Хочу тебя испортить

— Я первый спросил, — сердито выговариваю.

Меня раздражает, что она не соглашается.

— А я тебя сюда пригласила. Когда ты меня к своим друзьям звал, я пошла одна и делала, что ты говорил.

— Это что, блядь, воспитательная выволочка? Ты пошла не одна, а со мной, зануда.

— Это одно и то же!

Она разъяренно выдыхает, я неосознанно повторяю. Прожигаем друг друга взглядами.

— Я скорее застрелюсь, чем стану тусить с этими дебилами!

— Тогда уходи!

Разворачиваясь, намеревается уйти обратно в зал. Но я ей этого не позволяю. Сам не знаю, чем руководствуюсь… Ловлю Любомирову за руку и вытаскиваю на улицу.

— Что ты делаешь? Куда меня ведешь?

— Мы уезжаем, — говорю по факту и запихиваю ее в машину.

— Я никуда с тобой не поеду. Ты меня бесишь!

Упираю ладони в автомобильные стойки, не давая ей выбраться обратно. Нависаю, чтобы взгляд поймать.

Что за хрень я, блядь, творю?

— Тридцать три дня? — припоминаю с ухмылкой. — Я активирую первый.

13

Тебе это нравится? Причинять людям боль…

— И… что здесь? — сдавленно спрашиваю, когда двигатель с тихим урчанием прекращает работу.

На парковке туман стелется, и клубится густая беспроглядная темнота. В машине, соответственно, тот же мрак царит. Я даже не способна разглядеть лица Кирилла. Вижу лишь очертания его профиля. Когда же он, судя по всему, поворачивается ко мне, различить что-то и вовсе становится невозможным.

Меня немыслимым образом накрывает какое-то недопустимое ощущение дежавю.

Целовал не он!

Перестань об этом думать!

Но мое сердце ёкает и принимается натужно качать кровь. Такая беда, рядом с Бойко я прям чувствую, как оно барахлит. Пугаюсь этого и все равно продолжаю испытывать на прочность. Если и в этот раз выдержит, можно будет расслабиться. Расслабиться и просто жить.

— Пойдем, зануда, — привычно грубо выдыхает Кир. — Покажу тебе, что такое веселье.

Я стараюсь оставаться оптимисткой, но вся эта затея мне изначально не нравится. Помня, на что он способен, любое заведение вызывает тревогу, а уж атмосфера этого места…

— В каком приличном клубе владельцы не озаботятся сделать нормальное освещение на парковке? — возмущаюсь я, в очередной раз спотыкаясь в темноте.

— А кто сказал, что он приличный? — доносится вкрадчивый ответ-вопрос Кирилла.

По моей спине проходит озноб. Интуиция подсказывает остановиться, не следовать за ним… Но я продолжаю переставлять ноги, пока мы с братцем не оказываемся в душном задымленном зале. И пахнет тут отнюдь не табаком. что-то противное, будто липкое и сладковатое, проникает в мои ноздри и заполняет до отказа легкие.

Сердце вновь принимается усиленно работать. И я, сама не понимая, что творю, беру Кирилла за руку. Хватаюсь, словно перепуганный ребенок за взрослого — по-другому не истолкуешь. Парень тормозит, поворачивается и окидывает меня каким-то странным и таким же тяжелым, как этот воздух, взглядом.

Жду услышать: «Ты же не думаешь, что в случае опасности я буду тебя защищать?». Читаю это в его глазах. И вдруг расстраиваюсь из-за того, что ему на меня плевать.

— Боишься, Центурион?

Даже если и так, ни за что не признаюсь. Вместо этого неожиданно для самой себя выдаю:

— После того, как какой-то козел трусливо украл мой первый поцелуй, мне уже ничего не страшно!

Брови Кирилла сходятся вместе. Он хмурится так, словно его мозг не просто мои слова обрабатывает, а как минимум одно из философских учений анализирует.

— Первый?

Глубина его глаз затягивает. Я знаю, что мои глаза темные, но его сейчас в разы темнее. Пока он смотрит, я теряю опору. Чувствую себя совершенно дезориентированной. Не только толпа, стены вокруг нас начинают вращаться.

В кои-то веки я не могу придумать, что ответить. Голова кругом идет, слова не складываются в логическую цепочку.

— Бойка! — орет кто-то рядом с нами, и на плечо Киру опускается мужская рука.

Мне хватает одного взгляда, чтобы оценить говорившего. Не люблю судить людей, но от этого человека я бы однозначно предпочла держаться подальше.

— Ты с девчонкой? Чё за рыбка? Как зовут?

Ну, вот… Когда этот парень смотрит прямо на меня, едва контролирую вспыхнувшее омерзение.

— Здравствуйте! Я — Варя…

Хочу, как обычно, добавить, что прихожусь сестрой Кириллу, но он, явно это предвидя, прокручивает меня и, прижимая к себе спиной, затыкает ладонью рот.

— Рыбка любит тарахтеть, — с хрипловатым смехом сообщает он товарищу.

Я вздрагиваю. Братец это чувствует и зачем-то прижимает меня еще ближе. Давит ладонью под ребрами, пока у меня от натуги не трещит что-то в позвонках. Сдаваясь, впечатываюсь ему в пах ягодицами.

И задыхаюсь.

У Кирилла эрекция. Я с таким сталкиваюсь второй раз в жизни. Реакция та же — какими бы естественными ни были причины, у меня это вызывает отторжение.

Может, мой шокированный вскрик и глушит его ладонь, но изумление в глазах ничего не скроет. Должно быть, выгляжу, как персонаж мультика, у которого глазные яблоки на пружинах выскакивают. Этот неприятный незнакомец откровенно ржет. А я прихожу в себя. Размыкаю губы и впиваюсь Киру в ладонь зубами.

— Мать твою… — ругается он и отпускает меня. — Совсем больная? Теперь еще кусаться будешь?

От его взгляда не только с сердцем трудно совладать… Дышать тяжело.

— Буду!

Мне здесь не нравится. Я очень хочу домой и почти готова его попросить об этом. Почти… Сглатываю и прикусываю язык.

— Пошли, давай, Центурион, блядь, — снова хватает меня за руку Кирилл и увлекает дальше через толпу.

Мы поднимаемся за этим странным чудаком по лестнице на второй этаж. Минуем несколько дверей и без стука входим в третью по счету. Комната, как и общий зал, забита людьми. Ни одного знакомого лица я не обнаруживаю. Вот только не знаю, радоваться этому или огорчаться…

– Иди, потанцуй под нормальную музыку, — велит мне Бойко и берет с барной стойки стопку.

Судя по цвету, это водка. И он опрокидывает ее внутрь себя, прежде чем я успеваю среагировать.