Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

3

Дармоедством пресытясь, С шины – спешится внук. Пешеходы! Держитесь — Ног, как праотцы – рук. Где предел для резины — Там простор для ноги. Не хватает бензину? Вздоху – хватит в груди! Как поток жаждет прага, Так восторг жаждет – трат. Ничему, кроме шага, Не учите ребят! По ручьям, по моренам, Дальше – нет! Дальше – стой! Чтобы Альпы – коленом Знал, саванны – ступней. Я костьми, други, лягу — За раскрытие школ! Чтоб от первого шага До последнего – шел Внук мой! отпрыск мой! мускул, Посрамивший Аид! Чтобы в царстве моллюсков — На своих на двоих! 26 августа 1931 – 30 марта 1933, Медон

Дом

Из-под нахмуренных бровей Дом – будто юности моей День, будто молодость моя Меня встречает: – Здравствуй, я! Так самочувственно-знаком Лоб, прячущийся под плащом Плюща, срастающийся с ним, Смущающийся быть большим. Недаром я – грузи! вези! — В непросыхающей грязи Мне предоставленных трущоб Фронтоном чувствовала лоб. Аполлонический подъем Музейного фронтона – лбом Своим. От улицы вдали Я за стихами кончу дни — Как за ветвями бузины. Глаза – без всякого тепла: То зелень старого стекла, Сто лет глядящегося в сад, Пустующий – сто пятьдесят. Стекла, дремучего, как сон, Окна, единственный закон Которого: гостей не ждать, Прохожего не отражать. Не сдавшиеся злобе дня Глаза, оставшиеся – да! — Зерцалами самих себя. Из-под нахмуренных бровей — О, зелень юности моей! Та – риз моих, та – бус моих, Та – глаз моих, та – слез моих… Меж обступающих громад — Дом – пережиток, дом – магнат, Скрывающийся среди лип. Девический дагерротип Души моей… 6 сентября 1931, Медон

«Не нужен твой стих…»

– Не нужен твой стих — Как бабушкин сон. – А мы для иных Сновидим времен. – Докучен твой стих — Как дедушкин вздох. – А мы для иных Дозорим эпох. – В пять лет – целый свет — Вот сон наш каков! – Ваш – на пять лишь лет, Мой – на пять веков. – Иди, куда дни! – Дни мимо идут… – … А быть или нет Стихам на Руси — Потоки спроси, Потомков спроси. 14 сентября 1931

Стихи к сыну

1

Ни к городу и ни к селу — Езжай, мой сын, в свою страну, — В край – всем краям наоборот! Куда назад идти – вперед Идти, – особенно – тебе, Руси не видывавшее Дитя мое… Мое? Ее — Дитя! То самое былье, Которым порастает быль. Землицу, стершуюся в пыль, — Ужель ребенку в колыбель Нести в трясущихся горстях: «Русь – это прах, чти – этот прах!» От неиспытанных утрат — Иди – куда глаза глядят! Всех стран – глаза, со всей земли — Глаза, – и синие твои Глаза, в которые гляжусь: В глаза, глядящие на Русь. Да не поклонимся словам! Русь – прадедам, Россия – нам, Вам – просветители пещер — Призывное: СССР, — Не менее во тьме небес Призывное, чем: SOS. Нас родина не позовет! Езжай, мой сын, домой – вперед — В свой край, в свой век, в свой час, – от нас — В Россию – вас, в Россию – масс, В наш-час – страну! в сей-час – страну! В на-Марс – страну! в без-нас – страну! Январь 1932

2

Наша совесть – не ваша совесть! Полно! – Вольно! – О всем забыв, Дети, сами пишите повесть Дней своих и страстей своих. Соляное семейство Лота — Вот семейственный ваш альбом! Дети! Сами сводите счеты С выдаваемым за Содом — Градом. С братом своим не дравшись — Дело чисто твое, кудряш! Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час, Наш грех, наш крест, наш спор, наш — Гнев. В сиротские пелеринки Облаченные отродясь — Перестаньте справлять поминки По Эдему, в котором вас Не было! по плодам – и видом Не видали! Поймите: слеп — Вас ведущий на панихиду По народу, который хлеб Ест и вам его даст, – как скоро Из Мёдона – да на Кубань. Наша ссора – не ваша ссора! Дети! Сами творите брань Дней своих. Январь 1932

3

Не быть тебе нулем Из молодых – да вредным! Ни медным королем, Ни попросту – спортсмедным Лбом, ни слепцом путей, Коптителем кают, Ни парой челюстей, Которые жуют, В сём полагая цель. Ибо – в любую щель — Я с моим ветром буйным! Не быть тебе буржуем. Ни галльским петухом, Хвост заложившим в банке, Ни томным женихом Седой американки, — Нет, ни одним из тех, Дописанных, как лист, Которым – только смех Остался, только свист Достался от отцов! С той стороны весов Я – с черноземным грузом! Не быть тебе французом. Но так же – ни одним Из нас – досадных внукам! Кем будешь – Бог один… Не будешь кем – порукой — Я, что в тебя – всю Русь Вкачала – как насосом! Бог видит – побожусь! — Не будешь ты отбросом Страны своей. 22 января 1932

Родина

О неподатливый язык! Чего бы попросту – мужик, Пойми, певал и до меня: – Россия, родина моя! Но и с калужского холма Мне открывалася она — Даль, – тридевятая земля! Чужбина, родина моя! Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и столь — Рок, что повсюду, через всю Даль – всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись Домой!» Со всех – до горних звезд — Меня снимающая мест! Недаром, голубей воды, Я далью обдавала лбы. Ты! Сей руки своей лишусь — Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля — Гордыня, родина моя! 12 мая 1932

«Над вороным утесом – белой зари рукав…»

Над вороным утесом — Белой зари рукав. Ногу – уже с заносом Бега – с трудом вкопав В землю, смеясь, что первой Встала, в зари венце, — Макс, мне было так верно Ждать на твоем крыльце! Позже, отвесным полднем, Под колокольцы коз, С всхолмья да на всхолмье, С глыбы да на утес, По трехсаженным креслам, — Тропам иных эпох! — Макс, мне было так лестно Лезть за тобою – Бог Знает куда. Да, виды Видящим – путь скалист. С глыбы на пирамиду, С рыбы – на обелиск… Ну, а потом на плоской Вышке – орлы вокруг — Макс, мне было так просто Есть у тебя из рук, Божьих или медвежьих, Опережавших «дай», Рук неизменно-бережных, За воспаленный край Раны умевших браться В веры сплошном луче. Макс, мне было так братски Спать на твоем плече! Горы… Себе на горе Видится мне одно Место: с него – два моря Были видны по дно Бездны… Два моря сразу. Дщери иной поры, Кто вам свои два глаза Преподнесет с горы? Только теперь, в подполье, Вижу, – когда потух Свет – до чего мне вольно Было в обхвате двух Рук твоих. В первых встречных Царстве – и сам суди, Макс, до чего мне вечно Было в твоей груди! Пусть ни единой травки, — Площе, чем на столе, — Макс, мне будет так мягко Спать на твоей скале. 28 октября 1932, Кламар

«Никуда не уехали – ты да я…»

Никуда не уехали – ты да я — Обернулись прорехами – все моря! Совладельцам пятерки рваной — Океаны не по карману! Нищеты вековечная сухомять! Снова лето, как корку, всухую мять! Обернулось нам море – мелью: Наше лето – другие съели! С жиру лопающиеся: жир – их «лоск», Что не только что масло едят, а мозг Наш – в поэмах, в сонатах, в сводах: Людоеды в парижских модах! Нами лакомящиеся: франк – за вход. О, урод, как водой туалетной – рот Сполоснувший – бессмертной песней! Будьте прокляты вы – за весь мой Стыд: вам руку жать, когда зуд в горсти, Пятью пальцами – да от всех пяти Чувств – на память о чувствах добрых — Через всё вам лицо – автограф! 1932 – лето 1935, Фавьер

Стол

1

Мой письменный верный стол! Спасибо за то, что шел Со мною по всем путям. Меня охранял – как шрам. Мой письменный вьючный мул! Спасибо, что ног не гнул Под ношей, поклажу грёз — Спасибо – что нес и нес. Строжайшее из зерцал! Спасибо за то, что стал (Соблазнам мирским порог) Всем радостям поперек, Всем низостям – наотрез! Дубовый противовес Льву ненависти, слону Обиды – всему, всему. Мой заживо смертный тёс! Спасибо, что рос и рос Со мною, по мере дел Настольных – большал, ширел, Так ширился, до широт — Таких, что, раскрывши рот, Схватясь за столовый кант… – Меня заливал, как штранд! К себе пригвоздив чуть свет — Спасибо за то, что – вслед Срывался! На всех путях Меня настигал, как шах — Беглянку. – Назад, на стул! Спасибо за то, что блюл И гнул. У невечных благ Меня отбивал – как маг — Сомнамбулу. Битв рубцы, Стол, выстроивший в столбцы Горящие: жил багрец! Деяний моих столбец! Столп столпника, уст затвор — Ты был мне престол, простор — Тем был мне, что морю толп Еврейских – горящий столп! Так будь же благословен — Лбом, локтем, узлом колен Испытанный, – как пила В грудь въевшийся – край стола! Июль 1933

4

Обидел и обошел? Спасибо за то, что – стол Дал, стойкий, врагам на страх — Стол – на четырех ногах Упорства. Скорей – скалу Своротишь! И лоб – к столу Подстатный, и локоть под — Чтоб лоб свой держать, как свод. – А прочего дал в обрез? А прочный – во весь мой вес, Просторный – во весь мой бег, Стол – вечный – на весь мой век! Спасибо тебе, Столяр, За доску – во весь мой дар, За ножки – прочней химер Парижских, за вещь – в размер.