Ход конём

Приехав домой, Владимир сразу же засел за статью в газету. Писал всю ночь напролет — до утра. Статья получилась большой, почти на двадцать пять страниц. В ней он показал, подкрепляя все конкретными цифрами, что вертикальные скважины на Северном участке Кедровского разреза бурили неправильно, дедовским способом: станками ударно-канатного и колонкового бурения. Ни в США, ни в Германии сейчас так не бурят. Кроме того, фильтры в скважинах ставили без учета глинистых песков и химического состава подземных вод. Ну и немудрено, что скважины эти быстро вышли из строя. Но ведь можно все делать по-другому, умно, добротно. На Южном участке глинистых песков, как показала геофизическая съемка, совсем нет. И если скважины сооружать правильно, то они, по-видимому, будут работать очень долго, с большими дебитами. Тогда и выгода от применения будет огромная. Речь идет не о каких-то шестидесяти тысячах рублей, а о миллионах. И совсем неразумно сооружать на Южном участке Кедровского разреза подземные дренажные штреки, если возможность осушения горных пород вертикальными водопонижающими скважинами там даже не рассматривалась. Проектировщики исходили прежде всего из того, что скважины эти не оправдали себя на соседнем, Северном участке. «Но мерить все одним аршином нельзя. Не по-государственному это будет», — закончил статью Владимир.

Перечитал два раза, поставил недостающие знаки препинания. Годится! Теперь надо бы дать Саше, он занимается литературой, пройдется пером. Может, что-нибудь добавит, изменит...

Владимир чувствовал глубокое, осветляющее душу удовлетворение. Он знал, что отныне между его жизнью и Кедровским угольным разрезом существует — хочет он того или нет — невидимая, но прочная связь. Заботы кедровских горняков — теперь его заботы. Одна жизнь, одна судьба. И от этого никуда уже не уйдешь...

Владимир подошел к окну, распахнул форточку. В комнату потянуло волглым осенним воздухом, в желтом прямоугольнике электрического света, бьющего из окна, обозначились скелеты яблонь и вишен в саду, мокрые палые листья на земле.

Владимир бросил взгляд на будильник. Ровно пять утра.

Он передернул плечами от свежести и, застегнув на все пуговицы пижаму, направился в Сашину комнату. Ступал осторожно, по-кошачьи — боялся разбудить спавшую на кухне чуткую на звуки тетю Фросю. Он питал к ней самые добрые, нежные чувства, почти как к матери.

Саша спал, подложив под подушку правую руку. Эта привычка укоренилась за ним с детства, он говорил, что так теплее...

Владимир улыбнулся и, присев на краешек кровати, потер устало глаза. Жалко будить, но без Саши не обойтись.

— Сашок, а Сашок... — Владимир легонько щелкнул пальцем брата по носу. Саша промычал что-то — и захрапел пуще прежнего. Хоть бы хны. Надо же!

И тогда Владимир тряхнул его за плечи.

— Что?! Уже утро, да?! Пора вставать?! — оторопело проговорил Саша, разлепив веки.

— Да нет, еще рано: начало шестого... Понимаешь, я хочу, чтобы ты прочел мою статью. Это — срочно, сегодня же я отнесу ее в редакцию какой-нибудь республиканской газеты.

Саша зевнул, запустил пятерню в густую копну черных как смоль волос на голове.

— Эх, не дал сон досмотреть... Я знаешь, где побывал? На Клондайке! Джека Лондона вечером читал... — Он замолчал, мечтательно уставившись в потолок. — Ладно, я добрый. Тащи материал.

Саша читал статью вслух и тут же, в присутствии Владимира, делал исправления. Сократил ее на две трети, выбросил почти все длинные предложения.

— Краткость — сестра таланта, говорил Антон Палыч Чехов. Любое предложение должно быть понятно сразу. А если ты по нескольку раз перечитываешь его, стараясь поймать смысл, — это, братуха, уже не корреспонденция, а кроссворд... Материальчик занятный, но изложено все чересчур сухо. Надо бы его художественно обработать, довести до кондиции... А для этого я должен знать вот что... — И Саша начал расспрашивать брата о его работе на Кедровском разрезе: чем именно Владимир занимался там, куда ходил, с кем встречался. Сашу интересовало буквально все: озера, станки, горные машины, цвет кедровых шишек. Владимир охотно пояснял — брат был для него авторитетом в литературе. Начитанный, да и печатался уже не раз. Правда, Саша слабенько знает специфику — всего лишь студент третьего курса геологического факультета, но это не беда. «Техническую» сторону гарантирует он, Владимир.

Саша с беспокойством взглянул на часы.

