Холмы Фэйри: Дэстини

Когда в холле зазвонил офисный телефон, у меня быстро-быстро застучало сердце. Значит клиенты еще появятся в этих стенах. Шар будет работать. Я стану настоящей профессиональной гадалкой. Заживем. Чего там, на.

Эпилог 1. В чертогах тетушки

Серая кошачья тень легко мчалась по ступеням из темного мерцающего камня. Лапы не оставляли следов, словно парили, не касаясь поверхностей. Многочисленные стражи внимательно провожали животное взглядом, но не издавали не звука.

Тихо открылась и закрылась дверь.

— Облачко? Ты быстро.

— У вааших ног, хозяйка.

Белокурая женщина, в созданном из черных перьев платье, со змеиной грацией поднялась с тахты, обитой серебристой парчой, и подошла к стрельчатому узкому окну. Тонкие пальцы выбили дробь по дереву подоконника. С ее плеч слетели несколько черных воронов, покружив и опять нырнув в платье, превращаясь в ткань.

— Она знает?

— Только про вашшу племянницу Зойиии. Но памяти у девчонки совсем нет, она по сутти человек с магией.

— Может и зря я каждое столетие посылала Руку к младенцам, — нежный голос звучал задумчиво, — хотя… заклинание скорее всего испортилось именно со временем. Хорошо. А попугай жив?

— Она с ним не расстается. Но он тупой, просто птицца. Навелся на знакомую магию и всее.

— Девочка нашла заклинание Вагнера?

— Откудда?

— Это ты у меня спрашиваешь?

Женщина повернула голову и ее томное, немного сонное лицо, осветилось недоумением.

Кошка сжалась, прижавшись всем телом к полу, униженно распластавшись и замерев.

— Милостти, королева Мэбб.

— Я всегда к тебе милостива, Облачко. Но твои услуги пока не нужны.

Кошка задрожала всем телом, но не сдвинулась с места. Королева прошла маленькими шажками через комнату к своей посланнице. Выразительные удлиненные к вискам черные глаза смотрели нежно. Она присела и погладила Облачко по туманной серой шерстке.

И с каждым поглаживанием животное расслаблялось. Через несколько мгновений на полу осталась лежать лишь изящная статуэтка кошки.

Королева взяла ее двумя пальцами и отнесла на длинную настенную полочку. На ней неровной, естественной линией выстроились мастерски сделанные фигурки. Проработанные до мельчайших деталей. Почти живые, но — из драгоценных камней, различных пород дерева, кости и даже металла.

Мэб поставила кошку между изображением рыбы из полупрозрачного хризолита и выкрашенной в красное фигурой могучего обнаженного мужчины с искаженным гневом лицом и вздыбленным мужским естеством.

Мэб полюбовалась на коллекцию, потянулась и довольно засмеялась, встряхивая с платья тут же взлетающих и гомонящих птиц. Ее лицо помолодело, волосы, которые при внимательном рассмотрении оказались все же не белокурыми, а седыми, начали стремительно темнеть.

— Хватит печалиться, — звонко произнесла королева, — на этом траур по бедному Вагнеру завершен. В конце концов, его смерть стала отличным решением. Как говорят люди — концы в воду.

Она подняла голову к кружащим над ней воронам.

— Приготовьте мне новые платья, я отправляюсь в Мир Людей. Кажется, я опять готова к новым, чудесным отношениям.

Эпилог 2. Незваные гости в усыпальнице Зимнего Холма

Огромные каменные своды молчаливы и бессердечны. Они давно не слышали детского смеха или женского плача, да и не тронуло бы их ни то, ни другое. Немного выше — там, где Холм зеленеет, он уже реагирует на жизнь, а здесь, в самом низу, стены лишь равнодушно смотрят.

Над закрытым гранитной крышкой гробом, рядом с длинным резным постаментом, украшенным многочисленными напутствиями, стоят двое. Их лица бледны, перечеркнуты страшными шрамами, которые никогда не заживут.

— Пришли сведения от лайса Двурожденной, — говорит более высокий. — Она здорова и при этом полностью фертильна, способна к деторождению в отличии от нынешних сидов. Ее яичники активно работают, вбрасывая гормоны в организм. А самое удивительное — прекрасная работа желез внутренней секреции.

— Замечательные новости, Ульгар. Надежда появилась снова.

Некоторое время они стоят, погруженные в собственные мысли, и ни на что не обращают внимание, пока один не спрашивает:

— Как будем вскрывать усыпальницы? Магией?

— Руками, чтобы Мэб не нашла следов.

Они обходят саркофаг с двух сторон и осторожно, почти без натуги, приподнимают крышку.

Некоторое время слуа изучают пустое, покрытое лишь тонким слоем пыли пространство. И возвращают гранит на место.

— Есть шанс, — говорит Ульгар.

— Но нет заклинания. Мы знаем только, что Вагнер побывал в местах силы всех Высоких Холмов и из каждого что-то привозил к себе лабораторию.

— Не имеет значения сколько времени и сил придется потратить на сбор ресурсов для заклинания. Мы сделаем все, чтобы восстановить утерянную формулу, — Ульгар, он же Первый, он же высший офицер слуа, спокоен, его голос ровен, как всегда. Время для слуа не имеет значения.

— А что будем делать с Двурожденной?

— Наблюдать. Хорошо, что Зойи вернулась женщиной, — задумчиво кивает второй мужчина, — так результаты даже интереснее. Жаль, из-за смерти Вагнера что-то пошло не так и девочка переродилась снова, а не получила разум Первой. Если тело исходника распадается, у нас только одна попытка. Это значит, прежде чем испытывать на Короле заклинание, мы должны будем его хорошенько проверить.

Они окидывают взглядом усыпальницу Зимы, ряды стоящих друг за другом саркофагов. Жертвы тоже для слуа не имеют значения, как и время.

— А если Король не возродится, а переродится в человеческом теле как Двурожденная? Без памяти, без навыков.

— Воспитаем, — говорит Ульгар. И они снова замолкают, исполненные надежд и мечтаний в той мере, насколько способен их холодный разум.

Эпилог 3. Ловушка захлопнулась

В этот раз что-то пошло не так. Вода заливалась в рот, нос, пыталась проникнуть внутрь вместо воздуха. Шиэлдирах замолотил руками, оттолкнулся ногами и почти выпрыгнул из Купели. В полную темноту. Это принесло некоторое облегчение лишь тем, что он смог снова дышать. Но не добавило понимания, что произошло.

Где летняя долина, которую он ждал и планировал до последней секунды? Все договоренности утверждены, переговоры успешно пройдены. Но вокруг не было ни благодатных полей, ни ясного голубого неба над головой. Даже жижа, в которой он сейчас бултыхался, с трудом могла быть названа водой.

Похоже на неглубокое болото или умирающее озеро, даже тверди под ногами нет, склизко и мягко.

Фэйри не почувствовал обычного прилива сил, магия не скользила лентами в венах, голову кружило и впервые за все многочисленные прожитые жизни — тошнило. По другому он эту странную помесь слабости и дурноты назвать не мог.