Холера. Дилогия

– Послушайте, юноша, - голос светской дамы был отнюдь не любезным.
– В восемнадцать лет девушка может совершать сумасбродства. Ее поступки оправданы влюбчивостью и неопытностью. Блестящий кавалер может заставить потерять голову и умудренную даму. Скажите мне, какими достоинствами кроме лекарских, а потому незначительных, обладаете Вы, чтобы ради Вас рисковать добрым именем?

– Разве одна любовь не может служить оправданием.
– Саблин изобразил легкий поклон.
– Если уж мы затеяли философический спор. Страсть не ищет оправданий.
– Саблин попытался встать в эффектную позу, но замешкался.

– Нет, милый незнакомец.
– С улыбкой возразила Мария Ивановна. Она поняла, что ее игра в поборницу нравственности не произвела должного впечатления.

– Бойтесь поставить женщину в смешное положение. Она никогда этого не простит. Посудите сами. Мужчина в доме молоденькой вдовы. Дочь купца, перебирающая колоду любовников. Чем не анекдот достойный столицы?

– А свидетели где? Разве не может доктор посетить больную, тем более в присутствии многочисленной родни.
– Высказал Женька свою точку зрения. Это прозвучало вровень с высказанными претензиями.

– Право!
– Дама будто махнула рукой на столь бессовестную интерпретацию событий.
– Если мы будем говорить в нравственных категориях, то ни до чего не договоримся. Я хочу вам внушить сугубо практическую вещь. Чем меньше чужих глаз и ушей, тем лучше. Поверьте, я лучше Вас знаю легкомыслие своих воспитанниц.

– Я учту ваше пожелание и постараюсь не бросить тень на репутацию своей пациентки.

– Речь идет только о мнении окружающих. Положение таково, что их батюшка - лавочник, купчишка, низкий человек возымел смелое желание выдать дочь за дворянина и породниться с представителем другого сословия. Вдова должна быть безупречна, даже после смерти супруга, чтобы свет не осудил этот мезальянс. А тут такой конфуз.

– Я думал.... Женька почувствовал себя виноватым. Он и в самом деле просто не вспомнил о том, что взаимоотношения могут быть столь формализованы.

– Уже хорошо, что Вы умеете думать. Так вот. Так или иначе, но в городе идут слухи, что Леночка еще очень слаба после болезни, которая свела в могилу ее супруга. О вас, кстати, как о докторе никто даже не догадывается. Так что придумайте для себя другое звание, а сюда, "на осмотр", приходите так, чтобы вас никто не видел. Я говорю лишь о приличиях. Умейте не компрометировать мою ученицу. Ей престало быть в трауре. Какой пример вы подаете юной Анечке? Как ей найдется достойная партия? Впрочем, это Вас уже не касается.
– Мария Ивановна покачала головой, видя понурою голову Ленки.
– Делайте что хотите. Главное - ничто не должно стать достоянием окружающих.

– Несомненно...
– Саблин удержался от того, чтобы возражать.- Никто не даст повода.

– Полноте.- Гостья покачала головой.
– Все знают, что Леночка едва жива, но пересуды будут, такова уж природа человека. Находится между жизнью и смертью - притворяется. Уверены в тяжелом недуге - подкуплен доктор. Так что временное затворничество ей просто необходимо.

– Понял.
– Саблин внимательно смотрел на собеседницу.
– Готов чуть скрасить заточение.

– Вот и отлично. Мы все по мере сил постараемся чаще гостить у нашей голубки.
– Женщина с усмешкой взглянула на погрустневшего паренька.
– Чем Вы на кухне заниматься изволили, господин лекарь.
– Мария Ивановна переменила тон разговора на свойский. Лекарство готовите?

– Мороженое.
– Справившись с разочарованием, Евгений улыбнулся.
– Да только я ни на секунду не поверю, что Вы вели бы со мной все эти разговоры, если бы не преследовали какую-нибудь цель? Неужто меня нельзя было просто не заметить или силой удалить? В крайнем случае тихонечко предупредили бы Леночку об осторожности и все. Что случилось?

– Вы правы. Я хотела на вас посмотреть и поговорить.
– Мария Ивановна осталась довольна началом беседы.
– Вы дадите мне слово, что все, что сейчас услышите, останется тайной. Что вы не попытаетесь узнать имени человека, к которому мы возможно поедем. Принимаете такие условия?