— Ого! Начало восьмого... Извини, опаздываю на лекции... Я возьму статью с собой, а вечером принесу тебе окончательный вариант. Заодно — отпечатаю на машинке.

Как и предполагал Владимир, наибольшие трения у него возникли с Боковым. Игорь Николаевич спокойно выслушал своего аспиранта. Его ясные глаза не выражали, казалось, ничего плохого для Владимира. Фильтры на скважинах Северного участка забиты глиной и карбонатными осадками? Любопытно, любопытно... И химических анализов воды не делали?! Да, раньше в области осушения карьеров все делалось примитивно, бездумно, он с этим согласен. Впору лишь сокрушаться. Ну, а как обстоят дела с рекогносцировочными маршрутами по Южному участку? Родников там, очевидно, — тьма, и все они, наверно, уже покрылись льдом. Что-что? Владимир ничего не сделал? Вот так новость!

— Понимаете. Игорь Николаевич, — оправдывался с виноватым видом аспирант, — у меня просто не хватило времени. Уж очень увлекся вертикальными скважинами... Но ваше задание будет выполнено. Ровно через месяц Петрунин вышлет все параметры по родникам Южного участка. Я с ним обо всем договорился...

Боков нервно пощипал себя за кончик носа.

— Значит, вы... вы не выполнили основное задание, так?

— Выходит, не выполнил, — вздохнул Владимир.

— Ну и что же дальше? Что вы, вернее — мы будем делать, если ваш Петрунин заболеет, скажем, или не захочет измерять параметры родников? Как будем моделировать процесс осушения горных пород, не имея столь важных данных? Вы подумали об этом? — взъерошился Боков. Потом глубоко втянул в себя воздух, успокоился немного — так, по крайней мере, показалось Владимиру. Но это было лишь внешне, в душе Игорь Николаевич негодовал: этот непослушный аспирант — Кравчук-младший — с каждым днем наглеет все больше! Сейчас он ставит под угрозу слишком многое в его, Бокова, жизни! Нет, пора срочно принимать меры.

Подойдя к Владимиру. Игорь Николаевич подчеркнуто официально спросил:

— Каковы ваши планы?

— Хочу, чтобы наш ВНИГИ сегодня же занялся изучением возможности применения скважин на Южном участке.

— И только? — язвительно усомнился Боков.

— Да! Нужно писать в министерство, Госстрой! В Госплан, в Совет Министров, наконец! Нужно бить в набат! Нам должны дать деньги на эту тему. Она очень актуальна! Промедление, как говорится, смерти подобно! — наступал Владимир.

Боков долго молчал. Ишь, куда повернул этот аспирантик! Чего доброго, и вправду напишет... Впрочем, ничего он не добьется: слишком сложное это дело. Пойдут комиссии, разбирательства. А может, до этого и вовсе не дойдет. Да и Назар Платонович поможет...

— Ну, а сами, сами, Владимир Петрович, что вы хотите?

— Хочу заниматься вертикальными скважинами. Дайте мне на три-четыре месяца сеточный электроинтегратор, я хочу кое-что сделать на нем для Южного участка...

— Что же именно?

— Я проведу моделирование процесса осушения скважинами. Точно рассчитаю, сколько их нужно для качественного дренажа, в каких местах лучше всего бурить. Понимаете? Буду моделировать в нерабочее время! — твердым голосом пробасил Владимир.

— Сеточный электроинтегратор загружен. Вечерами на нем работает Оверкина, — оборвал эту возможность Боков. Помолчал, прищурился: — А как же ваша диссертация? Вы что же, решили бросить все на полпути?

И тогда Владимир решился. Он давно все обдумал. Самое главное — вовремя оглянуться.

— Такая диссертация не принесет удовлетворения ни мне, ни горнякам. — Владимир смотрел, не мигая, на Бокова. Губы упрямо сжаты, брови торчат. Тронь пальцем — заискрит.

— Хорошо, Владимир Петрович. Я понял. Но поскольку вы — аспирант-заочник и тема диссертации утверждена министерством, вашу судьбу будет решать ученый совет института...

В обеденный перерыв Владимир отвез в редакцию республиканской газеты свою статью. Его принял заведующий отделом науки Сидоренко. Прочитав рукопись, оживился:

— Очень интересный материал! Думаю, что мы обязательно напечатаем эту вещь. Проблемы, затронутые в статье, весьма важные... Я бы сказал — государственные. Да и написано все вполне профессионально, живо...

Владимир смущенно заметил, что литературно статью оформил брат Александр, справедливо было бы считать его соавтором. Но Сидоренко, приглаживая рукой блестящие, тщательно расчесанные на прямой пробор волосы, расспросил немного о Саше и, уточнив некоторые детали по выполненной Владимиром в Кедровске работе, вежливо сказал: