Хочу съесть твою поджелудочную
Шрифт:
«29 ноября 20хх
Не хочу писать о мрачном, но вот об этом должна. Когда я узнала о болезни, у меня в голове всё помутилось. Я не понимала, что делать, плакала от страха, злилась, срывалась на родных и всё такое. Перво-наперво я хочу перед ними извиниться. Простите меня. Спасибо, что приглядывали за мной, пока я не взяла себя в руки…»
«04 декабря 20хх
Начались холода. Я о многом размышляла после того, как узнала, что больна. Среди прочего я решила не проклинать судьбу за свою болезнь. Поэтому книга будет не о борьбе с болезнью, а о жизни с ней, и
Каждые несколько дней она записывала, что происходит в её жизни. И так несколько лет. Но все записи в тот период были короткими. Я решил, они не имеют отношения к тому, что я хочу узнать, и читал по диагонали. Иногда попадалось кое-что любопытное.
«12 октября 20хх
У меня новый парень. Странное ощущение. Если мы вдруг останемся вместе надолго, придётся рассказать о болезни. А мне не хочется».
«03 января 20хх
Мы расстались. Должно быть, плохая примета — расставаться в первые три дня нового года. Меня утешила Кёко».
«20 января 20хх
Кёко тоже когда-нибудь придётся рассказать о болезни. Но лучше уж под занавес. Я хочу, чтобы нам с ней всегда было весело. Кёко, если ты это читаешь, пишу для тебя: прости, что я молчала. Прости, что не сказала, что умираю».
Она закончила средние классы, перешла в старшие и вместе с лучшей подругой от души наслаждалась дарами юности. Прошёл год, она перешла в одиннадцатый класс и по-прежнему веселилась вовсю, хотя смерть, казалось, подобралась ближе. Я впитывал каждое слово, описывающее её будни.
«15 июня 20хх
Вот я постепенно и становлюсь похожей на старшеклассницу. Долго не могла решить, стоит ли записываться в какую-нибудь спортивную секцию, но в итоге не стала. Меня привлекали и гуманитарные кружки, но, чтобы уделять больше времени семье и друзьям, я выбрала клуб “Поскорее домой”. Кёко по-прежнему каждый день до изнеможения тренируется в секции волейбола. Так держать, подруга!»
«12 марта 20хх
Люди часто говорят, что им больно смотреть на опадающую сакуру, но мне больно смотреть, как она расцветает. Потому что я подсчитываю, сколько ещё раз смогу на неё полюбоваться. Хотя есть и приятная сторона. Я вижу в сакуре такую красоту, какую не разглядит никто из моих сверстников…»
«05 апреля 20хх
Я в одиннадцатом классе! Кёко в одном классе со мной! Отлично! К тому же со мной Хина и Рика, а из парней — Такахиро. Как по заказу! Видимо, оборотная сторона всего моего невезения с поджелудочной. Кстати…»
И однажды, в пору расцвета юности, она повстречалась со мной.
Мы знали друг о друге задолго до того, но встретились в тот день.
«22 апреля 20хх
Сегодня я впервые сказала о своей болезни кому-то не из нашей семьи. Моему однокласснику . Он случайно подобрал в больнице “Книгу жизни с болезнью” и прочёл об этом. “Да и ладно!” — решила я и всё ему рассказала. Захотела, наверное, чтобы меня выслушали. Ещё у мало друзей, и мне показалось, что он не проболтается. На самом деле, меня он давно заинтересовал. Помнит ли он, что и в прошлом году мы учились в одном классе? Он всё время читает книги, и такое ощущение, будто он сражается сам с собой. У нас получился очень занятный разговор, и он мне сразу понравился. Так всё просто. Мне кажется, не такой, как другие. Хочу с ним подружиться. И он знает мой секрет».
Иероглифы в моём имени были обведены кружками и закрашены шариковой ручкой. Вероятно, она их нарисовала и закрасила, когда я попросил его не упоминать.
С этого момента наши с ней временные ряды начали накладываться один на другой. Как правило, она писала в дневнике раз в три дня. И по большей части всякую чепуху.
«23 апреля 20хх
Теперь я ответственная за библиотеку. Вроде незачем здесь об этом писать, но что это за система, где число дежурных выбирается произвольно? Когда я заговорила с , вид у него был озадаченный. Но, похоже, мои обязанности он мне разъяснит. У меня к нему масса вопросов».
«07 июня 20хх
Стопроцентный результат на контрольной. Ай да я! Смахивает на название цветка — “Айдая”. Игривое у меня настроение в последнее время. Когда я как бы случайно шучу насчёт смерти, морщится и говорит всякие забавности. Он понемногу раскрывается как личность. Он точно сражается сам с собой».
«30 июня 20хх
Жара. Но я не против. Когда выступает пот, я чувствую, что живу. На физкультуре мы играли в баскетбол. Но главное, потребовал, чтобы его имя не упоминалось в “Книге жизни с болезнью”. Я отказала — подражая ему, с ядом в голосе, но, в отличие от некоторых, я по натуре сговорчивая, и мне бы стоило выполнять иногда его заявки. Больше его имя здесь не появится».
Она сдержала слово. В дальнейшем моё имя действительно не всплывало. И я понял ещё кое-что. Вот причина, почему мать Сакуры не смогла установить, кому именно дочь рассказала о своей болезни. Если задуматься о страданиях её родных, пожалуй, зря я об этом попросил. Чем дальше я читал, тем больше в этом убеждался.
«08 июля 20хх
Сегодня мне посоветовали, что время лучше тратить на то, что действительно хочется сделать. Я призадумалась, и мне захотелось взять этого советчика с собой погулять, а заодно поесть жареного мяса. И мы договорились на воскресенье…»
«11 июля 20хх
Мясо — объедение! И вообще, весёлый был денёк. Жаль, нельзя написать подробней. Могу сказать одно: я до самой смерти не устану напоминать всем и каждому о том, какие потроха вкусные. И ещё…»
«12 июля 20хх
На скорую руку изобрела, чем заняться, и до отвала наелась сладостей. Идея пришла по дороге в школу, я продумала, как мне затащить кое-кого с собой, сверстала план и его осуществила. Голова была занята только этим, и экзамен я, наверное, не сдала».
Перестав упоминать моё имя, она полностью прекратила писать о том, что обо мне думает. Вот я осёл.
К этому времени она стала вести записи практически ежедневно.
«13 июля20хх
С этого дня буду записывать сюда всё, что мне хочется сделать.
· Хочу поехать в поездку (с мальчиком).
· Хочу поесть вкусных потрохов.
· Хочу поесть вкусного рамэна.