Холодная нефть с горячим запахом крови

используя в качестве источника питания "генераторы Свиридова-Изотова", и результаты её испытаний были впечатляющими. Военные моряки восхищённо крякали и уважительно качали головами; новые системы в спешном порядке были смонтированы на нескольких субмаринах Северного княжества, и вдруг оказалось, что уповать на них нельзя. Это тревожило Изотова, и не только его одного.

– В общем, так, Михаил Андреевич: я сам пойду в море. На "Крабе". И не возражайте, пожалуйста: я должен это сделать не только в память о друге и во исполнение своего долга, но ещё и потому, что больше некому – никто не знает наше "зеркало" лучше меня: я ведь его создавал.

– А если с вами что-нибудь случится? – тихо спросил воевода. – С подводных лодок спасённых не бывает. Вы уникум, Денис Игоревич, вы нужны стране – разве можно вам так рисковать собой?

– Бывают ситуации, – так же негромко ответил Изотов, – когда любой уникум должен сделать то, что должен, иначе он никакой не уникум, а так, хрен с огорода. Между прочим, я уже связывался с князем Владимиром и получил его разрешение. Он меня понял – его отец ушёл на Чудское озеро только потому, что только он мог исполнить им задуманное. Так что, Михаил Андреевич, дело это решённое. Норовистое оно, это наше новое оружие, но я таки найду на него управу.

– Три новых драккара вместо одного погибшего, – Эйрик удовлетворённо заурчал, – это славно! Ты, Хендрикс, без меня тут не терял времени даром.

Фраза ярла была несколько двусмысленной, однако глоб не обратил на это внимания.

– "Гринвилл" и "Колумбус", – сказал он. – Корабли, кончено, не самые новые, но на ходу и боеспособны. И "Джорджия" – стратегический ракетоносец, переоборудованный для ведения морских боёв и поддержки сухопутных операций.

– Я бы не отказался и от полноценного стратегического ракетоносца, – заметил ярл, – и от атомной бомбы. Хорошая, говорят, штука.

– В этом нет необходимости, – спокойно ответил милитар, – до ядерных бомб дело не дойдёт.

– Ну-ну, – хмыкнул властитель Свальбарда. – Это мы ещё посмотрим…

Многоцелевые атомные субмарины типа "Лос-Анджелес", построенные в последней четверти двадцатого века в количестве шестидесяти двух единиц и вооружённые торпедами, противокорабельными ракетами "Гарпун" и крылатыми "томагавками", предназначались для борьбы с подводными лодками и надводными кораблями, для ударов по береговым целям и для целого ряда специфических миссий, включая разведку, специальные операции, переброску диверсантов, минирование и поисково-спасательные операции. Большинство "лос-анджелесов" давно пошли на слом, но некоторым из них удалось не только пережить Обвал, но и остаться в строю – они по-прежнему несли свои рубочные крылья над волнами.

Что же касается их сверстников – последних стратегических ракетоносцев США типа "Огайо" – четыре из восемнадцати лодок этой серии были переоборудованы под носители крылатых ракет и подразделений сил специальных операций, и одна из них стояла сейчас на рейде Логйирбюена. Щедрость Совета Сорока казалась безграничной – Эйрик уже всерьёз опасался, что цена этой щедрости окажется для него непомерной. Однако "Джорджия" того стоила – корабль мог взять на

борт от ста до ста пятидесяти "томагавков", пару "пиявок", беспилотные летательные аппараты, боевых пловцов и до сотни воинов, которых можно было скрытно высадить на берег, и которые с комфортом могли расположиться на борту в ожидании своего часа. "В рамках одной такой субмарины мы можем выбрать либо "молот" – крылатые ракеты, либо "скальпель" – отряд спецназа" – говорил ему Хендрикс, и владыка Свальбарда запомнил слова глоба.

– Но названия драккаров я сменю, – сказал ярл, листая судовые бумаги. – Джорджия – это же вроде какое-то княжество на Кавказе, да? Пусть будет "Свальбард" – викингам это понятнее. Ну, а эти два – я назову их "Дракон" и "Змей".

– Твоё право, – равнодушно отозвался Хендрикс. – Это твои корабли, делай с ними что хочешь.

Глоба мало занимали игры Эйрика – пусть ребячится, чем бы дитя не тешилось. Куда больше его беспокоило поведение Ингрид: она не говорила ни "да", ни "нет", хотя всё так же страстно отдавалась ему в любое время и в любом удобном (и даже в не очень удобном) месте.

– В следующий поход я пойду на "Свальбарде", – воодушевлённо сказал ярл. – На "Девственнице" неполадки в силовой установке: это она, наверно, перепугалась, что русские торпеды лишат её невинности. – Эйрик гулко расхохотался, но тут же посерьёзнел. – Хотя я подозреваю, что перепугалась не она, а кто-то из её команды. Кто-то из них очень не хочет снова идти в море, несмотря на клятву верности, – он поковырялся в её потрохах, и девушка заболела. Мне это не нравится, Хендрикс, и если я найду виновных – а я их найду, можешь в этом не сомневаться, – я утоплю их в фиорде без всякого суда: я здесь и суд, и закон. И я не посмотрю на то, что они глобы, а не викинги, так и знай.

– Твоё право, – повторил милитар. – Корабли переданы тебе вместе с экипажами – эти люди дали тебе клятву, и за её нарушение ты вправе карать их по законам викингов. Так что с этим никаких проблем, ярл.

Его действительно мало волновала судьба моряков-глобов, вынужденных служить свальбардскому ярлу. Все они – и матросы-полуфабы, и офицеры-мидлы, – в итоге служат интересам United Mankind

и выполняют её волю, и если они делают это недобросовестно или вовсе уклоняются от выполнения своих обязанностей (не говоря уже о саботаже), то пусть пеняют на себя. Властитель Свальбарда весьма изобретателен по части казней – он может и скормить виновных в порче механизмов "Девственницы" медведям-людоедам. Хендрикс не беспокоился о своих соотечественниках – его гораздо больше заинтересовали слова Эйрика "я пойду в следующий поход". Что ж, попутного ветра, тем более что второй поход к полюсу необходим – новые лодки прибыли сюда не зря.

Вылазки к полюсу отнюдь не были игрой в старателей Клондайка – в Совете Сорока сидели серьёзные люди. И эти серьёзные люди затевали серьёзное дело: создание новой глобальной валютной системы, основанной не на золоте, а на энергоносителях. Но были и сомневающиеся – им нужны были осязаемые доказательства того, что нефть в Арктике есть, и что это нефть (и в большом количестве), а не вода. За этими-то доказательствами (хочешь – делай химический анализ, хочешь – руки мой) и опускалась в подводную долину "пиявка" с "Девственницы", а две другие ждали своей очереди на борту "Джорджии", которую Эйрик собирался переименовать в "Свальбард". Несколько десятков тонн нефти со дна Северного Ледовитого океана имели гораздо большее значение для судеб человечества, чем несколько десятков килограммов лунного грунта, доставленных на Землю экипажами "Аполлонов".

– А надо ли тебе снова идти туда самому, ярл? – поинтересовался Хендрикс (никогда не вредно выказывать заботу о ближнем, особенно если ты не только возжелал жену этого ближнего, но и получил желаемое, и продолжаешь получать с завидной регулярностью).
– Экипажи субмарин и сами справятся со своей задачей.

– Как показывает опыт, – невозмутимо произнёс властитель Свальбарда, – от ваших экипажей можно ждать чего угодно. Нет, я уж лучше сам присмотрю, так оно надёжнее. Да и понравилась мне, хотя поначалу, не буду врать, не слишком мне было уютно под водой. Так что

я снова пойду к полюсу, глоб. Тебя с собой не зову – у тебя хватает дел на берегу.

На этот раз милитар насторожился. "Знает или только догадывается?" – мелькнуло в его сознании. Но выражение лица Эйрика оставалось безмятежно-простодушным, и глоб успокоился. "Не знает, – подумал он. – А если и знает, то не придаёт значения. Мы пригнали ему столько боевых кораблей – и каких кораблей! – неужели это не стоит женских ласк, даже если эти ласки расточает жена того, кто получил эти корабли?".