Ходящие между мирами

— Сая Ашьяриона, я внимательно прочел ваши рекомендации, скажите, почему девушка из столь уважаемой семьи не занялась семейным бизнесом.

— Юношеский максимализм, улыбнулась Аша. Семья моя поддержка и безусловно безопасная гавань, но обнаружив способности «ходящей между мирами» я решила попробовать себя в свободном плавании.

— Что ж такое устремление мне понятно, я опасался семейных нестроений, они иногда мешают хорошему выполнению работы.

— О сай, уверяю, на данный момент я особа одинокая и самостоятельная. Магистр Миора, давшая мне основные рекомендации моя наставница, и кроме того я живу в ее доме, но вот уже месяц, как она формально выполнила свои обязанности наставницы, и кроме желания стать лучшим специалистом по переходам никакие обязательства меня не держат.

И только высказавшись, девушка сообразила, к чему были эти расспросы. Бросив на начальника короткий взгляд изпод ресниц, она убедилась, что он не ест, а лишь чертит вилкой узоры на блюде, время от времени поднимая голову и всматриваясь в копну рыжих локонов. Решив за лучшее помолчать, Аша доела грибы, допила пиво и, отказавшись от десерта, позволила начальнику проводить ее к остановке пролеток.

— Доброй ночи сай Горомир.

— Доброй ночи сая Ашьяриона, завтра приходите вовремя — утром будет общее собрание по итогам месяца.

— Благодарю за предупреждение сай.

И Аша уехала в сиреневых сумерках расцвеченных малиновыми огоньками ночного света.

Лия была счастлива, и счастье переполняло ее и выплескивалось веселым смехом, заставляя оглядываться прохожих и улыбаться в ответ торговцев. Сразу после завтрака муж привел ее в комнату, бывшую, судя по всему его кабинетом — маленький столик и несколько коробов с бумагами, тут же стоял ящик обитый железом неподъемный даже на вид. Правда бумага была необычная — желтоватая и зеленоватая, порой почти кофейного цвета, но ее было много. Писали здесь графитными стержнями, убранными для сохранности в футляр — из дерева, кожи или тонкой серебряной проволоки. Еще были кусочки мела и угля, были птицы, у которых можно было нащипать перья, но не было чернил. Вождь вручил жене стопку разномастных листов бумаги и три-четыре грифельных палочки, а потом проводил в уютную комнату с хорошим светом заставленную пяльцами, коробками и шкатулками с нитками, лентами и прочими рукодельными мелочами

— Я все ждал, когда ты придешь сюда сама, проговорил мужчина, но вижу, боги решили изменить твою судьбу до конца, ты можешь делать тут что захочешь — это твое.

Лия кивнула и выбрав под внимательным взглядом вождя столик у окна сложила на него бумагу и принялась расчищать пространство — коробки и шкатулки небрежным штабелем сложила в дальний угол, туда же задвинула пяльцы и выбрала стаканчик для графитных палочек — что бы не ломались при падении.

— А к торговцам пойдем?? Мне еще кое-что посмотреть нужно, и хорошо бы маленький ножик — перья чинить.

Вождь тотчас вынул из поясного кошеля и протянул девушке небольшой и очень острый ножичек — как раз перья очинять или огрехи в бумагах подчищать. Нож явно не был новым — царапины на теле серебряного льва изображенного на рукоятке и потертость лезвия просто вопили об этом, но нож был острым и чистым, и Лия приняла его не задумываясь.

— Идем, возьми плащ, сегодня торговцы собрались на Речной площади, там ветер.

