Сил после такого нет, головушку от подухи оторвать не в силах, а сам и не помнишь ничего. Сюда прибавь убытки. Мебели, посуде, тряпкам, горшкам с цветами — всему конец. А про окружающих вообще молчу. Уговаривать пытались, — Галина Ивановна начала загибать пальцы на руке, — драться в ответ тоже, связывали даже. Все безрезультатно. Пугаешь всех знатно, и старых, и малых. Рад бы избавиться от недуга, а не получается. И по сю пору никто ничего ни сказать не мог, ни посоветовать. А эта приехала, одним глазком поглядела и все поняла. Рецепт только не написала, на ушко мне шепнула. И вот ты сидишь, цел, невредим, спокоен, только смотрю, удивлен. Да вон шишка на лбу зреет. И вся недолга.

С этими словами подала ему поварешку, чтобы прислонил к ушибу.

— Вот, что тебе, милый братик, скажу. Вижу все. Прихватила красна девка за душу? Вот и добивайся ее. Только не как олигарх, а как простой мужик. Деньгами и побрякушками, этакую не возьмешь. Тут надо сердцем и умом. Упустишь — в дураках останешься. Так-то. Ужинай-ужинай. Приятного аппетита.

Александр Иванович с удивлением выслушал пространное выступление свой сестры. Ее слова заставили всерьез задуматься. Взялся за вилку и нож. Ел не торопясь. Шишка на лбу давала о себе знать, поэтому периодически ее поглаживал и ухмылялся. Кое-что про себя наконец-то понял. Сидел, как дурак улыбался, и рисовал в мечтах картины завтрашней встречи.

ГЛАВА 20

А странная женщина стояла у окна и твердила:

— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!

Лукин Сергей Владимирович — военврач, полковник медицинской службы топтался в аптеке и тихонько зверел. Перед ним в очереди стояли пенсионеры, и заняты были тем, что обсуждали способы лечения радикулита народными средствами. Аптекарь принимала товар, именно об этом извещала табличка, выставленная в окошечке.

— А я вам говорю, нужен свежий навоз. Раздеваешься и садишься в него — это самое лучшее средство. Он горит изнутри, тепло обеспечено. Радикулит, в первую очередь, прогреть хорошенько нужно.

— А сами пробовали? — Одна из седовласых дам брезгливо морщила носик.

— Нет, мне не доводилось. Но знаю доподлинно. Это мне соседка по саду советовала. Так вот, ей помогло.

В разговор вступил представительный мужчина:

— Надо употреблять ежедневно порох. На кончике ножа обыкновенный порох. Вот я принимаю порох уже десять лет и никакого радикулита.

— А в аптеку, зачем пришли?

— Печенка что-то расхандрилась, надо спросить, чем полечить. Я всегда так делаю. Пришел в аптеку, посоветовался, да и полечился. И никаких неграмотных докторов. Все быстро и эффективно.

Сергей Владимирович вылетел на крыльцо, еще минуту, и он того и гляди разгонит этот клуб самоубийц. Господи, как они на гражданке живут? Это же надо додуматься порох жрать десять лет! Это каким могучим должен быть организм, чтобы выдержать пытку порохом? Нет, еще одной аптеки ему не выдержать. Надо ехать в госпиталь и там выцыганить у Лехи все, что надо.

Дорога не заняла много времени. Припарковал машину у приемного покоя, а выходя из нее, столкнулся с Тимуром. Тот был явно обеспокоен. Мужчины поздоровались и Лукин поинтересовался: