Холодное Сердце Железных Королевств

А Варравский старался не отставать от них, при этом не привлекая к себе дополнительного внимания. Намечалось первоклассное представление, и он хотел увидеть его из первых рядов, но при этом не попав под горячую руку.

Тьма. Абсолютная, непроглядная тьма. Она кажется бесконечной, и в то же время такой крохотной, словно её можно разорвать руками. Плотная, тяжёлая завеса, каким-то образом сочетающаяся с бездонной звенящей пустотой. Этот звон оглушает, буквально вытесняя все остальные звуки, и не давая им даже приблизиться к ушам, а уж тем более попасть в оккупированную им голову.

Попытка стряхнуть это наваждение разбудила боль, которая тут же пронзила голову и шею, затёкшую как после ночи, проведённой в крайне неудобной позе. Мысли еле-еле двигались в медленно пробуждающемся разуме. Они были столь же аморфными и вязкими, как густой мёд в банке, который упорно не поддавался ложке, растягиваясь длинными липкими нитями. Но сквозь эту бесформенную массу, что наполняла сознание, всё же сумела пробиться одна короткая, но очень чёткая и ясная мысль:

Боль - это хорошо.

Логическая цепочка начала выстаиваться сама собой, уцепившись за эту идею как за крохотный островок стабильного грунта посреди бескрайней топи. Это была та самая спасительная нить, что могла вытащить разум из этого пограничья, что было так близко к забвению вечности. Ведь боль это хорошо. Потому что мертвецы не чувствуют боли. Даже оживлённые некромантией. А раз она чувствует боль, значит, она всё же жива. И раз боль не очень сильная, то она даже относительно цела. По крайней мере, шея не сломана, а это уже совсем неплохо.

Дальше возник целый ряд вопросов, считавшихся классическим для столь тяжёлых пробуждений: "Кто я? Где я? Как я здесь оказалась?"

Ответить на первый вопрос Эльза смогла без особых проблем. Всё же себя она знала достаточно хорошо, а вот как отвечать на остальные она не знала. Потому что для начала, ей ещё только предстояло это узнать. А для этого нужно было открыть глаза.

И эта, казалась бы, пустяковая задача оказалась не такой простой, как об этом можно было подумать. Потому что казавшиеся сделанными из свинца веки упорно не хотели подниматься. Только с третьей попытки ей с трудом удалось открыть глаза. Но тьма так и не думала отступать полностью, уступив место полумраку, в котором постепенно начинали проступать очертания небольшой каменной комнаты, скудно освещаемой одним единственным крохотным окошком.

Неспешно обдумывая, что это за комната, и почему она так не похожа на покои её ледяного дворца, где она проснулась в прошлый раз, Эльза попыталась потянуться. Всё тело отдалось ожидаемой болью затёкших конечностей и мышц, которым нужна была хорошая разминка после отдыха на такой неудобной и жёсткой постели. И ещё что-то мешало пальцам на руках, словно небрежно надетые перчатки.

Перчатки?

Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы сбросить остаток сонливости и оцепенения. Эльза прекрасно помнила, как выбросила левую перчатку с вершины Седой Горы. И как Анна сорвала правую с её руки, перечеркнув всю её прошлую жизнь. Но откуда они могли снова взяться на её руках? Да и были ли эти перчатки теми самыми бирюзовыми произведениями ювелирного искусства, созданными чтобы рассеивать выбросы магической энергии своей хозяйки, не позволяя ей замораживать всё подряд одним неловким прикосновением?

Не без труда передвигая затёкшими конечностями, Снежная Королева села на том убогом деревянном лежаке с тоненьким матрацем, что заменял ей кровать. Простенькое одеяльце, которым она, как оказалось, была всё это время укрыта, соскользнуло с её плеч, открыв взору сверкающее платье, которое резко контрастировало с окружающей серостью и полумраком.

