Холодный рай

слюну, делает лицо безразличным:- Я как-то не очень хочу кушать,- Нина отводит руку,-

но если ты настаиваешь, возьму кусочек,- быстро говорит она, поспешно выхватывая

рыбу.

В душе потешаясь, Виктор неумело ощипывает голубей, но к нему присоединяется

Нина:- Я так волновалась,- шепчет она,- ты так надолго исчез, я места себе не находила. А

потом эти пришли, худющие … как начали ботву дёргать и есть сырую картошку. Совсем

дичает народ,- вздыхает Нина.

– Завтра к нам группа спелеологов из Питера присоединится, вроде неплохие ребята, мне

их начальник нож подарил,- Виктор выдвинул из ножен лезвие.- Кстати, у меня подарок

тебе есть,- достаёт зековскую финку.

– Здорово,- женщина хватает нож, словно любимую куклу и любуется сияющим лезвием, чмокает в щёку.- А у меня нет подарка,- взгрустнула она.

– Как нет? А сохранённая картошка? И ночью ещё кое-чего подаришь.

– Бесстыдник,- зардевшись, толкает его Нина.- Я хочу тебе что-то сказать,- она

наклоняется к его уху,- нет … потом,- отстраняется от него.

– Что потом?- не понимает Виктор.

– Потом,- загадочно произносит Нина.

– Загадками говоришь.

– И всё же, у меня есть для тебя подарок, но я его подарю тебе позже.

Виктор смотрит на неё, какая она сейчас особенно красивая. Интересно, что

придумала, мелочь, наверное, какую? Наивная моя женщина, я и без этого тебя люблю.

Нина смотрит влюблённым взглядом. Вот приметив, ничего не замечает. И почему

я его так люблю?

Погода хмурится, ветер с усилием тащит тяжёлые тучи и вот-вот хлынет ливень, но

сдерживается, словно ждёт когда запылает костёр, чтобы одним махом сделать мелкую

пакость. Но Виктор складывает ветки под козырьком нависающей скалы, проверенно,

даже в сильнейший ливень вода не затекает под костёр. Будто разочаровано грохочет гром

и ветер тащит тучи в море, там со злостью сбивает в одну исполинскую кучу, молнии

делают в них дыры и наступает хаос.

Под несильными порывами ветра, судорожно бьётся огонь, но крепчает и начинает

поджаривать до хрустящей корочки упитанных голубей.

Весь народ собрался у костра, с жадностью наблюдая за истекающими золотистым

жиром голубиными тушками.

– Как спаслись?- отрывается от созерцания Виктор.

Игнат вздыхает:- Крышу сорвало, мы за неё уцепились, вот и не утопли.

– У кого «крышу» сорвало,- не преминула съязвить Нина, она всё ещё сердится на

мужиков.

Её не понимают:- Крышу коровника,- уточняет Игнат.

– А-а,- тянет Нина,- тогда конечно.

Аня фыркает, с некоторой доброжелательностью смотрит на Нину, она по

достоинству её оценивает, сама стерва и Нину такой же считает.

Нина украдкой изучает Аню и немного успокаивается, не соперница: шейка

длинненькая, носик остренький, глазки глупые, губки как у плюшевого ослика, сиськи

готовы лопнуть от переизбытка силикона, а на ногах, вот умора, кроссовки сорок

четвёртого размера.

А Аня удивляется, и что в ней нашёл такой мужчина как Виктор, ни кожей, ни

рожей. Не удивлюсь, если она работала продавщицей в каком-нибудь овощном ларьке.

– Нина, а вы раньше, где работали?- улыбается Аня.

Нина напрягается, почувствовав в её словах некий подвох, хмурится и нехотя

отвечает:- Начальницей на овощном складе.

– Наверно интересно?- не скрывая своего торжества, произносит Аня.

– А ты кем была?- Нина не стала отвечать на её вопрос.

– Администратором по устройству банкетов,- высокомерно изрекает Аня.

– В моём подчинении были администраторы женщины, я их потом на мужчин заменила. У

мужиков мозги варят лучше,- с плохо скрываемым призрением говорит Нина.

– С этим я не совсем согласна,- сжимает пухлые губки Аня,- хотя … смотря, с какой

стороны смотреть. Мне тоже мужики нравятся,- мстительно заявляет она, намекая на

нечто другое.

Они прекрасно понимают друг друга и мило улыбаются, но продолжать разговор

не решаются. Нина немного обозлилась, она считает себя хозяйкой, а Аня, по-видимому, хочет оспорить это право и всё чаще поглядывает из-под густых ресниц на Виктора.

Голуби призывно шипят на вертелах, испуская умопомрачительный запах, Виктор,

наконец-то вытаскивает их из огня и самого крупного протягивает Нине, затем и всем

остальным, причём Ане в последнюю очередь.

После еды Виктор заставляет Игната с Сашей готовить навес для ночлега, в свой

дом, гостей и не думает впускать, а вечер уже переходит в наступление.

Аня в тихом потрясении остаётся наедине с мужиками, а Виктор с Ниной уходят

спать в своё жилище, этим чётко указав всем на своё место. Напоследок, Нина с

торжеством глянула на свою соперницу и, уловив в её глазах растерянность, смешанную

со страхом, смягчается, выносит рваное одеяло:- Прости, подруга, в доме мало места …

переночуйте как-нибудь здесь. Ты мужикам скажи, чтобы расторопнее были, скоро будет

темно, да и дождь в любой момент может начаться. И смотри, чтобы «крышу» у них не

сорвало.

Аня с отчаянной решимостью глянула в глаза Нине, хотела съязвить по своему

обыкновению, но словно спотыкается об её ответный взгляд, столько в нём скрытой силы, словно это и не женщина, а волчица и Аня сникает:- Спасибо,- неожиданно даже для себя, произносит она, но злой «червячок», сволочь этакая, так куснул прямо в сердце, что Аня

едва не взвыла.

Как побитая собака, бредёт к мужикам, те улыбаются, видя её приближение, но она

сдвигает брови, морщит нос, её претит от давно не мытых тел и начинает умело

командовать.

Игнат и Саша принимаются делать шалаш, ловко рубят корявые деревья и

приспосабливают их под нависающей скалой, оплетают гибкими ветками, делают грубый

каркас, укладывают травой и так ловко у них получается, что Аня, сидя у дымящегося

костра и обсасывая тонкие голубиные косточки, невольно залюбовалась их работой.