Хочу жить и умереть

Среди детишек постарше таких, как Светочка, тоже было ни мало. Либо их родители умерли, либо погибли в автокатастрофе. По поводу последнего факта Наталья не удивлялась. Ибо дороги в области – одни из худших в России, к тому же в провинции живёт народ победнее и предпочитает ездить отнюдь не на лощёных иномарках, а на отечественном автопроме, увы, зачастую не имеющим ремней и подушек безопасности, не говоря уже о современных дисковых тормозах.

Проехавшись по области самостоятельно, Наталья невольно обратила внимание, что обочины дорог усеяны крестами и венками. Да чего греха таить, пьяный водитель за рулём – бич современной России.

И потому необдуманные поступки взрослых, а часто на машинах разбиваются целыми семьями, ведут к трагическим последствиям.

Насмотревшись на сирот, Наталья дала себе зарок – пьяной она за руль не сядет, с пьяным водителем не поедет и, если уж родит ребёнка без мужа – вырастит его сама. Но в детский дом не отдаст!

Не смотря на нескончаемые заботы и хлопоты, Наталья успевала выкроить время и для племянницы. Та привязалась к новой родственнице и, завидев, её бросалась на шею.

Пожилая нянечка, помнившая ещё молодую Ирину, приёмную маму Натальи, как-то сказала:

– Всё девка! Хочешь того ты или нет – Светка тебя в матери свои определила! И ты я вижу, к ней льнёшь… Так бывает, да ты сама наверное уже знаешь… – нянечка подслеповатым глазами цепко воззрилась на девушку.

Та немного растерялась, понимая, куда клонит пожилая женщина.

– Не бойся, – продолжила та. – О Телегиной знаю только я, да Прасковья. – А ты к ней сходи… Не грех проведать… Она всю жизнь своей виной маялась, как тебя отдала, так спилась окончательно.

В этот же день Наталья купила в местном магазине зефир, конфеты, бутылку вина…

– Любовнику приём собралась устроить? – едко поинтересовалась Мария, подсчитывая стоимость покупки.

– Не обзавелась ещё, – призналась девушка. – Просто проведать хочу кое-кого…

– Прасковью небось? Она за тебя горой! Мать Тереза из Мукоудёровки! – не унималась продавщица.

– Зачем ты так? – возмутилась Наташа. – Прасковья – добрая женщина.

– Это точно! – охотно согласилась Мария. – Да кому такая доброта нужна?

– Какая такая? – ухватилась за слово Наташа. – Доброта одна! Либо она есть, либо её нет!

– Умна уж больно, как я погляжу… – вяло отреагировала продавщица и начала обслуживать следующего покупателя.

…Наталья прошлась по деревне и свернула в проулок, в котором стоял покосившийся от времени дом Веры Телегиной. Девушка в недоумении застыла перед строением. В какой-то момент ей показалось, что дом – живое существо и страдает от пьянки и нерадивости своей хозяйки.

По слухам Телегина жила одна, свою пенсию по инвалидности пропивала с собутыльниками, а затем, чтобы не умереть с голода воровала соседских кур.

Неожиданно Наталья услышала женские крики, перебранку и громкое куриное кудахтанье. По проулку со всех ног неслась растрёпанная седая женщина, прижимая к груди очумевшую курицу. За воровкой гнались две односельчанки. Одна сжимала в руках полено, вторая – веник.

– Верка! Паскуда! – ярилась та, что с веником. – Брось курицу, а то зашибу!!!

– Поймай сначала! – прохрипела в ответ Телегина и юркнула в подворотню.

Преследовательницы растерялись.

– Вот мерзавка! У неё повсюду потайные ходы!

– Ломай ворота, они и так покосились! Возьмём прямо тёпленькой! Мужиков на подмогу кликнем! – предложила вторая женщина, размахивая поленом. – Вторую курицу за месяц упёрла! Гадина! Зашибу! – окончательно разъярилась односельчанка, ударяя поленом в ворота. От такого удара они покачнулись и накренились на бок пуще прежнего.

Наталья не выдержала.

– Во сколько оцениваете убыток? – решительно спросила она.

Женщины раскрыли рты от изумления, но быстро оправились.

– Во городская! Ты чё в адвокаты заделалась? Или я ошибаюсь?

– Заделалась! – подтвердила Наталья, до глубины души покоробленная увиденной сценой. – Сколько хотите за курицу?

– Сто рублей! – выпалила женщина. – У меня курочки все, как на подбор – толстенькие, чистенькие! Хоть сейчас в печь!

Наталья извлекла из кошелька сотенную бумажку.

– Вот возьмите…

Пострадавшая с недоверием посмотрела на протянутую купюру.

– Чё денег лишних много? Ты каждый раз будешь за ворованных куриц расплачиваться? На всю деревню денег не хватит! Верка в последнее время вконец обнаглела! Пенсию свою пропивает с местными алкашами, а потом ворует, чтобы с голоду не сдохнуть. А собутыльники частенько ей помогают.

– Возьмите! – твёрдо произнесла девушка.

Женщина, понимая, что такая удача, увы, может больше не подвернётся, схватила сторублёвку.

– Пошли отсюда! – скомандовала она своей товарке.

Наталья не сразу решилась последовать примеру Телегиной и воспользоваться её потайным лазом, хотя чётко приметила, где он находится. Она постояла посреди проулка, переминаясь с ноги на ногу с недоумением глядя на свой пакет с бутылкой вина и сладостями, которые теперь казались ей неуместными.

«Лучше бы колбасы и консервов купила…» – подумала она и направилась-таки к лазу.

Отодвинув доски, Наталья, таким образом, беспрепятственно преодолела покосившийся забор и проникла во двор, в котором царило полнейшее запустение. Казалось, что кроме сорняков и прошлогоднего сухостоя вокруг дома Телегиной ничего не растёт.

Она постояла ещё немного, стараясь заглушить охватившее её чувство жгучего стыда за свою биологическую мать.

1992 год

Начало июня выдалось жарким. Мукоудеровку вконец разморило…

Колхоз находился на гране банкротства, руководство едва сводило концы с концами. Деревенские работали скорее по привычке, нежели из-за денег. Зарплату практически не платили – дефолт чтоб его!

Технические мастерские и магазин пребывали в запустении. Жизнь ещё как-то теплилась на ферме и в свинарнике.