Девушка послушно накинула на плечи простой кусок голубой шерсти, сшитый углом с продернутой сквозь ткань тесьмой, и вышла следом за мужем. И вот теперь голубой плащ раздувал влажный свежий ветер пахнущий тиной и рыбой, а Лия веселилась как маленькая девочка на рождественской ярмарке. Сначала суровый вождь провел жену по рядам с одеждой и велел выбрать теплые сапожки и плащ подбитый мехом. До зимы было еще далеко, а потому выбор был скудным, но вещи были вполне крепкими и красивыми, потом они перешли в ряд всевозможных украшений, иголок, булавок и женской мелочевки. Наверное, Лия как любительница всего красивого застряла бы тут надолго, но куда больше ее манили ряды с бумагой, выделанной кожей и писчими принадлежностями. Поэтому покупки ограничились маленькими сережками с низками речного жемчуга почти до плеч и парой эмалевых браслетов расписанных птицами. Писчий ряд был коротким — всего три прилавка, на одном горой лежали свитки и стопки бумаги, тонкие дощечки и толстые кожаные книги в деревянных переплетах. На втором красовались графитные палочки во всевозможных оплетках, стилусы, перочинные ножички и костяные пластинки, а вот на третьем прилавке торговали красками. Красители, конечно, были разными, и цена различалась сильно. Местные красители из сушеных трав, ягод и коры были относительно не дороги, их можно было купить в порошке, в водном растворе либо в кашеобразном варианте для росписи предметов. Привозные и каменные красители стоили дороже, а уж редкие даже на прилавке не стояли — вместо них лежала пара тряпочек окрашенных ими и несколько книг с красивыми яркими картинками. Тут же можно было купить и квасцы, и лак и клей, видимо торговец понимал, что бегать по рынку в поисках протравы покупателю может быть и неохота. Лия перетрогала и перенюхала все баночки, коробочки и мешочки, и все же отыскала кувшинчик сажи разведенной в клею с водой. Торговаться девушка предоставила мужу, отложив в сторону еще несколько горшочков и мешочков. Вождь осмотрел все выбранное и молча положил на прилавок монету, торговец кивнул, и на этом разошлись. Потом отправив Миира с красками домой вождь повел жену в ряды где торговали сладостями и пряностями, тут же пекли пышные и легкие маковые кренделя, лили в формочки расплавленный сахарный сироп и воткнув лучинку продавали скачущих леденцовых коней, поющих петухов и танцующих дев.

Акбек был готов к путешествию в другие миры. По распоряжению наставницы он выспался и поел, натянул комбинезон и прихватил любимые ножи, столько, сколько уместилось в «сбруе». Потом выпив зелье, сваренное госпожой Миорой, растормаживающее сознание парень улегся на кушетку в кабинете наставницы и попытался нащупать путь, по которому ушла его любимая. То, что тело девушки лежало недалеко, всего в десятке метров прямо над головой Акбека, ни сколько не помогало. Покрутившись на узкой кушетке парень, наконец, сосредоточился и поплыл в мягком коричневом тоннеле, в котором вспыхивали золотистыми искрами следы ушедшей девушки. И выпал в окруженный частоколом двор деревенского дома. Резко пахло гарью, кровью и страхом. А перед ним блеснув странными тускло — серебристыми доспехами стояла Лия. Скрываясь за воротным столбом, девушка стремилась не пропустить во двор высоких худощавых мужчин в легких кожаных доспехах. Оценив обстановку Акбек метнул пару ножей, и навалившись на створку резким толчком свалил еще пару увлеченно рубящихся воинов. Посеченное и покрытое подпалинами дерево ворот прикрыло их от взоров, подбиравшихся к воротам воинов выглядевших иначе — низкорослые, косматые, вместо доспехов звериные шкуры мехом наружу, а в руках дубинки окованные железом. Вторую половинку ворот толкали две дебелые тетки, молодая девушка и светловолосый мальчишка.

— Акбек, отвлеклась на миг Лия, откуда ты тут??

— За тобой пришел, Миора волнуется.

— У меня все в порядке, рассеяно отмахнулась девушка и спешно пробежалась взглядом по соратникам:

— Калина, вождь увел воинов к реке, скажи бабам, пусть ворота и сараи обливают, эти… тут девушка выругалась на незнакомом Акбеку языке, скоро вернуться, а стрел у них много.

