Ход конём

...В 23.00 в осиновой роще — у развалин старой водокачки — собралась вся банда. Взяли запрятанные в кустах лопаты и кирки, кинули в рот по таблетке раздобытого где-то Бароном импортного препарата либриона — он активизировал мышечную деятельность. Ночь была темная, небо затянули плотные лиловые тучи.

Барон проверил пистолет с глушителем-насадкой, его примеру последовали Валет, Клоп, Шоколад и Тур.

— Пора, — сказал чуть слышно главарь и, пригнув голову, первым двинулся к роще.

Достигнув последнего дерева, притаились, перевели дух. Дальше шел поросший травой и кустарником крутой склон Зеленей горы. Сейчас в плотной ночной сутеми все это пространство почти не просматривалось, но они хорошо изучили подходы к горе днем, когда каждый приезжал сюда на разведку...

Барон еще раз прислушался. Глухо, как в танке. Норма!

— Валет, ты Сверчку все разъяснил?

— Да, шеф. Вместо пятого мая операция переносится на четвертое!

— Хвоста за тобой не было? Кто вел наблюдение?

— Тур и Шоколад...

— Ничего подозрительного мы, шеф, не заметили. Все о’кэй!

— А Валет?

— Я, шеф, как ты и говорил, увез Сверчка на сутки в лесную сторожку и все время пробыл там с ним. Если он связан с легавыми, то предупредить их о переносе срока не мог.

— Ну-ну.

Барон бросал торопливые взгляды то на желтые, окруженные ореолами фонари на Зеленой горе, то на светящиеся фосфором стрелки наручных часов.

— 23.13... Что он там, субчик, заснул?

— Волнуешься. Барон...

— С вами не то что заволнуешься, а инсульт схлопочешь. Особенно от речей Тура!

— Зря ты на него дуешься. Тур дело свое знает

Фонари на Зеленой горе мигнули раз, другой, а потом погасли.

— Вот и Сверчок сказал свое слово, а ты беспокоился! Говорил же я...

— Теперь на повестке дня — телефон, чтоб он треснул...

Барон тихо кликнул Шоколада:

— Сколько ты двухкопеечных монет взял?

— Десять, шеф!

— Молодец. Дуй теперь к телефону-автомату возле трамвайной остановки и набери вот этот номер. — Барон сунул бумажку. — Повторишь несколько раз, понял? Пять минут туда, пять — обратно и две — на проверку связи. В 23.27 ты должен быть возле нас, усек? Аллюр три креста!

— Заметано, шеф. — Шоколад кинулся вправо, к освещенной улице.

Шумели под ветром деревья, где-то ухала сова...

— Сколько у сторожей телефонов, Барон?

— Один. Сам проверял.

— А сигнализации секретной нет?

— Пока не провели...

Вернулся Шоколад.

— Порядок, шеф! — запыхавшись, проговорил он. — Телефон сторожей не работает. Ни гудков, ни шорохов! Все мертво!

— Сверчок постарался...

— Лады. — Барон глубоко втянул в себя теплый весенний воздух. — Ну, чижики, поплюем для удачи через левое плечо... Тьфу, тьфу, тьфу... Вперед! На абордаж! Кья-а!!

Все кинулись к склону, начали взбираться вверх. Тяжелое, прерывистое дыхание... Шуршит трава, сыплется песок... Камни, колючие кусты. Трещит порванная одежда... Ничего, в развалинах водокачки спрятаны чистые костюмы! Быстрее, чижики, быстрее. Время — деньги... Все, вершина! А вот и времянка сторожей...

Подбежав к двери, Барон потной, дрожащей ладонью нащупал замок, сунул в отверстие ключ. Провернул два раза. Заперто!

— Высший класс, шеф!

— Много говоришь, Валет...

У котлована они были минуты через три. А прошло еще пара минут — и все спустились вниз, на рабочую площадку археологических раскопок. Барон вытащил топоплан и, расстелив его на земле, нажал на включатель карманного фонарика. Мягко вспыхнул синий маскировочный свет. Так, ясно! Недаром же он изучал этот план в течение нескольких последних месяцев, украдкой сверял его с местностью — во время археологических раскопок группы Платова, когда лаборанты вели журнал учета.

— Шоколад, Тур! Вот здесь копайте! — Барон указал место. — Валет и Клоп — тут! Скорее, самураи, скорее! Тут неглубоко — метра полтора!

С ожесточением принялись рыть. Без передышки, без отдыха... Тяжело шлепали комья сырой земли, скрежетали о камешки остро заточенные штыковые лопаты... Барон копал рядом с Валетом. Загнав поглубже широкое железное лезвие, остервенело кидал грунт влево. Раз-два, раз-два... Не разгибая спины, шумно хватая воздух ощеренным ртом. Соленый пот слепил глаза и разъедал губы, но Барон не замечал. Еще немного — полметра, не больше... Вот он, его день. Взять бы только «гуся»! Аурум — металл тяжелый, унести все сорок килограммов одному будет трудно... Пожалуй, хватит и двадцати... А братии — остальное... Быстрее, быстрее!.. Раз-два, раз-два... А если менты нападут на след?! Нет, в таком деле лучше без свидетелей. К черту братию! Обуза! У него две «пушки» с глушителями. Четыре выстрела — и прости-прощай. Да, это самый разумный выход. Жалеть в этом мире никого нельзя. Даже брата родного!

Барон застыл на секунду, огляделся по сторонам. Над Зеленой горой пласталась тишина. Пустынно, ни звука. Фартовая ночка! Только не зевай...

— Ч-то... ч-ч-то-то... есть, Б-барон! Ч-что-то т-твердое!

— Осторожнее, Тур! Осторожнее...

Барон подбежал к Туру, навел синий луч света фонарика на яму. Спрыгнул вниз, начал разгребать руками землю. Что-то металлическое, чуть выпуклое... Он схватил саперную лопатку и быстро стал расширять площадку... Сундук! Большой — метра полтора в длину и сантиметров шестьдесят-семьдесят в ширину. Обитый ржавыми, местами лопнувшими темно-бурыми обручами...

— Веревки, живо!

— Есть, шеф! Держи, родимый!

Просунули под днище сундука веревки и впятером насилу подняли его наверх. Взломали ломом изъеденный ржавчиной, покрытый ноздреватыми коричневыми наростами большой, как воловье сердце, замок, распахнули крышку.

Тусклый, с красноватым оттенком желтый металл. Застоявшийся, пахнущий плесенью воздух...

— Червонное золото! Высшей пробы!!

— Вот это да-а!

— Жар-птица хоть куда...

— Ниппон! Чистая победа!!

Сундук был набит старинными золотыми монетами, перстнями, кольцами, медальонами...

— Это не все, чижики! Есть еще три места на топоплане... Там тоже кое-что будет!

— Да и этого с лихвой хватит на всех! Тут килограммов тридцать!

— Барон, ты голова!

— Тише, чижики! Петь дифирамбы будете потом... А сейчас — надо переложить золотишко в наши торбы... В темпе, братцы-кролики, в темпе!

Шоколад и Тур быстро развязали тесьму на рюкзаках, расширили горловины.

— Давай, кореша!

Гулко звякая, посыпались в рюкзаки тяжелые чеканные золотые монеты с гербами императоров Византии, эмиров древней Бухары, султанов Турции, князей Киевской Руси... Восточные диргемы, солиды... Аурум!.. Массивные перстни с огненно-красными рубинами, украшенные искусной резьбой и бриллиантами медальоны, широкие старинные кольца... Золото! Деньги!!

Барон трудно сглотнул набежавшую в рот слюну, провел незаметно потной, дрожащей ладонью по засунутым за кожаный ремень джинсов пистолетам с глушителем-насадкой. Медленно, с мрачной, злой решительностью огляделся. Клоп и Валет — слева. Тур и Шоколад — справа. Четыре выстрела. По два из каждого ствола. Момент наступил!.. Ну, чижики, гуд бай. Встретимся на небесах. Все там будем. Только я — позднее!