Homo Divisus

Он нажал кнопку вызова, и на экране появился Норт.

– Я кончил, - сказал Тертон.

– Прекрасно. Как прошло?

– Как всегда.

– Что значит, как всегда? Ведь ты, ты же впервые...

Тертон понял, что ответил неудачно.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я не работал на имитаторах, - сказал он после короткой паузы.

– Ты говорил другое. Корн.

"Что этот Корн сказал или не сказал еще?" - подумал Тертон.

– Говорить можно всякое.

– Понимаю. Но зачем?

– Чтобы тебе было о чем думать в свободное от работы время, Норт.

– Я гляжу, ты уже вошел в роль великого манипулянта, Корн.

– Я никогда из нее не выходил. Запомни это и дай наружный сигнал об окончании эксперимента.

– Да, конечно, - сказал Норт и выключил экран.

Спустя минуту Тертон прошел через стенку пузыря и остановился рядом с Нортом.

– Ты несколько раздражен, Стеф, - заметил Норт.
– Я понимаю, это утомительно.

– Как любая работа, если делать ее как следует, - Тертон хотел спросить еще, как у Норта обстоят дела. Ему известно было, что тот пытается дополнить Эйнштейна, как он сам это назвал, и пока безуспешно, но отказался от вопроса - ведь Корн мог еще не знать об этом.

– Помнишь, где выход?
– спросил Норт.

– Найду. Можешь не провожать. До встречи.

Он прошел к лифту, поднялся наверх и уже через минуту входил в свою комнату. "Здесь по крайней мере Корн ничего не изменил, - подумал он.
– Может, попросту не успел". Потом заметил шлем, которого раньше не разрешал у себя устанавливать, и почувствовал раздражение, но подумал, что эта вещь необходима Корну, и такая плата за "гостеприимство", как он это мысленно окрестил, пожалуй, была не слишком высока.

Судя по положению солнечных зайчиков на полу, уже перевалило за полдень. Тертон подошел к апровизатору, заказал привычный набор блюд и спустя немного времени вынул из контейнера подогретый обед. Поел, но сытости не почувствовал. "У юности другие требования, - подумал он, - но все равно больше не получишь". В тот же момент он понял, что думает так о желудке, который, однако же, был и его собственным - другого не было. "Придется и к тебе приспосабливаться", - добавил он, но все-таки больше есть не стал. После обеда раскинулся в кресле, подложив под голову любимую подушку с драконами, и потребовал соединить его с Тельпом, сообщив знар, который прекрасно помнил.

Экран погас, а когда засветился снова, на нем появилась лаборатория Тельпа, - приборы, аппаратура, мониторы и, наконец, сам хозяин.

– Здравствуй, Тельп!
– приветствовал его Тертон.

– О, Корн. Здравствуй! Рад тебя видеть.

– Ты один, Тельп?

– Да, а что?

– Это я. Настоящий я.

– Ах, так, - Тельп был серьезен.
– Все идет нормально?

– Нет. Потому и звоню.

– В чем дело?

– Это не видеофонный разговор, - сказал Тертон.
– Я хочу, чтобы ты приехал.

– Когда?

– Хотя бы сегодня.

– Исключено. У меня инициированы препараты.

– Тогда завтра.

– Я предпочел бы...

– Ты же знаешь, что я не могу прилететь к тебе. А для дискуссии с Опекуном я потом всегда выберу время.

– Но, видишь ли...

– Дружище. Мы знакомы слишком давно. Я знаю тебя с рождения, да и ты знаешь меня достаточно, чтобы приехать, если я прошу. В конце концов, система, в которой я оказался, продукт твоего, а не моего воображения.

– В своих работах я рассматривал это только в теоретическом плане. Ты же знаешь.

– Неважно. На пару с Опекуном ты реализовал свои идеи на практике, и теперь я нуждаюсь в тебе. Ты - врач.

– Иногда начинаю сомневаться.

– Придержи свои сомнения при себе, пока не доведешь все до нужного состояния. То, что мы имеем в данный момент, твой несомненный успех, но отнюдь не окончательный.

– Понимаю. Пожалуй, действительно придется завтра прилететь.

– Значит, договорились. Кланяйся матери. Спрашивала обо мне?

– Да. Я сказал, что ты уже вернулся.

– Но без подробностей?

– Конечно, как ты и хотел.

– Значит, до завтра, Кев. Предупреди меня, я встречу.

– Не надо. Он бы так не поступил.

– Пожалуй, ты прав. Значит, как всегда, в беседке.

– Хорошо. До завтра.

Полностью Тертон стал собою к вечеру. Он лежал неподвижно, наблюдая, как лучи резкого предвечернего солнца проникают сквозь жалюзи, рисуют светлые полосы на обивке кресла и медленно ползут по полу. Остальная часть комнаты была погружена в полумрак, только в углу светился пустой серый экран, отключенный от внешнего мира.

Тертон поднялся, потянулся, сбросил тунику и вошел в кабину электризера. С удивлением обнаружил, что плоская пластиковая воронка прибора, излучавшего наэлектризованные частицы моя, исчезла, а на ее месте появился знакомый по старинным картинам душ. Можно былу вызвать по интеркому мастера, но он воздержался - вторжение робота внесло бы диссонанс в этот приятный вечер. Тертон нажал кнопку и почувствовал на теле струйки воды.

– Холоднее, - сказал он и подождал, пока струи примут нужную температуру.

Обсыхая в потоке воздуха, он случайно прикоснулся рукойк подбородку и почувствовал под пальцами щетину. На секунду он замер - уже много лет проблемы бритья для него не существовало. Решил дело это отложить на будущее и тут услышал звонок интеркома. Взглянул на экран. Эльси. Он не мог условиться с ней на сегодняшний вечер, но подумал, что в конце концов Эльси - это Эльси, и если она хочет его видеть, то мужчина в его возрасте должен быть доволен. Неожиданно он сообразил, что Эльси пришла повидаться не с ним, а с Корном.

– Входи, - сказал он и быстро натянул одежду. Когда он вышел в комнату, Эльси стояла в дверях, как-то неуверенно оглядываясь, что для нее было необычным.

– Садись, - сказал он, - очень приятно, что ты помнишь обо мне и вечером. Поужинаем вместе, выпьем кофе.

Она смотрела на него с удивлением, и он не мог понять почему.

– Добрый день, - произнесла она наконец.
– Прости, что пришла так рано, но вчера я наговорила много лишнего.

– Ерунда, дорогая, - размышляя о том, что она могла сказать тому парню, ответил он.