Холостяк

— О чем ты говоришь? — Я нарушаю молчание. Ее мысли подобны семенам одуванчика, которые ветер разносит в разные стороны.

— Ты — «Семьянин», а я — «Секс в большом городе». Наши миры никогда не сойдутся, как бы ни был хорош секс, мы оба это знаем. Это скользкая дорожка, Дерек.

— Ты этого хотела, — напоминаю я. — Помнишь?

Серена отодвигается ближе к краю кровати, и наш момент откровения заканчивается.

— Я хотела то, что ты предлагал. — Она отворачивается. — Ты не должен был просить меня остаться, Дерек. Это не было частью сделки. Это… все изменило.

— Объясни.

— Я просто хотела весело провести с тобой время. Мне не нужно, чтобы это обернулось чем-то большим…

— Ты придаешь этому слишком много значения, — возражаю я.

— Разве?

Мы сидим в полной тишине. Я не могу ответить на ее вопрос. У меня нет ответа. Я знаю лишь то, что все женщины, которых я встречал последние два года, были одинаковыми. Королевы драмы, как под копирку. Простые. Отчаянно нуждающиеся быть любимыми. Но сейчас, впервые за долгое время я встретил женщину, которая затронула что-то внутри меня.

Женщину, заставившую меня усомниться в собственных убеждениях.

Женщину, заставившую меня переступить через все мои правила.

Серена встает с кровати, ни разу не посмотрев на меня.

— Я вернусь в воскресенье вечером. Думаю, мы можем использовать эти пару дней вдали друг от друга, чтобы подумать. Просто… мы двигаемся слишком быстро. Стали теми, кем не должны.

И затем вот так просто она уходит.

* * *

В пятницу я иду на работу рано утром, а вечером прямо оттуда еду забрать Хейвен. В субботу утром просыпаюсь ни свет, ни заря, и везу дочь на завтрак — не хочу смотреть, как уходит Серена.

Глава 26

Серена

Субботнее утро встречает меня радостными воплями. Поппи прыгает от восторга и буквально виснет на мне. Она обнимает меня своими худыми руками за плечи и крепко сжимает.

— Я так понимаю, ты по мне скучала, — смеюсь я, почти задыхаясь от аромата ее парфюма, но наслаждаясь знакомым запахом.

— Не могу поверить, что ты здесь, — отстраняется она с улыбкой от уха до уха. А затем тараторит: — Никогда не пропадай так надолго. Это ужасно. Город без тебя совсем не тот. Мои выходные без тебя не выходные.

— Мне трудно в это поверить. Ты всегда прекрасно покоряла город в одиночку.

— Есть кое-что еще. Я скучала по тебе. — Она берет меня за руку и впускает в квартиру. — Проходи. Садись. Давай наверстаем упущенное.

Поппи выглядит отлично. Те же блестящие упругие кудри идеального блондинистого оттенка Гвинет Пэлтроу. То же стройное (благодаря пилатесу) тело. Все такая же ослепительно-белая улыбка.

Я следую за ней в светлую гостиную и плюхаюсь на застеленный льняным покрывалом диван. Она садится на стул напротив и серьезным взглядом изучает меня, нахмурив брови.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты выглядишь так, словно потерпела поражение. — Ее тон деликатен, но это не уменьшает удар от самих слов.

— У меня были другие приоритеты, Пи.

— Все равно. Когда ты в последний раз делала стрижку? А твои ногти. Эта кутикула. — Она морщится, но слова произнесены с любовью. Такой уж она уродилась.

Впервые я встретила Поппи в обувной секции в «Бергдорфе». Мы обе претендовали на последнюю пару сапог «Гуччи» тридцать седьмого размера. Началось все некрасиво, но почему-то мы вышли оттуда друзьями с соглашением о совместном владении обуви, нацарапанном на обратной стороне квитанции и уговором вместе пообедать.

— Тем не менее, — Поппи хлопает в ладоши, — я объявляю день девочек. Прическа. Маникюр. Маска для лица. Массаж. Шопинг. Обед и выпивка. Ты будешь на небесах, любовь моя.

— Ты лучшая, Пи. Мне необходимы выходные для себя. Ты даже не представляешь. — Здесь я чувствую себя комфортно. Из ее квартиры прекрасный вид. Я много раз здесь зависала. Это место было для меня вторым домом некоторое время. Я до сих пор его так чувствую.

Хотя теперь, когда Пейдж съехала, стало гораздо спокойнее.

Поппи проверяет время на циферблате изящного «Ролекс» на левом запястье и машет мне, чтобы я встала.

— Хорошо, нам пора идти. Наша первая встреча через сорок минут.

Мы собираем вещи, выходим в вестибюль и идем к лифту.

— В тебе что-то изменилось. — Она изучает меня, пока мы спускаемся на первый этаж. Двери лифта раздвигаются, и она краем глаза смотрит на меня, пока мы шагаем к вращающейся двери. Ее водитель припарковался возле большого зеленого тента.

— Во мне все изменилось.

Поппи поджимает губы.

— Нет. Ты сияешь.

— В самом деле? Потому что несколько минут назад ты распиналась о том, как ужасно я выгляжу.

Ее водитель открывает пассажирскую дверь, и мы забираемся внутрь, скользя по черной коже заднего сиденья ее городской машины.

— Дело не в этом. — Она присматривается ко мне внимательнее. — Ты словно светишься изнутри. У тебя есть внутреннее сияние. Косметикой такого эффекта не получить.

Я выдыхаю, посмеиваясь.

— Как скажешь.

— Это мужчина! — Она шлепает ладонью по своему стройному бедру. — Вот оно. Кто ты, черт возьми, и что сделала с Сереной?

Я подавляю улыбку чеширского кота.

— Не будь смешной. С кем бы я сейчас встречалась?

— Отличный вопрос, — говорит Поппи. — Не хочешь ответить?

— Нет.

Она сжимает мою ладонь, как пятилетний ребенок, и я отдергиваю ее.

— Кто он, черт возьми? — Она не отстанет. Как чертова собака, ухватившая мясистую кость. Поппи касается своего подбородка жестом «а-ля Шерлок Холмс». — Подожди-ка. Ты же сейчас живешь со своим адвокатом…

Я смотрю в окно, чтобы она не могла прочитать выражение моего лица.

— О мой Бог. Ты трахаешься со своим адвокатом. — Поппи даже подпрыгивает, как будто только что решила самую интересную загадку в мире. — Он сексуальный?

Я не отвечаю.

— Посмотри на меня. — Она хватает меня за плечо и трясет. — Ты не сможешь игнорировать меня вечно. Скажи-ка. Какой он? Как выглядит? Он хорош в постели? Как это произошло?

Зная Поппи и прекрасно понимая, что она не сдастся, пока не получит то, что хочет, я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к ней.