– Я не страдаю болтливостью.
– Саблин с интересом посмотрел на даму.
– Это ведь сделка. Не так ли.

– Несомненно. Вы человек понимающий.

– Хорошо. Даю слово.

Мария Ивановна поднялась и, не спрашивая разрешения, пошла в столовую. Елена, повинуясь легкому жесту, осталась среди горшков и сковородок, а Саблин направился следом за строгой дамой. Решительно усевшись и наполнив кружку чаем, она приступила к рассказу.

– Есть у меня знакомая. Имен я называть не буду, да они вам ничего и не скажут. Обстоятельства ее таковы: Ваша будущая пациентка замужем пять лет. У нее двое детей. Сейчас они с няньками в столице, да это к делу не относится. В девичестве наша героиня была невестой поразительной красоты. Вы бы видели ее тогда! Волосы вьются, блестят на солнце, бровки дугой, ресницы длинные, пушистые. Походка и манеры как у царицы. Каждое движение завораживает глаз. Да еще умна и послушна. Находка, а не невеста. Надо ли говорить, что за ее руку боролись очень достойные женихи. Так вышло, что семья остановилась на очень знатном и почитаемом, можно сказать важном человеке. Высокий чиновник и влиятельный дворянин был в самом расцвете сил. Он в тот момент занимал солидную должность в войсках. Всем был хорош муж, да вот беда. Отлучки его по делам службы были очень продолжительны.
– Рассказчица осуждающе покачала головой.
– Это все присказка. Сказка началась, когда недавно в доме появился молодой офицер - племянник супруга. Наша девочка влюбилась, потеряла голову. Приказчик, коему было поручено оберегать нравственность супруги, в отсутствии хозяина почуял волю. Гулял, развлекался, кутил на чужие деньги, наделал долгов, взялся их отыгрывать, проигрался, запил и пропал. Надо ли дальше продолжать. Слово за слово, день за днем. Цветы, подарки, комплименты. Обольститель не жалел ни денег ни времени и в результате добился желаемого. С каждым днем последствия адюльтера делались все очевиднее.

– На лице Саблина царила скука. Такие "удивительные" истории происходили сплошь и рядом. Женька со скукой взглянул на рассказчицу.

– Вижу, что душевые переживания и нравственные метания обманутой супруги вас не интересуют.
– Мария Ивановна тонко улыбнулась.- У вас оказывается черствое сердце.

– Пожалуй.

– Тогда к сути.
– Мария Ивановна отодвинула чашку. Ровно два месяца назад моя протеже забеременела.
– Рассказчица внимательно следила за реакцией молодого человека.

– Выражение скуки сменилось легкой заинтересованностью.
– Я слышал, что аборт - дело подсудное, впрочем, с такой просьбой никто бы не обратился к неизвестному мальчишке.

– Я рада, что вы это понимаете, - произнесла дама тихим голосом, не выказав ни малейшего чувства.
– Сначала я пригласила опытную акушерку. Она извела пациентку но выскоблила матку до зеркального блеска.

– И?
– Женька по-настоящему заинтересовался.

– Никаких изменений. Месяц мы пили травы, настои, всякую гадость. Все по-прежнему. Тут я решилась пригласить доктора. Этот "мастер" проделал ту же процедуру, что его предшественница. Моя протеже вынесла это с беспримерным терпением. Напрасно.

– Теперь у меня вопрос.
– Гостья стала заметно волноваться.
– Доктор сказал, что если выскабливание не помогло, то это значит, что плод не в матке. Такая ситуация очень часто приводит к смерти матери и плода. Так?

– Да.
– Женька задумался.
– Срок значит недель восемь-десять. Если это трубная беременность, то время на исходе. Дорога каждая минута.

– Пошел невнятный слушок. Больше никто не берется помогать. Боятся гнева мужа. Ты, Евгений, наша последняя надежда. В нашем распоряжении месяц. Потом граф вернется.

– Вот оно как. Я совсем не удивлен. А что я получу в качестве награды, если больная погибнет? Считаю, что стоит отказаться.

– Нет, у вас нет такой возможности.
– Голос воспитательницы стал жестким.- Слишком многое поставлено на кон. Я ввязалась в это дело, чтобы победить.
– В глазах женщины вспыхнул огонь, который означал, что она одержима данной идеей. Стало понятно, что дама готова на все, чтобы осуществить свои замыслы.
– Могут всплыть подозрения в насильственной смерти Петра.