Хочу тебя любить
Шрифт:
Вздрагивая, покрываюсь мурашками. И, окончательно выдавая себя, шумно хватаю губами воздух. Пальцы замирают там же.
– Только не ори, – шепчет Кирилл где-то совсем рядом. Ощущаю его тепло. Вдыхаю запах. – Не ори, слышишь?
Ну, уж нет!
Именно это я и делаю – втягиваю в легкие побольше воздуха и кричу.
Глава 6
Для тебя так важно получить свое! Быть первым! Настолько?!
Кричу, но недолго. На самой высокой ноте Кир
Чего я боюсь? До конца не понимаю. Знаю, что физически Бойко меня не обидит. Но есть во всем этом что-то опаснее и страшнее физической боли… Сердце раздувается и принимается безумно громыхать о грудную клетку. Отдается этот стук во всех уголках тела. А особенно шумно становится в голове.
Кирилл бегло проходится языком по своей верхней губе, наклоняется и выразительно тянет носом воздух рядом с моей шеей. Дернувшись, я упираюсь в его грудь ладонями. Уже это прикосновение опаляет и запускает под кожу иголки. Но я ведь помню, что если прикоснется губами, будет еще хуже.
Я не должна поддаваться!
Что ему надо вообще?!
Способность думать и анализировать ситуацию отключается, когда Бойко резко накрывает мое тело своим. Все мысли из головы вылетают. Вакуум.
Между нами, конечно, находится одеяло… Однако ни черта оно не защищает! Чувствую его так, словно голая лежу.
Твердый. Тяжелый. Горячий.
Голова кружится, и к горлу подкатывает странный ком. Не тошнота, нет. Что-то такое трескучее и щекотное. Именно оно пугает меня до чертиков.
Толкаю Кира в грудь. Колочу, вкладывая все силы. Ощущение, что в каменную стену долблюсь. Кисти обжигает еще и болью. Но добиться удается лишь того, что Бойко вскидывает голову и снова смотрит мне в глаза.
– Не взрывай меня, – выдыхает предупреждающе.
Сколько раз я слышала это раньше?! Не счесть!
Мычу что-то в ответ – громко и сердито. Только толку – разобрать невозможно.
– Уберу руку, но если будешь орать, снова заткну рот, – выдает Кирилл ультимативно.
Как же мне хочется закричать! Просто ему назло. Только понимаю ведь, что ничего этим не добьюсь.
– Какого черта?! Чего тебе надо? – сычу ядовито.
– Ты просрала пол моего дня!
– Ничего себе предъявы! Сам ты проср… – доходя до грубости, сама же себя торможу. – Никакого твоего дня между нами нет!
– А я говорю, есть.
Напирая, почти касается губами моих губ. Я пытаюсь не реагировать, но… Меня от этого мимолетного, практически невесомого контакта будто током пробивает. Я дрожу и задыхаюсь.
– Не смей…
Что ему мои слова? Скользит ладонью к шее. Не просто обхватывает и стискивает, а прижимает меня таким образом к подушке.
– Тихо, – чувствую этот выдох физически.
Я замираю, словно то, что он делает, способно меня убить. Секунда, две… В страхе дергаюсь, успевая в последний момент отвернуть голову в сторону. Знакомые горячие и твердые губы припечатываются в месте под моим ухом. И я не знаю, что хуже… Спаслась я или еще сильнее
подставилась. Место оказывается очень чувствительным, а Кир не дает мне больше времени, чтобы как-то воспротивиться или хотя бы блокировать реакции. Жадно хлещет по моей коже языком. Грубо захватывает ее губами. Кусает и всасывает.– Перестань… Перестань… – задушенно требую я.
Хотя требую – это громко сказано. Умоляю – так будет вернее. Голос срывается. Кажется, что вот-вот вообще навеки пропадает. И меня заодно не станет. Колотит ведь от Кира так, будто в предсмертной лихорадке бьюсь. Когда он перехватывает мои руки, неосознанно сама же в него вцепляюсь. В поисках какой-то силы, сплетаюсь с ним пальцами. Судорожно сжимаю. И он меня – до хруста. Всего лишь руки, а подрывает. И я понимаю, вот он – главный проводник. Слишком интимно. С тем, кого ненавидят, так не делают. А тут чересчур много чувств – все наружу.
Хочется кричать. Кричать, чтобы выплеснут то, чего в эту секунду становится крайне много.
Как страшно… Как страшно!
– Перестань… Перестань же… Кирилл!!! – кричу или стону – мне самой трудно понять. Восприятие смазывается, но я пытаюсь. – Ты меня изнасилуешь? – не знаю, как приходит в голову, и как я решаюсь такое озвучить.
Кир буквально каменеет. Становится напряженным и очень тяжелым.
– Что? – поднимая голову, впивается взглядом.
Может, метод не самый честный и не совсем правильный… Но, наконец-то, и он испытывает потрясение.
– Ты все делаешь силой! В прошлый раз, думаешь, я хотела? Хотела, чтобы ты меня трогал и целовал? – сейчас уже точно кричу, хотя голос срывается.
Как же мне стыдно за эту откровенную ложь. Наверное, ничего хуже в жизни я еще не делала. Не просто вру ведь. Бросаюсь такими страшными обвинениями. Я просто не знаю, как еще его оттолкнуть. В какой-то миг Кир выдает такие эмоции, от которых мне самой очень больно становится. Кажется, будто я его ударила.
– Не успокоишься, да? – голос дрожит, но я дожимаю. – Для тебя так важно получить свое! Быть первым! Настолько?! Настолько, что готов меня насиловать?
Давление исчезает. Кирилл так стремительно поднимается, будто невидимая сила его отталкивает. Мне вроде как легче дышать. А вроде как нет… Сажусь, сжимая в кулак одеяло, и молча смотрю. Кир тяжело дышит и так же не сводит с меня взгляда.
– Я отдам тебе двадцать девять дней. Будь по-твоему, – сдаюсь неожиданно для самой себя. И понимаю, что стоило подумать, а не болтать по горячему. Но остановить себя не могу. – Двадцать девять дней, и ты оставишь меня в покое! Обещай!
– Тридцать один.
На эмоциях он еще агрессивнее. Конечно, ведь я его ранила. А может, даже убила.
– Двадцать девять, и ни днем больше!
– Тридцать, один откровенный разговор и часы.
– Ты наглый придурок!
– Принимай!
– Хорошо! Тридцать и разговор. А эти часы… Засунь их себе в жопу! – сердито бью кулаками по одеялу. – Если считаешь меня калекой, то нечего набиваться!
– Я не считаю тебя калекой! – единственный раз повышает голос. – Ты дура, если не понимаешь, зачем я это делаю!