Бывшая герцогиня Аренделла застыла, с ужасом рассматривая свои руки. А точнее те самые бирюзовые перчатки, тускло отблёскивавшие самоцветами в этом скудном освещении. Словно вернувшиеся из прошлой жизни, они снова напоминали ей о смирении и сдержанности. А тяжёлые наручники красноречиво отвечали на все остальные вопросы - она снова была пленницей и находилась в тюремной камере.

В памяти резко выплыли в мельчайших подробностях события прошлой ночи. Визит Старой Ведьмы Хардова. Бой с тарнами. Штурм ледяного дворца хадорцами. Пробуждение кулона Ниссора и кровавое безумие боя. Как она убивала, ведомая волей своего мистического артефакта невероятной силы, что долгие годы был для неё просто ещё одним защитным амулетом. И как раненый ею варкастер обрушил удар искрящейся дубинки ей на голову.

И словно этого было мало, Кулон Ниссора снова напомнил о себе, сопровождая воспоминания своими бесстрастными комментариям, указывая своей хозяйке на её ошибки в бою, а так же коря за нерешительность. Сейчас артефакт взял на себя роль строгого ментора, что устраивал разбор полётов после проваленного испытания. Но как только эта новая часть разума колдуньи высказала свои критические замечания, то сразу же поспешила напомнить, что им всё ещё угрожает смертельная опасность. И что Снежной Королеве следовало бы бежать из этого узилища как можно быстрее.

И самым противным было то, что это было правдой. По всему выходило, что её решили казнить не сразу. Хадорцы наверняка хотели, чтобы она предстала перед судом. Хотя бывшая герцогиня Аренделла уже успела натворить столько дел, что они могли бы чистой совестью убить её прямо там, на вершине Седой Горы, а не тащить чёрт знает куда. Видимо, они решили организовать показательный процесс. Ну, ей хотя бы дадут возможность раскаяться в своих деяниях. Может быть, к ней даже проявят снисхождение, хотя после стольких трупов это маловероятно. Да что уж там, откровенно глупо ждать прощение той, на чьих руках кровь десятков солдат Империи. На что и намекал артефакт. Хотя, тут всё зависит от того, кто и где будет её судить.

Внезапно Эльза поймала себя на мысли, что понятия не имеет о том, где она находится. Ну как не имеет, она знает, что находится в тюремной камере, но где находится эта самая камера? И сколько времени она провела в беспамятстве?

Чтобы узнать ответы на эти вопросы, достаточно было выглянуть на улицу, но это оказалось не так просто. Снежная Королева уже достаточно уверенно стояла на ногах, чтобы свободно перемещаться по своему узилищу, но крепкая цепь, которой её наручники оказались прикованы к полу, была слишком коротка, не позволяя подойти ни к окну, ни к двери. А с её позиции был виден только кусочек затянутого хмурыми облаками неба. Только подойдя к окну боком, вытянув цепь и руки на максимальную дистанцию, смотря почти через плечо и привстав на цыпочки, Эльза смогла выглянуть наружу.

– О, нет...
– вырвался полный отчаяния и боли стон от осознания того, во что она превратила свои земли. За убелёнными снежными шапками башнями и крепостной стеной простирались заметённые поля и заледеневший лес, а ещё дальше - утопающий в сугробах город. Эта картина белого безмолвия казалась совершенно неподвижной, словно люди покинули эти места. Только редкие снежинки медленно падали из подбрюшья тяжёлых туч, чтобы сделать сугробы ещё выше и ещё непроходимее. Бывшая герцогиня остро чувствовала вину перед своими вассалами, которых не только не смогла защитить, но и обрекла на погибель своими чарами, и только преисполненный ужаса шёпот сорвался с её губ: - Что я наделала...

С трудом держась на внезапно ставших словно ватными ногах, Эльза сделала шаг назад, стараясь унять внезапно возникшую дрожь, рождённую одной только мыслью о том, сколько человек пострадало по её вине. Сколько уже умерло, и сколько умрёт ещё. Но классические три глубоких вдоха не помогли ей успокоиться. Даже когда их число перевалило за десяток. Потому что дыхательные упражнения не могли полностью прогнать из её головы картины растерзанных жуткими когтями трупов, на глазах вмерзающих в лёд.