Хочу тебя любить
Шрифт:
Глава 12
Я под тебя подстраиваться не собираюсь!
Долго ломать голову над тем, где Кир раздобыл такую огромную сумму денег, не приходится. Пару дней спустя он приезжает в универ не на знакомой всем и каждому броской дорогущей тачке, а на автомобиле в разы скромнее.
– Не понял… – выдыхает ошарашенно Филя, когда Бойко подходит к нам. Кажется, такая замена машины видится ему катастрофой. Мы с Чарушиным молчим, но, естественно, тоже удивлены. –
Ну, с корытом это Фильфиневич, конечно, на эмоциях загнул. Нормальная машина. Не какая-то старая рухлядь. Просто, как я подозреваю, классом пониже и в стандартной заводской комплектации.
– За пределами Одессы теперь катается, – сообщает Кир вроде как спокойно, но во взгляде, который он отводит, якобы чтобы с кем-то поздороваться, мелькает тоска.
У меня сжимается сердце. А мгновение спустя раздувается и разгоняется, как сумасшедшее. Сходу в висках стучит и шумом забивает слух.
– Так ты продал ее? – догадывается Филя, в то время как мы с Артемом продолжаем молча наблюдать. – Сука, на хуя?
«Из-за меня?» – взволнованно думаю я.
Нет, не может быть… Бойко бы не пошел на это ради меня. Нет же…
– Бабло срочно понадобилось, – хрипловато выдыхает он, глядя при этом мне в глаза.
И этот ответ меня будто гвоздями к земле прибивает. Пошевелиться не способна. Даже дышу с трудом. Ко всему прочему, еще и краснею.
Зачем? Вот зачем он это сделал?
– Почему мне не предложил? Ну, бля, Бойка… Я бы забрал, – сокрушается Фильфиневич.
– Хрен тебе, – жестко выталкивает Кир. – Не будет ее в городе.
Очевидно, что та машина была дорога ему. А Бойка не из тех, кто умеет делиться. Подумать только, озаботился толкнуть тачку где-то за пределами региона, чтобы даже случайно нигде не увидеть.
– Ладно, мне пора. Скоро начнется пара, – подаю голос. Он звучит сипло и взволнованно, но мне плевать. – Увидимся, – бросаю Артему и ухожу.
Впрочем, далеко уйти мне не дают. Бойко догоняет у входа в корпус. Преграждая путь, демонстративно открывает передо мной дверь. Смотрит при этом так сердито, что фиг поймешь, к чему эта «галантность»?
Я снова без часов. Черт знает, что там с этим пульсом… Но я задыхаюсь. По коже озноб бежит, а на улице ведь солнцепек в самом разгаре.
– Могла бы хоть поздороваться, – кидает Кир предъяву, когда уже по коридору идем.
– Привет, – якобы спокойно бросаю я, глядя исключительно прямо перед собой.
О его реакции судить не могу. Я ее просто не вижу.
Наверняка снова недоволен, раз молчит. Зубы стирает? Пофиг.
– В котором часу сегодня заканчиваешь? Заберу тебя.
– Я что, по-твоему, вещь, чтобы меня забирать? – выпаливаю сердито.
Бесит меня и сам факт того, что он увязался, и то, что все на нас, не скрывая любопытства, пялятся. Ну да, Бойка покруче меня знаменитость. То есть, я-то в отрицательном значении, а вот Киром как раз восхищаются. Какими бы ни были его отношения с отцом и уход на вольные хлеба, он все еще является здесь царем.
– Если бы я считал тебя вещью, очевидно, что не спрашивал бы, – злится в ответ. – А взвалил бы на плечо и унес. Прямо сейчас.
– Мне, в отличие от тебя, учиться надо!
–
Так учись! Я, что ли, тебе не даю? Простой вопрос задал. Когда ты заканчиваешь?– Никогда!
Перехватывает меня, прежде чем я успеваю забежать в аудиторию. Подталкивает к стене и нависает, отгораживая с обеих сторон руками.
– Центурион, – эти бесячие предупреждающие интонации.
– Перестань меня так называть, – шиплю, когда Бойко наклоняется ниже. Он не реагирует. Почти касается своим лицом моего лица. Внутри меня что-то происходит. Волнение вырывается из-под давления контроля, и дальше я тараторю уже совсем другим, жалким и сбивчивым тоном: – Слушай, Кир, я тебе отдам деньги. Сегодня же. Они лежат. Я их не трогала. Ты сможешь забрать машину назад?
Его челюсти сжимаются. Ноздри жестко раздуваются. И смотрит он из-под ресниц так, будто убить меня готов.
– Так дела не делаются, – высекает приглушенно. – Договор состоялся. Поздно давать заднюю.
Все это с таким давлением и хладнокровием выговаривает, словно и не мой Кир… То есть он и так не мой! Просто… Звучит, как кто-то совсем чужой и жестокий.
Мне становится страшно. И грустно.
А еще меня бросает в жар, когда я допускаю мысль, что близость между нами все же состоится.
– Сегодня и завтра я не могу, – пытаюсь говорить таким же деловым тоном, как и он. Однако быстро срываюсь: – Клянусь!
– До ночи в академии торчать собираешься?
Не верит, что занята.
– Нет… У меня плановые визиты к специалистам, – смущенно признаюсь я. – Перенести нельзя. Клянусь!
– Хватит клясться. Понял, что нельзя, – бросает и отходит. – С кем ты поедешь? Давай отвезу, – предлагает, как обычно, грубоватым тоном, но смотрит так, словно это просьба.
Словно очень хочет, чтобы я согласилась…
– Нет, не стоит. Мама уже согласилась поехать с Чарушиным.
Вновь сжимает челюсти. Отводит взгляд, прежде чем я успеваю что-то поймать в его глазах. И хорошо… Я и без того с трудом дышу.
– Деньги матери отдай, – выталкивает тем же холодным тоном, от которого по коже дрожь летит. – Я все равно обратно не приму. Даже если ты соскочишь.
Разворачивается и уходит, а мне вдруг приходится давить внутри желание его не просто окликнуть… Бежать следом подмывает.
Зачем?
Остаток дня не могу выкинуть Бойку из головы. Сто раз прокручиваю каждую фразу и воскрешаю каждый взгляд. Даже в клинике, где стоило бы слушать, что говорит врач, думаю о Кире. Вот что за напасть?! Все ведь уже было нормально. Пока он снова не появился в моей жизни! Или я в его… Может, я тоже неудобная. Тогда зачем он все это делает? Ненормальный.
Вечером мама уходит, а я все продолжаю маяться. Даже подумываю позвонить Бойко. Но, едва представлю, что он приедет, и все случится, физически дурно становится! Не в том смысле, что плохо… Напротив, слишком сильное волнение охватывает. Прям трясет меня. А ведь это только мысли! Что будет, если я позволю ему к себе прикоснуться? Да не просто прикоснуться… Если я позволю ему все? Будет ли это так же приятно, как в тот вечер, о котором я себе запрещаю думать?!
Нет, нельзя… Нельзя!
Мало мне переживаний, Кир еще берет и пишет!