Холодный суровый Кэш

– Я вообще не хочу с тобой играть. Просто проваливайте, – я чувствовал, что Эванжелина напряжена рядом со мной. Я глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие. Мой чертов план действий – бороться, когда кто-то приблизиться к той, которую я любил. Той, которую обещал защитить.

Они не притронутся к Эванжелине.

– О, мы не уйдем, пока ты не дашь нам парочку обещаний. Обещаний, которые сдержишь.

– Я ничего не собираюсь тебе давать, Трей.

Он кивнул парням, и они выступили вперед, подбираясь к Эви.

– Не трогайте ее, черт возьми, – прокричал я. Но было слишком поздно: один из парней уже обхватил ее рукой, рванув Эви от меня.

Я вернулся к своему прошлому. Обратился к своим животным инстинктам, готов был бороться до смерти, лишь бы защитить Эванжелину.

Я отбросил от нее того парня, толкнув в стену, и сильно ударил его по лицу, разбив в кровь.

Эванжелину схватил другой парень, она сопротивлялась, пытаясь вырваться из его хватки. Я врезал ему кулаком в челюсть, чтобы он отпустил Эви.

Трей отвесил мне такой же удар по лицу.

– Черт тебя задери, Трей. Проваливайте отсюда.

Трей отступил.

– Мы здесь не ради драки.

Эванжелина закричала, когда мужчина рывком прижал ее к себе.

– Не ради драки? – прорычал я. – Тогда какого черта вы здесь?

– Ради денег.

– Каких денег ты хочешь? – закричал я. – Можешь забирать что угодно. Мне плевать. Просто проваливай.

А потом Эванжелина толкнула оказавшийся рядом с ней стеклянный столик, разбив его на тысячу осколков. Она рванулась вперед, схватив один из осколков, и вогнала его в предплечье державшего ее мужчины. Он закричал, а из раны брызнула кровь.

Трей дернулся, поняв, что Эванжелина перевела эту потасовку своими действиями на новый уровень. Он бросился к Эви, а я за ним, схватив его шею. Трей вырвался от меня и сбил с ног Эванжелину. Осколки стекла были повсюду, и поранили их обоих, когда они упали на пол.

Эви закричала, ее глаза встретились с моими, и я бросился к ней, как только она упала на пол. Вся ее грудь была в крови из-за вошедших в нее стеклянных осколков.

Возможно, ей и не стреляли в сердце, но от таких порезов вполне можно умереть. 

ГЛАВА 29 Эванжелина

Я видела, что Кассиас бросился ко мне. Все будто замерло, пока он приближался. Кэш упал передо мной на колени, когда другой парень достал пистолет.

Это все просто не могло быть правдой.

Именно об этом Кэш меня предупреждал, этого опасался отец. Я сбросила со своей жизни безопасную коробку, и меня ранили.

Оставили умирать.

Мои веки затрепетали. Черная пелена заволокла зрение. А потом я заметила бледно-голубые глаза Кэша, смотрящие прямо на меня.

Контраст ранил. Свет и тьма. Хорошее и плохое. Надежда и страх.

Отчаяние.

– Держись, Эванжелина, – донесся до меня голос Кэша. Я цеплялась за него – его слова и надежду – пока страх не одержал верх. Последнее, что услышала – отчаянные мольбы Кэша. 

ГЛАВА 30 Кассиас

Трей убегал со своими парнями через черный ход, пока я набирал 911.

Мне было плевать, что они хотели наставить на меня чертов пистолет. Прямо сейчас все, о чем я мог думать – это спасение Эванжелины.

Ее майка окрасилась алым цветом, а на полу уже образовалась лужа крови.

Но парни не стали угрожать мне пистолетом. Они, должно быть, поняли, что это дерьмо стало слишком реальным и намного быстрее, чем они рассчитывали.

Они просто решили взять перерыв.

Гудели сирены, когда приехала скорая, припарковавшись на стоянке внизу.

Охрана отеля бросилась за парнями, которые пришли ко мне сегодня, но все, что я мог видеть перед собой: как глаза нежной Эванжелины закрылись, а тело обмякло в моих руках.

– Детка, не уходи, – простонал я, слезы текли по моему лицу. – Держись, Эванжелина. Держись.

Медики поднялись на мой этаж и перенесли Эви на носилки, в то время как полиция отправилась за Треем.

Я не смотрел, как они уходили, лишь молился, чтобы полиция бегала быстро и схватила этих ублюдков.

Мой взгляд был прикован к Эви.

Я отказался отпускать ее руку и поехал вместе с ней в машине скорой помощи.

А потом я ждал, когда ее отвезли в операционную, а доктора работали над ее телом. Я молился, чтобы у них получилось залатать ее рану. Молился, что они смогли вновь сделать ее здоровой.

Потому что это моя гребаная вина, что Эви ранили тогда, когда я поклялся ее защищать.

Эванжелина была слишком хороша для меня.

И я никогда не чувствовал эту истину настолько остро, как сейчас.

Медсестра спросила ее имя, сказав мне, что она сделает несколько звонков. Я был рад этому.

Я не чувствовал в себе сил звонить ее чертову отцу и говорить, что его маленькая девочка, возможно, только что умерла под моим присмотром.

Нет, это не могло быть правдой.

Эви выживет.

Она должна.

Однако ей к тому же нужен был мужчина лучше меня.

Мужчина, чья история не заканчивалась кровью на полу, разбитым сердцем и разрушенными мечтами.

Эви заслуживала мужчину, который мог дать ей нечто большее. Безопасное и цельное.

*** 

Выйдя из больницы, я набрал один номер. Я не мог смотреть в лицо отца Эванжелины и знал, что он приедет с минуты на минуту. Я хотел услышать какие-нибудь мудрые слова, черт возьми, прежде чем подниму глаза на Кендрика.

Может, было безумием надеяться получить их от матери, но я находился в отчаянии. Чертовски сильном отчаянии.

– Она может сейчас говорить? – спросил я медсестру, дозвонившись до центра.

– О, Кассиас, мне жаль. Я говорила с вашим братом. Мы думали, что вас все еще нет в городе, – объяснила медсестра.

– Я только вчера приехал.

– И Чад не рассказал вам? Сожалею, но ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал» два дня назад. Я думала, вы знаете. Мы оставляли сообщение на домашний номер у вас на работе, и Чад указан в контактах на случай экстренных ситуаций, пока вы не вернетесь домой.