Холодная кровь

Доктор записала номер телефона, но в лице ее по-прежнему отражались сомнения.

– Прошу вас, дайте мне мой телефон. Я должна позвонить суперинтенданту. Я расследую убийство.

– Простите, но вы должны отдыхать, – сказал медбрат.

– Мне нужен мой чертов телефон! Я могу просто лежать здесь и смотреть на него!

Доктор склонила набок голову, глядя на нее.

– Мне не хотелось бы назначать вам седативные средства.

Эрика легла и поморщилась.

– Долго мне еще торчать здесь?

– Как минимум сутки. Мы переведем вас в палату, как только освободится место.

Занавески снова колыхнулись, зашуршали, когда доктор и медбрат покинули огороженный закуток. Эрика лежала и смотрела в потолок. Голова у нее кружилась. Несмотря на досаду, она провалилась в сон.

Глава 28

Пока морфин не прекратил действовать, Эрика спала беспокойно и урывками. Оставшиеся часы до выписки тянулись нестерпимо долго, поскольку компанию ей составляли только потолок да полная палата заторможенных пожилых женщин, которых пичкали седативными препаратами.

Перед выпиской доктор еще раз осмотрела ее и строго напомнила, что ей нельзя выходить на работу еще как минимум месяц. А потом в палату явилась Мосс.

– Бог мой, босс. Ну и видок у тебя, – прокомментировала она.

– Спасибо. – Морщась, Эрика взяла пальто и большой бумажный пакет с лекарствами. – Я уже видела себя в зеркало, когда ходила в уборную.

– Врать не стану. Правая сторона твоего лица совсем как у «невесты Вильденштейна» [26] .

– Ну и язва же ты, – улыбнулась Эрика. – Уф-ф. Малейшее движение лицевых мышц – и сразу жуткая боль.

26

Сравнение с Джослин Вильденштейн, богатой светской львицей, которая стала жертвой пластической хирургии. Журналисты прозвали ее «невестой Вильденштейна» по аналогии с невестой Франкенштейна.

– Так и не старайся. Никто не ждет, что ты будешь улыбаться, – сказала Мосс, помогая ей надеть пальто. Попыталась просунуть в рукав загипсованную руку, но сразу поняла, что это бесполезно. – Наверно, лучше просто накинуть пальто на плечи.

Не торопясь, они вышли из палаты. В конце коридора Мосс распахнула одну створку двупольных дверей, и Эрика боком осторожно протиснулась в проем. Они остановились у лифта.

– Это из-за сломанного ребра, да?

Эрика кивнула. Двери лифта открылись. Они вошли в кабину и встали рядом с койкой, на которой перевозили пожилую женщину. Та, возлежа в подушках, неотрывно смотрела на них, пока они все молча спускались вниз. На одном из этажей лифт остановился, и санитар выкатил койку.

– Расскажи, что произошло, – попросила Эрика. – Я почти ничего не соображала, когда группа реагирования прибыла на место происшествия. Долго я здесь провалялась?

– Два дня. Сейчас утро понедельника. Завтра суперинтендант Хадсон пришлет к тебе кого-нибудь, чтобы у тебя взяли показания. Тебе придется дать объяснения по поводу двух единиц огнестрельного оружия, что принадлежали нападавшим, и почему ты вытащила из них магазины. Ну и, разумеется, указать причины, побудившие тебя применить тазер.

Эрика, в шейном воротнике, осторожно повернула голову и посмотрела на Мосс.

– Шутишь? Эти две единицы были нацелены на меня, и, думаю, потому, что я везла наркотики на тридцать тысяч.

– Думаю, потому, что ты в нарушение установленного порядка выстрелила одному из них в яйца. Представляешь, чего стоило вытащить ему шипы из мошонки. Очень деликатная процедура.

– Надеюсь, делать это пришлось не тебе? – Эрика улыбнулась и опять поморщилась.

