Ход конём

Перед обеденным перерывом Стародубцев зашел в курительную комнату. Тут были Наливайко, Сохальский, Борис Турута из отдела раннего палеолита, лаборант-оформитель Кравцов. Они попыхивали сигаретками и негромко переговаривались о чем-то. Накурено было так, что даже два вентилятора в окнах не помогали. В густом табачном дыму, космами поднимающемся вверх к потолку, лица людей казались синими, дрожащими.

— ...Нет, что ни говори, а наше «Динамо» в этом году играет здорово... Кубок, Глеб, будет наш, вот увидишь!

— Скажешь гоп, как перескочишь. В воскресенье, дорогой мой, еще только полуфинал будет играться, с «Кайратом» наши встречаются...

— Выиграют!

— А в финале, скорее всего, судьба сведет наше «Динамо» с донецким «Шахтером». Ну, а «Шахтер» — это не подарок, скажу я тебе!

— Ничего, одолеем.

— Оптимист ты, Сенечка, ей-богу... Подумай лучше о том, какие лестницы сделаем для шурфов... Ваня Волощук хотел сладить веревочные, да не успел...

Люди подавленно замолчали, лица у всех стали печальными.

— Мда-а, толковый парень был этот Волощук, — вздохнул Турута. — Сам сконструировал новый прибор для радиоуглеродного метода, разработал методику петрографического анализа... Голова! Золотые руки!.. Между прочим, веревочные лестницы для шурфов — это идея. Они легки, удобны, чего не скажешь о деревянных... Эх. Ваня, Ваня... Был человек — и нету. Не верится даже...

Снова стало тихо. Монотонно гудели вентиляторы...

— А какое же окончательное заключение дали врачи? — нарушил молчание Кравцов.

— Такое же, как и прежде: инфаркт. Бегал трусцой каждый день по десять километров, а с врачом ни разу не проконсультировался. Слишком большая нагрузка была.

— Странно, он ведь никогда не болел...

— Ну и что? — пожал плечами Сохальский. — Мой сосед по квартире Волошин тоже никогда ни на что не жаловался. Сорок лет, грудь как у штангиста, гантельную гимнастику по утрам делал. А потом р-раз — и кровоизлияние в мозг. На той неделе похоронили. А ты говоришь...

— A-а, разве знаешь, где упадешь... — грустно изрек Турута.

Стародубцев достал пачку «Примы», вытащил одну сигарету. Прикурив от газовой зажигалки, глубоко затянулся...

В курительную комнату стремительно вошел лаборант Федор Милованов. Высокий, в мускульных буграх, скуластый, он был похож на спортсмена. Голубые, как апрельское небо над Киевом, глаза, светлые волосы...

— Сеня, тебя к шефу! Срочно.

Наливайко поплевал на окурок и, швырнув его в раскрытый клюв металлического бело-черного пингвина в углу, направился к двери. Следом засеменил Милованов.

— Пора и нам, — сказал Турута.

— Пора, — подтвердил завхоз Сохальский.

Последним из курительной комнаты ушел Стародубцев.

Геннадий установил следующее: сигареты «Солнце» в отделе древнерусских городов курят как минимум пятнадцать человек. И среди них — Наливайко, Сохальский, Кравцов, Милованов, Омельченко...

15

Владимир Савченко сидел в маленькой комнатке — рядом с отделом кадров НИИ археологии — и просматривал табели учета рабочего времени по отделу древнерусских городов. Справа от Савченко на столе лежала бумажка, на которой мелким убористым почерком, в столбик, было написано:

«Нечипоренко — 13 декабря;

Русин — 22 декабря;

Лукьянов — 4 января;

Волощук — 19 апреля».

Старший лейтенант проверял одну из версий, разработанную им совместно с Карелиной. Суть ее, этой версии, заключалась в том, что коль главарь банды Барон — человек умный и осторожный, то он, очевидно, обязан был обеспечить себе алиби на 13 и 22 декабря, 4 января и 19 апреля. Кроме того, логика подсказывала, что в эти дни он, скорее всего, не должен работать. Как лучше всего совместить эти два условия? Больничный бюллетень — не подходит (все равно ведь будешь в Киеве!), отпуск за свой счет — глупо. Лучше всего, наверно, — командировка, куда-нибудь недалеко, в пределах Украины.

Савченко дотошно изучал табели, делал выписки. Оказалось, что в командировках 13 и 22 декабря, 4 января и 19 апреля находились только три человека: Сохальский, Милованов и Наливайко.

«Что-то да есть уже», — усмехнулся старший лейтенант, складывая в папку табели учета рабочего времени.

Дальше, как считал Савченко, лучше всего было действовать через бухгалтерию НИИ археологии, поэтому он, чтобы не вызывать лишних разговоров, обратился за помощью к секретарю парткома Васильеву.

Минут через тридцать на столе перед Владимиром лежали отчеты по командировкам Сохальского, Милованова и Наливайко...

— Ну-ка, ну-ка... — произнес с интересом старший лейтенант, вытянув шею и напрягая мускулы, словно охотник, напавший на след зверя.

Итак, поехали... Командировочное удостоверение № 34... Выдано Сохальскому Глебу Михайловичу... должность — завхоз. Командируется в г. Полтаву... Задание: заключение договора с заводом «Луч», поставляющим снаряжение для археологических экспедиций... Срок командировки — 5 дней. Выбыл из Киева 11 декабря, прибыл в Полтаву 12 декабря... Штампы, подписи... Выбыл из Полтавы 14 декабря, прибыл в Киев 15 декабря... Штампы, подписи... Мда, командировочное удостоверение вроде в порядке. Впрочем, даты, как правило, ставят сами командированные. Так что написать можно любое число, а билеты, мол, — потерял. Оплатят по тарифу общего вагона пассажирского поезда...

Посмотрим дальше. Авансовый отчет № 34... дебет, кредит... Подпись бухгалтера, дата. Все как положено.

«Проездные документы к авансовому отчету № 34 Сохальского Г. М.». Билет на железнодорожный поезд № 37 Киев — Полтава... Постельные принадлежности — 1 р., гостиница — 3 р. 60 коп... Две квитанции за телефонные переговоры, квитанция за телеграмму в НИИ археологии... Обратный билет на поезд № 38 Полтава — Киев. Постельные принадлежности — 1 р. Суточные: 2.60 X 5 = 13 руб... Всё в ажуре. Придраться не к чему... Может, это и к лучшему, кто знает.

Дальше... Командировочное удостоверение № 92... Выдано Наливайко Семену Трофимовичу, младшему научному сотруднику... Командируется в г. Тернополь... Срок командировки 7 дней... Выбыл... прибыл... Штампы, подписи...

Савченко листал бумаги, дотошно изучал их. Возвращался из конца документа в начало, рассматривал в лупу билеты, квитанции...

16

Семенов появился в кабинете Карелиной перед самым обеденным перерывом. За семь лет совместной работы Ольга хорошо изучила привычки и наклонности своего начальника: если Матвей Степанович не вызывает к себе и не пользуется внутренним телефоном — значит, в чем-то сомневается, хочет основательно что-то обсудить. Семенов никогда не считал для себя зазорным спросить совета у подчиненного, младшего по званию. Особенно если ты не совсем в чем-то уверен. Жизненного опыта у него, конечно, было побольше, чем у Карелиной, но зато молодости всегда свойственна острота мышления, наблюдательность. Только кичливые и самоуверенные люди считают, что если они старше по званию и по возрасту, то, стало быть, и умнее, дальновиднее. Так нельзя.