— Миир, сынок, беги к мальчишкам, пусть готовят горшки старые с песком и золой, и камни тоже пригодятся.

— Лия, Акбек поймал перемазанную сажей ладошку, что ты делаешь?? Тебя там ждут!!

— Акбек!! Мне некогда!! Я должна спасти этих людей, и вообще, тебе заняться нечем — иди баб утешай, они там с ума сходят!!

И девушка махнула рукой в сторону большого строения, из которого действительно доносился скулеж. Тряхнув волосами, парень последовал за воительницей, удивляясь произошедшим в ней переменам — как то она посуровела, повзрослела что ли?? Раньше Лия рыдала над любой занозой, а уж вытереть руки перемазанные гарью о штаны — это и вовсе было немыслимо для ласковой домашней девочки. Лия как ураган пронеслась по лабиринту сараев и изб, там похвалила девок поливающих тын водой из колодца, спрятанного среди деревьев маленького садика. Здесь шикнула на девчонок, рвущих на полосы мягкие поношенные простыни. Там подмигнула бабам, насыпающим в старые горшки горячие уголья, и наконец, вошла в большой зал собранный из нескольких срубов. Тут пахло кровью и железом — десятка два раненых лежали на полу на тюфяках набитых сеном — считалось, что добрые травы помогают исцелению. Между ними сновали женщины средних лет в аккуратно подвязанных платках и длинных туниках.

— Сорока, как тут у вас??

— Слава светлым богам, госпожа, все будут жить, травница сказала, что никого не отпустит.

— Хорошо, если что-то понадобиться — я у ворот.

И позванивая бусинками доспехов, девушка прошла в поварню — ухватила кусок копченого мяса и хлеб, крынку холодной воды перехватила у колодца и вернулась к воротам. Присев на широкий пень разделила мясо, и хлеб на три части — одну протянула Акбеку, другую светловолосому мальчишке, который оказывается так же везде ходил за Лией и даже ухитрился не попасть Акбеку под ноги.

— Ешьте, скоро они опять нападут.

— Кто?? Спросил акробат, вгрызаясь в мясо — он не понял, как голоден, пока не начал есть.

— Лесовики, племена, живущие на южнее и севернее этого селища.

— А из-за чего драка??

— Как везде — деньги и ценности, а северянам еще и еда нужна.

Акбек огляделся, отметил несколько снопов на груженой телеге в углу двора, развешанные кое — где для просушки низки грибов и трав.

— Так вроде не сезон еще, амбар вон пустой стоит, небось, только сушить взялись??

— Так и есть, вздохнула девушка, уложив в рот последний кусочек хлеба и отряхивая крошки длинными тонкими пальцами.

— Второй год приходят не вовремя, вождь готовился, да женщин спрятать не успели, страда началась.

За воротами раздались крики, глухие удары и свист. Лия вскочила с обрубка и быстро взобралась по лесенке на помост, идущий внутри частокола.

— Миир!! Вождь подошел!! Вели бабам горшки метать!

Мальчишка ловко высвистал звонкую трель и женщины до поры, тихо сидящие и лежащие на помостах, принялись деревянными лопатами метать за забор горшки с пеплом, с горячими угольями и судя по всему с содержимым выгребных ям. Ошеломленный Акбек смотрел, как его возлюбленная натягивает тетиву арбалета, и прицельно выстрелив за тын, падает на толстые доски, шипя сквозь зубы. Лязг мечей стал громче, а потом раздался громовой победный клич и из всех закутков большого дома повалили женщины. Отпирать ворота и встречать своих мужчин. Лия, однако, ни куда не бежала, возилась на помосте в стороне от общей суеты, Акбек ждал, что она спуститься к нему, но взамен услышал треск ткани и шипение. Светловолосый мальчишка уже забирался на верх с вопросом: