Холодный зной

— Ты не спросила меня, подписал ли я документы?

Она отошла от него.

— Я знаю, что подписал.

— Откуда ты знаешь? Они позвонили тебе сразу же, как я уехал из офиса?

— Нет, конечно же мне никто не звонил.

— А почему нет? Работа выполнена отлично?

— Ты подписал бумаги, потому что это честно и потому что ты понимаешь, что это делается для нашего общего блага.

Он прижал ее к себе и почувствовал ее выпирающий живот. Еще один ребенок, еще один из династии Кейнов скоро появится в этом доме.

— Я хочу, чтобы ты любила меня, — сказал он.

— Я люблю.

— Но не так, как ты это делаешь, — произнес он печальным голосом.

— Я стараюсь, я стараюсь, ты же знаешь. Я готова быть с тобой каждую ночь, если ты этого хочешь. Я бы с удовольствием спала с тобой в одной постели, но это ты захотел разделить спальни.

— Я шел домой очень, очень злой, Кони. Я собирался сказать тебе, что ты сука, действовала за моей спиной, чтобы отобрать все деньги, которые я заработал. Я много еще чего хотел тебе сказать… — Она стояла и ждала. — Но если честно, я думаю, ты ошиблась, так же, как и я ошибался. Ты просто несчастна.

— Я скорее одинока, чем несчастна, — сказала она.

— Тебе стоит только позвать меня, — пожал он плечами. — Теперь ты будешь не так одинока, имея собственные деньги?

— Я подозреваю, что буду меньше бояться, — сказала она.

— А чего ты боялась? Что я потеряю все, как это случилось с твоим отцом, и ты снова окажешься в нищете?

— Нет, это совершенно неверно. — Она говорила абсолютно искренне, и он знал, что это правда. — Нет, я никогда не боялась стать бедной, потому что всегда могла заработать себе на жизнь, в отличие от моей мамы. Я боялась того, что буду ненавидеть тебя, как она ненавидела отца, если мне придется вернуться на работу и снова опуститься на нижний уровень жизни. Я бы не вынесла, если бы мои дети, привыкшие к одной жизни, вдруг были бы вынуждены отказаться от нее. Я знаю это по собственному опыту, и именно этого я боялась. Мы всегда отлично понимали друг друга, идеально подходили друг другу, и я хочу, чтобы так оставалось до самой смерти.

— Я понимаю.

— Ты не можешь стать мне другом, Хари? Я люблю тебя и хочу для тебя самого лучшего, даже если по мне этого не видно.

— Я не знаю, — произнес он, беря ключи от машины, чтобы снова уехать. — Я не знаю. Я хотел бы быть твоим другом, но не думаю, что смогу доверять тебе. — Он посмотрел на болтающего ножками Ричарда, сидящего на своем высоком стульчике. — Веди себя хорошо со своей мамочкой, малыш, она может быть милой и доброй, но это не всегда то, что она чувствует на самом деле.

После его ухода Кони плакала, пока ей не показалось, что сейчас ее сердце разорвется.

У них родилась девочка. Ее назвали Вероникой, а еще год спустя появились близнецы. Когда УЗИ показало два эмбриона, Кони была на седьмом небе от счастья. Она думала, что Хари тоже будет рад.

— Я вижу, ты просто светишься от счастья, — сказал он холодно. — Их будет четверо. План выполнен. Занавес опускается, какое облегчение.

— Ты можешь быть очень, очень жестоким, — сказала она.

Для внешнего мира они, несомненно, были идеальной парой.

Дочка мистера Хайса, Марианна, подросла и превратилась в молоденькую красавицу, для которой пришло время подыскивать достойных молодых людей в Дублине. По-прежнему оставаясь другом Кони, он часто делился с ней своими планами. Если бы он знал, какие грустные глаза бывают порой у Кони. Периодически до него доходили слухи, что Хари Кейн не был абсолютно порядочным семьянином. Его часто замечали в компании женщин, и все так же продолжался его роман с секретаршей.

Старший мальчик, Ричард, хорошо учился в школе и даже входил в пятнадцать лучших игроков школьной команды по регби. Вероника была нацелена заниматься медициной, и с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, у нее не было других планов. А двое мальчиков-близнецов росли просто взбалмошными сорванцами.

Кейны все так же выходили в свет вместе и посещали множество торжественных мероприятий. К сорока годам Кони выглядела намного элегантнее многих своих богатых ровесниц. Казалось, она никогда не увлекалась изучением модных журналов и не обращалась к визажистам, хотя могла себе это позволить, но всегда выглядела безупречно. Она не чувствовала себя счастливой. Но тогда Кони думала о том, что многие люди живут надеждой, что все в их жизни изменится к лучшему.

За долгое время работы в отеле она знала, сколько людей на самом деле одиноки. Общаясь с людьми на различных благотворительных собраниях, она видела, что многие занимались этим, чтобы заполнить пустоту. Она много читала, ходила в театры, совершала короткие поездки в Лондон.

У Хари никогда не было времени на семейные праздники и выходные. Другие женщины часто выезжали со своими мужьями за границу, но Кони никогда. Хари много путешествовал и всегда говорил, что едет по работе. Часто его командировки проходили в Испании или в Греции, и всегда в обществе женщин.

Ведь она не была способна дать ему то, чего он хотел, и было бы нечестно с ее стороны запрещать ему искать удовлетворения на стороне. И она совсем не ревновала его, ей это было безразлично. Она больше страдала оттого, что между ними пропало взаимопонимание.

Кони знала, что есть люди, которые считают, что она должна разойтись с Хари, Вера например. Она не говорила об этом прямо, но намекала.

Так что же ее держало?

Желание сохранить семью, потому что дети нуждались в обоих родителях. Потому что любые изменения требовали слишком больших усилий, и никаких гарантий счастья они не давали. К тому же она вовсе не считала свою жизнь неудавшейся. Хари всегда хорошо к ней относился. Слишком много у них было общего, и не было нужды что-либо менять.

А когда Ричарду исполнилось девятнадцать, почти столько же, сколько было Кони, когда умер ее отец, Хари заявил, что дела компании плачевны. У них долги по всей стране, а сбережения клиентов, которые вкладывали в компанию свои деньги, потеряны.

Они сидели в столовой — Кони, Ричард и Вероника. Близнецы еще не вернулись из школы. Они молча слушали, пока Хари рассказывал об их плачевном состоянии.

— Нам придется продать дом? — спросил Ричард.

Наступила тишина.

— А я смогу учиться в университете? — спросила Вероника.

И вновь тишина.

Потом Хари заговорил:

— Я должен сказать вам обоим, что сейчас наступил момент, который ваша мама предвидела. Она всегда говорила, что это может произойти. Она предостерегала, а я не слушал.

— О, папа, это не важно, — произнесла Вероника тем же тоном, каким сама Кони обращалась к своему отцу, когда он потерпел крах. Она увидела, что глаза Хари наполнились слезами.

— Это могло случиться с каждым, — храбро заявил Ричард, — вы должны помнить об этом.