Хочу проснуться, когда все закончится

– Да, и ни капли не жалею. Видимо, еще не до конца все осознал. Думаю, не так просто будет привыкнуть к тому, что в моей жизни теперь чего-то будет не хватать, а я не буду знать чего. Ну, да ладно...Так что ты там говорил о планах, которые нас ждут?

– Через неделю у Тэда день рождения. Он собирает грандиозную вечеринку. Так что пока начнем с этого.

– Да, Саймон, ты очень оригинален!
– сыронизировал я.

– Не нравится - думай сам!

– Да ладно тебе, дай мне хотя бы пару дней, чтобы освоиться и привыкнуть к новой жизни.

– Хорошо, у тебя два дня, не больше!

Пока мы обсуждали, чем займемся в ближайшее время, я не заметил, как быстро подъехали к дому. Внутри появилось чувство радости и восторга. Сейчас я был счастлив словно ребенок, получивший желанную игрушку. Я и сам не знал, почему так радовался. Хотя нет, знал. Я был счастлив, что не смог ничего вспомнить. Мне практически не стоило это никаких усилий. Даже не потребовалось того долгого времени, которое якобы лечит. Я давно убедился, что оно лишь копит боль, злость и обиду. Но никогда не лечит. Лечит только медицина, причем как показывает практика - радикальная медицина. И если я пошел на это, значит, действительно, был болен.

– Ладно, друг, до встречи! Я всегда на связи, - Саймон несмотря ни на что все равно поглядывал на меня немного с опаской. Я его понимал и не осуждал. Не знаю, как вел бы себя на его месте. Наверняка, я уже не похож на того человека, который навсегда остался в прошлом. В том прошлом, о котором теперь можно думать, как о несуществующем.

Сегодня я уже новая модель - без прошлого, и пока без будущего. Сейчас я настоящее: назад не шагнуть - некуда, и вперед не пойти - не знаю, куда и как. В этом настоящем мне нужно начать все заново, увидеть первый снег, море и лето. Мне нужно снова увидеть солнце.

– Спасибо, Саймон!
– я так крепко пожал ему руку, насколько хватило силы. Хотел показать, что я все тот же его лучший друг.

Помню, как в детстве один знакомый моего отца сказал: "Дэн, если у тебя к концу жизни останется хоть один друг, считай ты счастливчик". Эти слова я запомнил навсегда. Хоть сейчас и не конец жизни, но я счастливчик.

Проведенный в одиночестве вечер пошел мне на пользу. Я убедился, что со мной, действительно, все в порядке.

Не давали покоя лишь два вопроса: что будет, если я встречу того, кого несколько дней назад удалил из памяти и вычеркнул из жизни. Ответа я так и не нашел. Но, во всяком случае, надеюсь, что увидев кого-то из них, память не вернется. И я спокойно пройду мимо уже незнакомых мне людей, которые пребывая в моей жизни, умудрились ее подпортить.

Второй вопрос - кто такая Эмили, и почему это имя не выходит у меня из головы? Ведь Саймон сказал, что ни ему, ни мне такая девушка не знакома. Ну, да ладно - сколько встречалось в жизни девушек, всех и не упомнишь.

Как бы мне весь день не хотелось оказаться дома в своей кровати, уснуть не удавалось. Ближе к ночи, как это обычно бывает, ожили все волнения и страхи. Пугало чувство неизвестности и боязнь, что все вернется: вернется боль и обида прошлого, которые так глубоко засели в сердце, что ничего не помогало их оттуда выдворить. Но теперь, когда мне уже ничего не мешает, я начну все заново и постараюсь быть осторожным.

Прошел ни один час, как я тупо пялился в потолок в безнадежной попытке уснуть. Я мысленно отправлялся в новую жизнь, которая меня ждет. Наверное, каждый, закрывая глаза, придумывает свой идеальный мир, идеальных людей, которые совершают идеальные поступки. Изо дня в день мы пытаемся их переделать, подогнать под свои идеалы. Пока, наконец, не наступает тот момент, когда понимаем, что это не в наших силах, и не начинаем радоваться тому, что есть. Но даже тогда среди нас остаются те, кто будет биться до конца, даже если окончанием боя будет поражение и смерть.

Прервав на миг размышления, я заметил, как тихо стало на улице. Верный признак того, что скоро будет светать.

III ГЛАВА

Уснул я, когда почти черное с яркими вкраплениями звезд небо, постепенно становилось светлее, будто кто-то осторожно стягивал тяжелое покрывало ночи.

В детстве перед сном мама всегда закрывала окно шторами. Она говорила, что так ничего не будет отвлекать меня ото сна. Со временем это вошло в привычку.

Бывало даже днем, когда хотел остаться один, я зашторивал окно и закрывал дверь в свою комнату. Так казалось, мне никто не сможет помешать. Даже та жизнь, которая движется вне этого дома за окном.

Когда я стал старше, начал оставлять окна открытыми и подолгу смотрел на небо. От этого я чувствовал себя частью огромного мира и частью той жизни, которую проживал в данный момент с еще миллиардами людей.

Этой ночью я снова хотел испытать подобное. Но чувствовал только одно - безразличие. Меня нисколько это не удивило и не расстроило. Может, я, наконец, повзрослел и перестал предаваться напрасным мечтам, осознавая их всю бесполезность.

Я вздрогнул от внезапного шума и быстро открыл глаза. Это был всего-навсего телевизор. Я всегда устанавливал его вместо будильника. Значит сейчас ровно 7.40. Четверг, но мне, к счастью, сегодня никуда не нужно торопиться. На работе я взял двухнедельный отпуск.

На минуту я представил, как ровно в девять утра мои коллеги во главе с редактором нашей ежедневной газеты, займут свои места на планерке. Не буду скрывать, я был счастлив, что еще несколько дней не приму в этом участие.

По ТВ в это время коллеги с самого популярного в нашей стране канала, уже передавали утренние новости.

– Сегодня ночью потерпел крушение авиалайнер компании Flightbus, - сообщил ведущий Мэтт Крофорд.
– На борту находились 250 человек. По предварительным данным, в живых остался лишь годовалый ребенок. Сейчас он находится в больнице в тяжелом состоянии. Врачи пока не дают никаких...

Не дослушав, я переключил на другой канал. Но эта информация будто преследовала. На экране снова один за другим появлялись кадры сгоревшего самолета, спасатели, разгребающие обломки и телефон горячей линии.

Уже давно ни один эфир не обходился без трагедии или катастрофы. Казалось, для других новостей просто не остается времени. И мы все под завязку забиты этим негативом.

Несмотря на то, что я связал свою жизнь с журналистикой, уже долгое время до сегодняшнего дня не смотрел и не слушал новости. Я и без того знал, что происходит вокруг. Знал больше, чем тем, кто сидят на диване перед телевизором.

Я больше не мог смотреть, как рушится наш мир. Как в нем не остается ценностей. И как он постепенно превращается в Вавилон нашей эры.