Холостяк

— Серена. — Кейр смахивает волосы с моего лица, наклоняясь, пока наши щеки не соприкасаются. Скользит ладонями по моим рукам, и мое тело дрожит от его прикосновения. — Можем ли мы пойти куда-нибудь и поговорить?

— Нет. — Я качаю головой и отталкиваю его. — Здесь нечего обсуждать. Уходи. Тебе не следовало приходить сюда сегодня.

Я убираю клатч подмышку и мысленно репетирую все, что собираюсь сказать Поппи, когда поймаю ее. Она все спланировала. Спа. Бар. Предупредила Кейра, когда и где мы будем.

Вот что она имела в виду, когда говорила, что нужно вернуть мою жизнь в правильное русло.

— Я все еще люблю тебя, Серена. — Кейр отодвигает пиджак и цепляется пальцами за поясную петлю, демонстрируя тем самым свои узкие бедра. — Значит, я должен тебя отпустить? Позволить тебе уйти просто так?

Я усмехаюсь.

— Да. Ты уже сделал это один раз. Я уверена, что найдешь в себе силы сделать так снова.

Я проталкиваюсь мимо него через двух агентов секретной службы, которых раньше не видела, и направляюсь к выходу из бара.

Сквозь звуки пульсирующей музыки и болтающих посетителей я слышу, как он снова и снова зовет меня по имени.

Но игнорирую его.

И ухожу, ему меня не остановить.

Перед баром стоят два автомобиля такси, и я молюсь, чтобы добраться до одного из них первой. К тому времени, как добираюсь до входной двери, одно такси отъезжает, а группа женщин крутится возле второго.

— Серена! — Кейр снова выкрикивает мое имя, все громче и громче, отказываясь отпустить меня.

Громкие голоса.

Вспышки камер.

Меня зовут люди, не Кейр, быстро выкрикивают вопросы друг за другом.

Серена! Вы вернулись к Кейру Монтгомери?

Серена, вы простили Кейра за измену?

Свадьба состоится?

Серена, можно сделать фотографию?

Смотрите сюда!

Я ослеплена вспышками камер, по крайней мере, дюжины папарацци. Толпа настолько плотная, что я едва могу пробраться сквозь нее. Вокруг меня собирается толпа из завсегдатаев и фотографов, блокирующая любой шанс выбраться. На оживленной улице Манхэттена не видно ни одного такси.

— Идем со мной. — Чья-то рука хватает мою, но я ослепла и не в силах увидеть, кто вытаскивает меня из этого безумия.

Фокусирую зрение вовремя, чтобы увидеть, что меня ведут к черному внедорожнику — тому, в котором я была уже много раз. Агент открывает дверь, и Кейр помогает мне забраться внутрь, и я не борюсь с этим, потому что сейчас у меня нет другого выбора.

Вспышки камер освещают салон машины, несмотря на тонированные стекла.

— У тебя все нормально? — спрашивает он, положив руку на мое колено.

— Я в порядке. — Я отвергаю его прикосновение, отстраняясь. — Пусть меня высадят у «Грэмерси».

Сегодня вечером я сниму номер, подальше от Поппи, подальше от Кейра, подальше от всего этого. А завтра вернусь к Дереку в Рикстон Фоллс.

Я никогда не полагалась ни на кого другого, но прямо сейчас действительно могла бы использовать дозу его фирменного спокойствия. Несмотря ни на что, он был мне опорой с того момента, как вошел в мою жизнь.

Я даже не подозревала, что нуждаюсь в этой скале — скале, от которой никогда не хотела зависеть.

Он — остров безмятежности во всем этом безумии.

Тяжесть пристального взгляда Кейра заставляет меня съежиться. Моя кожа зудит, словно у меня на него аллергия. Я смотрю в окно, наблюдая за уличными указателями, чтобы определить, насколько близко мы подъехали к отелю, и поражаюсь тому, что он не использует это время, чтобы отговорить меня.

Внедорожник останавливается у входа в «Грэмерси», и я открываю дверцу машины до того, как он полностью затормозит.

Кейр бежит за мной.

— Ты должна кое-что знать.

Я останавливаюсь, скрестив руки на груди, и поворачиваюсь к нему лицом.

— Очень в этом сомневаюсь.

Микроавтобус с визгом останавливается позади внедорожника, и группа папарацци выходит из него. Вспышки начинаются снова, и снова. Уверена, что наши с Кейром фотографии стоят немалых денег, учитывая мой публичный крах, скандал и сплетни, вызванные отменой нашей помолвки.

Я оглядываю вестибюль. Им туда нельзя. Мне нужно попасть внутрь.

Кейр приближается, практически прижимается грудью к моей груди и пристально смотрит мне в глаза.

— Я люблю тебя, Серена, но все испортил. Признаю это. Я несу полную ответственность за разрушение того, что у нас было, но ты должна знать, что Вероника меня подговорила. Она заплатила нам троим много денег. Тебя подставили.

Мне становится нехорошо. Меня сейчас стошнит. Смотрю в полный раскаяния взгляд Кейра и не чувствую ничего, кроме гнева, наполняющего мои вены. Я бы ударила его, если бы не фотографы.

— Ты же любил меня, — повышаю я голос. — Как ты мог, Кейр?

— Я спрашиваю себя об этом каждый день. — Я едва слышу его из-за воплей папарацци. — Позволь мне зайти внутрь и объяснить? Я расскажу все, что тебе нужно знать.

Мне хочется закричать ему в лицо и отказаться, но у него есть информация, которая мне нужна. Информация, которая поможет Дереку и нашему делу против Вероники.

— Объяснение, и больше ничего.

Я поворачиваюсь и иду через двери вестибюля, доставая свой кошелек из клатча и глубоко вздыхая.

Касаясь рукой моей спины, Кейр шепчет мне на ухо, что позаботится о номере сегодня вечером. А потом просит меня идти в бар, говоря, что мне нужно выпить, прежде чем мы начнем.

Глава 27

Дерек

В субботу вечером я укладываю дочку и стою рядом с ее кроватью, наблюдая, как она спит. Ее светлые волосы разметались по розовой подушке, под левой щекой сложены в молитвенном жесте ладошки. Мне все равно, что кто-то усомнится, но Хейвен Роузвуд — ангел. Мой ангел. Я бы убил за эту девочку, и это говорит о многом, учитывая, как усердно я работаю на светлой стороне закона.