– Нет, я не спец по мошонкам.

Лифт остановился, они вышли на полутемную парковку и неторопливо двинулись к своей машине. Мосс помогла Эрике сесть в автомобиль. Эрика вскрикнула от боли, когда та пристегнула ее к сиденью ремнем безопасности. Мосс вела машину на небольшой скорости, но видела, что Эрика морщится, когда они переезжали «лежачие полицейские». Выехав на Уоррен-стрит, они покатили в Луишем. Мосс начала вводить Эрику в курс дела:

– Те двое, которых ты арестовала, – Эдуардо Ли и Саймон Дворак. Посредники в одной из наркосетей на территории центрального Лондона. Их предупредили, что ты везешь наркотики.

– Кто предупредил?

Мосс медлила с ответом. В ее лице читалось огорчение.

– Кейт. Кто?

– Нилз Акерман, – ответила она.

– Что? Не может быть. Нилз?

– Да, – кивнула Мосс. – Мне очень жаль. Мелани вцепилась в это дело, как собака в кость. Проверила всех, кто знал, что ты едешь к криминалистам в Воксхолл. За полтора часа до твоего отъезда Нилз сделал два звонка. Один – некоему Джеку Оуэну, студенту. Сегодня в его квартире – он живет в Камберуэлле – произвели обыск и нашли в больших количествах кокаин, смолу каннабиса и экстази. Он, в свою очередь, позвонил Саймону Двораку, которому ты всадила в яйца шипы. Саймон в цепочке поставок занимает более высокое положение… занимал, пока не оказался под стражей и чуть не потерял прав…

– Ясно, Мосс, я поняла.

– Прости. В общем, они теперь все задержаны, и их допрашивают.

– Как Нилз оказался замешан во всем этом?

– Нам еще многое неизвестно, но после ареста его проверили на опиаты, кокаин и алкоголь, и все анализы дали положительный результат. Одна из его коллег сообщила об инциденте, имевшем место в лаборатории: он испачкал кровью маску для лица и подменил ее чистой. Кровь, естественно, взяли бы на экспертизу, дабы убедиться, что она не попала на исследуемый материал, ну и обнаружили бы в ней наркотики. У Нилза большие долги. Банк вот-вот отберет у него квартиру. Две тысячи фунтов он задолжал Джеку Оуэну. Джек снабжал его наркотиками последние два года…

Эрика была рада, что они въехали в туннель Блэкуолл: благодаря тусклому освещению ей удалось незаметно отереть слезы.

– Мне жаль, что так получилось.

Эрика покачала головой:

– Нилз участвовал вместе с нами в расследовании многих преступлений: исчезновения Джессики Коллинз, дела Даррила Брэдли… Я ему доверяла, считала ключевой фигурой в нашей большой команде.

– Знаю, – отозвалась Мосс. – Не хотелось бы сообщать дурные новости, но начальство в бешенстве. Его свидетельства и представленные доказательства сыграли решающую роль в раскрытии многих преступлений.

– В первую очередь благодаря именно его показаниям удалось поймать Симону Мэтьюз, черт побери! – вскричала Эрика. Морщась от боли, она снова прислонилась головой к спинке кресла.

По делу Симоны Мэтьюз Эрика и ее команда работали два года назад. Мэтьюз, скромная сиделка из гериатрического отделения одной из лондонских больниц, из мести устроила настоящее побоище в Лондоне: она проникла в дома четырех мужчин и задушила их с помощью полиэтиленовых пакетов. Несмотря на то что Симона призналась в совершении всех четырех убийств, ее адвокат представил доказательства, что она страдает параноидной шизофренией. Нилз и его команда экспертов-криминалистов совершили подвиг, обнаружив улики, благодаря которым была установлена причастность Симоны Мэтьюз ко всем четырем преступлениям. В настоящее время Симона содержалась в психиатрической лечебнице «Бродмур», куда ее поместили на пожизненный срок.