Хочу съесть твою поджелудочную
Шрифт:
Наверное, даже мне не хотелось признавать такой поворот судьбы — что дни моей одноклассницы сочтены.
Я сосредоточился лишь на том, что со мной заговорила одноклассница, состроил подобающую мину и ждал, что она скажет дальше. Словно насмехаясь над моей робкой надеждой, она протянула руку:
— Это моё. А что ты делаешь в больнице, [неприметный одноклассник]?
В то время я с ней почти не разговаривал, знал только, что эта весёлая и бойкая девушка — полная моя противоположность. Я опешил: как она может безмятежно улыбаться, когда мне, человеку постороннему,
И всё же я всеми силами притворялся, будто ничего не знаю. Решил, что так будет лучше всего, — и для меня, и для неё.
— Снимал швы. Мне недавно аппендицит вырезали.
— A-а, понятно. А я пришла на обследование поджелудочной железы. Я ведь умру, если её не проверять.
Вот как это называется? Я щажу чувства больной, а она отмахивается от моей заботы и разбивает её вдребезги. Не понимая, что у неё на уме, я изучал лицо одноклассницы. Она расплылась в улыбке и уселась на диван рядом со мной.
— Удивлён? Но ты же читал об этом в «Книге жизни с болезнью», — как ни в чём не бывало сказала она, словно рекомендуя мне новый роман.
«Всё ясно, — подумал было я. — Подстроила розыгрыш, а на блесну попался я, её шапочный знакомый».
— Признаюсь честно…
Вот-вот, сейчас последует разоблачение.
— Я дико испугалась. Думала — всё, пропала книжка. Бросилась в панике искать, а она у тебя!
— Что это такое?
— Как что? Моя «Книга жизни с болезнью». Ты же туда заглядывал. Что-то вроде дневника, я начала его вести, когда узнала о неладах с поджелудочной.
— Шутишь, да?
Ничуть не стесняясь того, что мы в больнице, она раскатисто захохотала.
— Насколько же дурной у меня вкус, по-твоему? Это даже для чёрного юмора слишком. Нет, там чистая правда. У меня отказала поджелудочная, и я скоро умру.
— Э-э… Ясно…
— И всё? Не маловато будет? — она повысила голос, словно не веря своим ушам.
— А что следует говорить, когда узнаёшь, что твоя одноклассница умирает?
— Мм… У меня бы слов не нашлось!
— Видишь? Оцени уже то, что я не отмолчался.
— И то верно, — хихикая, протянула она. Что тут смешного, я не понял.
Она взяла книгу, встала, помахала мне рукой и ушла вглубь больничного корпуса.
«Это секрет, в классе никому не говори», — сказала она напоследок, и я облегчённо вздохнул. Я был твёрдо уверен, что больше мы с ней общаться не будем.
Тем не менее на следующее утро она окликнула меня, проходя мимо по коридору. Более того, обязанности в классах распределялись по желанию, и она вызвалась дежурить в библиотеке, за которую до сих пор отвечал я один. Я не понимал причины поступков одноклассницы, но по натуре мне всегда проще плыть по течению, так что я послушно объяснил Сакуре её новые обязанности.
Если подумать, в одиннадцать часов воскресного утра я оказался перед станцией из-за книжного томика, так что да, в нашем мире ты никогда не знаешь, что может запустить цепную реакцию.
Увлекаемый стремительным потоком, подобно плетённой из тростника лодке, я не стал отклонять приглашение — точнее, не нашёл подходящего момента это сделать — и пришёл на место встречи.
Наверное, я мог бы пренебречь договорённостью,
но с таким грешком на душе я становился уязвимым, и кто знает, чего бы Сакура потребовала в следующий раз. В отличие от меня, она шла напролом, как ледокол, и противостоять ей было глупо.Прибыв на пять минут раньше, я околачивался возле выбранного как ориентир монумента, пока она не появилась ровно в назначенное время.
В простой одежде — джинсах и футболке — я не видел её с той случайной встречи в больнице.
Она шла ко мне улыбаясь, и я коротко ответил ей взмахом руки.
— Привет! А я как раз придумывала, что делать, если ты соскочишь!
— Совру, если скажу, что даже в мыслях не было.
— Главное — результат.
— Не совсем подходящее выражение, как мне кажется. Так чем сегодня займёмся?
— Не вижу энтузиазма.
Ярко светило солнце, а с её лица, как и всегда, не сходила неземная улыбка. Кстати, энтузиазм у меня и правда отсутствовал.
— Начнём с того, что поедем в город.
— Не люблю толпу.
— [Одноклассник, узнавший мой секрет], у тебя есть деньги на проезд? Или поделиться?
— Есть.
В итоге я сломался сразу, и во исполнение её плана мы поехали в город. Как я и опасался, по огромной станции, вобравшей в себя кучу магазинов, сновало достаточное количество людей, чтобы моя застенчивость довела меня до паники.
Моя же спутница держалась молодцом: сутолока вокруг, похоже, нисколько не выбивала её из колеи. Посещавшим меня сомнениям: «Она что, правда умирает?» места уже не оставалось — Сакура как-то показала мне официальные справки.
Пройдя через турникет, она уверенно двинулась сквозь вскипавшие людские волны. Я следовал за ней, стараясь не отставать. Когда мы спустились в метро и толпа немного поредела, мне наконец удалось узнать у неё цель сегодняшнего путешествия.
— Сперва — жареное мясо!
— Жареное мясо? Но ведь пока день!
— А вечером у него какой-то другой вкус?
— Увы, я не настолько зациклен на мясе, чтобы подмечать отличия по времени.
— Значит, возражений нет. А я хочу жареного мяса.
— Я, вообще-то, в десять часов позавтракал.
— Ну и ладно. Кто не любит жареное мясо?
— А поболтать со мной ты не хочешь?
Судя по всему, она не хотела.
Сопротивляться было бесполезно, и вот я уже сидел напротив неё, а между нами стояла настоящая глиняная жаровня. Я и правда свыкся с ролью тростниковой лодки во власти течения. В полупустом ресторане было темновато, но отдельные светильники над каждым столиком позволяли нам без особой на то нужды лучше видеть друг друга.
К нам тут же подошёл молодой официант, чтобы принять заказ. Я оробел, а моя спутница, словно излагая выученное математическое доказательство, бойко произнесла:
— Самое дорогое, что у вас есть.
— Постой-ка, у меня нет столько денег!
— Ничего, я заплачу. Итак, «ешь сколько влезет»[3], самый дорогой вариант, на двоих. Из напитков — улун[4]. Тебя устроит?
Заворожённый её напором, я кивнул, а официант, будто опасаясь, что она передумает, торопливо повторил заказ и удалился.