Хочу тебя жестко

О нет, я так надеялась, что он просто ушел. Но профессор стоит возле мини-бара с бутылкой минералки в руках и пьет, глядя на меня ,как на таракана. Ни “доброго утра”, ни какого-либо приветствия. И вообще... это законно - выглядеть с утра так хорошо и свежо? Я чувствую, как в носу почему-то становится мокро и вытираю его. Это единственное мое действие, на которое хоть как-то реагирует эта ледяная статуя - он дергает бровью.

— Ну доброе утро. — произношу я за него. — Спасибо за то, что приютили ночью. Можно мне тоже воды?

Он бросает взгляд на табличку возле мини-бара.

— Шестьдесят рублей.

— Что?

— Вода не бесплатная, Цветкова.

Я моргаю. Он что, серьезно? Боже, он хоть понимает, что предложение распополамить плату за воду с девушкой - это сразу проклятие на минус сто очков к привлекательности?

— Вам тридцать семь, а я студентка. И вы предлагаете мне пополам оплатить? Вам должно быть стыдно, как мужчине.

— Правда, Цветкова? Совершенно ничего не чувствую. Ты ошиблась.

— Хорошо, попью из-под крана. — бормочу я шокировано и, развернувшись, ухожу в ванную. Ничего, вроде “ладно, держи воду, я пошутил” не летит мне в спину. Профессор провожает меня просто нордическим спокойствием и равнодушием.

Думаю, этому человеку не нужен холодильник летом. Он способен заморозить все одним своим дыханием.

— Боже. — вырывается у меня, стоит только подойти к зеркалу. Что это? Моя нижняя часть лица в размазанной крови. У меня что, кровь из носа пошла, от взгляда на профессора, серьезно? И он даже ничего не сказал.

Я быстро умываюсь холодной водой, смыв все следы. На самом деле лучше не становится. Почему-то с утра на тридцать семь выгляжу я, а не профессор. Нет, на восемьдесят семь. Почему, сколько бы я не мазалась кремом и не ела полезную еду, моя кожа выглядит серой, как дохлая неделю медуза, а в мешках под глазами можно картошку хранить? Волосы, что с ними? Почему они так блестят у профессора? Почему у меня вместо них сухая солома?

Я плюю на свой внешний вид и выключаю воду. Если бы я провела эту ночь с обычным парнем, то можно было бы переживать за свой внешний вид. Но для профессора я в любом случае буду не более, чем мусором под ногами, даже если проснусь за шесть часов до его пробуждения, наведу марафет и успею слетать туда-обратно до курорта, получив порцию витамина Д, чтобы сиять.

Сняв с себя его водолазку, я выхожу обратно в номер.

— Ваша одежда. Спасибо за то, что одолжили. — я протягиваю ему водолазку, которую даже аккуратно постаралась сложить. Но он берет ее, словно ком тряпки, а затем подносит к лицу... понюхав?! Мои брови взлетаю вверх. — От меня пахнет духами! Можете...

…"не делать такое лицо...” — заканчиваю я в голове, когда профессор слегка морщится.

НЕТ, ВЫ ПОСМОТРИТЕ НА НЕГО!

— От меня нормально пахнет. — еще раз с нажимом произношу я, пока самооценка со свистом летит в ад. Я же не воняю? Нет же? Я спала под одеялом, но тут достаточно прохладно...

— Освободи номер, Цветкова. — отвечает мне профессор, кинув водолазку на стол. Он ее даже не надевает. — Ключ-карта на столе.

“А теперь, к утренним новостям. Сегодня наши ученые обнаружили самое глубокое место в мире. Находку назвали в честь студентки Цветковой Екатерины, чью самооценку нашли на самом дне”.

Я разворачиваюсь и молча ухожу в коридор. Там надеваю на ноги еще влажные туфли, и, открыв дверь номера, кидаю ключ-карту на полочку возле входа.

— Психопат. — бормочу я, спускаясь вниз по лестнице. Затем нюхаю подмышки и, не учуяв ничего плохого - только легкий запах дезодоранта, злюсь окончательно. — Нарцисс чертов. Не удивлюсь, если он с утра девушек отправляет домой пешком, выставив счет за чай и презервативы. Вот почему он не женат. Ха-ха-ха! Ой...

Я осекаюсь, поймав настороженный взгляд девушки на ресепшене и совсем забыв, что рассуждаю и ржу вслух.

— Простите. — шепчу я и вылетаю из этого чертового отеля на асфальтированную площадку, через трещины в которой радостно пробивается зеленая травка.

Ох, прохладно. Мой телефон сел, а я так и не посмотрела время, но, судя по солнцу, которое болтается где-то за деревьями, еще очень раннее утро. Пахнет свежо, почти по-летнему. Я закрываю глаза и подставляю лицо легкому ветерку, чувствуя, как немного отсупает головная боль и уходят отеки. Это немного приводит меня в чувство, до тех пор, пока тяжелая рука не опускается со всей силы на плечо.

— Боже! — визжу я, подпрыгнув. Повернувшись, я вижу рядом с собой дылду, на чьих мышцах можно устраивать американские горки. На руке - татуировки. Светлые волосы блестят в лучах солнца, а улыбка радостно сообщает мне “тебе конец”, и у меня вырывается:

— А ты что тут делаешь?! Я же сказала тебе домой ехать!

Мой братик. Что он тут делает?!

— Придурочная. — произносит он. — Какого хера ты мои вызовы сбрасываешь?

— Чтобы мозги не имел. — я сбрасываю с плеча его руку, которая весит, наверное, как вся я. — Так какого фига ты тут?

Глава 13

Брат расслабленно хрустит пальцами на руках, вызывая этим звуком у меня нервный тик.

— Жду тебя, тупица.

— Тебя в армии учили давать бесполезные ответы на вопросы?

— А тебя кто учил врать, не моргнув глазом? — он смотрит на меня. — Твои подруги живут в отеле? Ты говорила, что переночуешь у них.

— Да тебе какая разница. — я, наконец, потягиваюсь как следует, размяв затекшее и болящее тело. Спать на полу - полный отстой. Профессор - говнюк без души. А мне стало полегче. — У подруг я ночую или в отеле, а чего тебя сюда принесло - до сих пор не пойму. Сидел бы себе дома. Как ты вообще меня нашел?

— Ты мне сама координаты скинула. У тебя голова вообще работает или нет?

— А-а. — тяну я. Ну да, кажется, я делала это из отеля. Ладно, плевать.

Брат, тем временем, достает вибрирующий телефон из кармана и открывает переписку с какой-то милой блондиночкой. “Ща буду” — набирает он, и я морщусь. Даже такой тупица, как мой брат, имеет отношения. Почему же мне не попадается нормальный парень? Красивый, заботливый, внимательный, умный. Я тоже хочу быть кому-то нужной, слать сердечки и целоваться. А, может, и, наконец, хоть с кем-то дойти до серьезных и близких отношений...

— Где твоя машина? — отвлекаю я его от переписки, а брат бормочет:

— На выезде. Отчим с матерью, кстати, умотали в недельный сплав на байдарках, так что готовка вся на тебе.

— Ешь лапшу и пельмени. — грр. Он что, не мог подогнать машину поближе? — Готовить я отказываюсь. Черт. — я наклоняюсь, и, сняв туфли, пихаю их в руки брату, а потом смотрю на его ноги. — Гони свои кроссовки, или домой я поеду на такси, которое вызову с твоего телефона.

Спустя полчаса, протопав пару километров в кроссах сорок третьего размера, я добираюсь с братом домой. Высадив меня, он тут же отваливает, видимо ,к своей блондинке, а я поднимаюсь на третий этаж и, открыв дверь, обессиленно закидываю туфли в коридор и ложусь там прямо на пол, ногой захлопнув дверь.