Хорошая девочка

– Тирский… Я тебя в порошок сотру.

– За что?

– Полыбишься у меня…

– Девчонки разминаются. Сами попросили…

– А ты благословил, да?

– Я не препятствую желаниям клиентов.

Юрий бросил на Серегу уничтожающий взгляд. Тот продолжил щериться в тридцать два. Умом Хованский понимал, что никто из тренеров и сам владелец комплекса не допустит ничего лишнего. Все под контролем. И девочки на самом деле дурачатся.

Но все же!

Сжав кулаки и играя желваками, он направился вниз. Пусть кто-нибудь попробует его остановить! Он заберет свою женщину с ринга! Еще не хватало, чтобы мать его ребенка дубасили.

Идиотизм какой-то…

Оказалось, все не так-то просто.

Ксения, увидев его, вынула капу, подбежала к ограждению и радостно закричала:

– Ты видел?.. Видел?!. Это так здорово, Юр!

Видел он все. И даже больше того, что требовалось.

Пришлось поумерить свой пыл и застыть каменным изваянием. Рядом, кстати, маячил тот хер, что приобнял Ксюшу, когда та поскользнулась. И который вышел ее провожать.

Ни в какую тренажерку Хованский не пошел. Остался в зале, где билась Ксения. Или где били ее.

Главное, поймать дзен… Ты же можешь, Юрец! Ты, сука, с такими акулами сталкиваешься порой… А тут… Всего-то надо дождаться, когда Ксения Хованская упадет на спину от счастья.

Дурочка.

Как есть.

– Все? Домой? – Он повис руками на ограждении, наблюдая, как от частого дыхания грудь жены поднимается и опускается.

– Минутку, Юр… Я встать не могу…

– Так тебе и надо, боксерша. – Можно было еще и матерком покрыть, но это уже перебор.

Юра поднырнул и зашел на октагон. Присев на корточки, он дотронулся до щеки Ксении.

Спину прожег чей-то ревнивый взгляд. А вот нехер… Его это девочка! И пора уже осознать.

– Избили мою женушку?

Ксения фыркнула.

– Чуть-чуть не считается.

Он смотрел в ее счастливое лицо, в сияющие глаза, и у него не находилось слов. Язык точно одеревенел.

Она такая… нереальная! Счастливая, что аж в груди сводило. Лежит, улыбается. Довольная… И кожа светится. Что там девы другие говорят про многочисленные косметические процедуры?

Всех срочно на октагон.

– Все? Можем ехать домой?

– А ты?.. Уже отзанимался?

– Мне эндорфина с лихвой на сегодня хватит.

Он протянул руку. Ксения ее приняла. Он потянул девушку на себя, и они совместно поднялись. А для непонятливых Юрий ее еще крепче прижал.

Мария Николаевна даже бровью не повела, когда увидела их вдвоем.

– Ваня покупался, спать уложился, – намеренно искажая слова, сказала она, засобиравшись.

Провожая няню, Юрий протянул ей две купюры.

– Небольшая премия, Мария Николаевна.

Женщина всплеснула руками.

– Да вы что! Это же много…

– Берите. – Он понимающе кивнул и прикрыл дверь.

Они успели поочередно принять душ и поужинать.

О том, остается он или нет, разговор не велся.

***

– У тебя и тут синяк, Ксюх...

Она задрожала, вцепившись в короткие волосы Юры.

Нет, нет...

Что он творит...

– А еще где есть?

Его губы обожгли внутреннее бедро.

– Если увижу еще хотя бы один… Не пущу больше ни на какой октагон!

Ксения с силой сжала подушку. Руки дрожали, спина покрылась испариной. Живот сводило одной судорогой за другой.

– А как ты их увидишь? – Этот хриплый, надсадный голос не мог принадлежать ей

– Как?..

У Юры был такой же. Отличался лишь более низкой вибрацией.

– А вот так! Буду рассматривать каждую клеточку твоего тела.

Он еще недавно поставил ее в коленно-локтевую.

Нет-нет, раком.

Есть ли различие в этих позах?

Оказалось, что да.

Потому что во втором варианте Ксения стояла, бесстыдно задранная попой кверху, а Юра целовал все, до чего мог добраться.

Каждое его прикосновение как ожог. Или… как признание?

У Ксении голова шла кругом. Ее в водоворот кидало, и она не хотела из него выбираться.

Как же хорошо… Нереально просто.

Язык Юры дотронулся до развилки между ног.

Девушка ахнула, сильнее вцепилась в подушку и инстинктивно выпятила попку. Да-а, она хотела и такую ласку получить.

Урча, Юра размашисто провел по складкам, пробуя ее на вкус и сводя с ума рецепторы. Доводя их до трясучки, до апокалипсиса. Ксения и не подозревала, что возбуждение может быть настолько острым. Болезненным! Что оно может бить по всему телу, натягивая нервы до предела. И, между тем, ни одна чертова сила не в состоянии вынудить ее прекратить эту сладкую пытку. Наслаждение вышло на какой-то новый, ранее не испытываемый ею уровень.

А главное – Юре нравилось. Она это тоже чувствовала! Он усилил ритм, сильнее сжал бедра, потянул их на себя.

Сделал языком еще одно размашистое движение, и Ксению утянуло. Спазмы накрыли, не оставляя ей ни единого шанса. Но так и надо… Так правильно… Уплывающим сознанием она уловила мысль, что Юра и не подумал оторваться от нее, что он продолжил… Еще один мазок, второй…

Она вся дрожала, не в силах прийти в себя. Лишь протестующе всхлипнула, когда ее лишили тепла мужского тела. Но ненадолго. И для того чтобы заменить язык членом.

– Продолжай кончать, – яростно прошептал Хованский, вбиваясь в нее жестко, на грани.

Она и продолжила.

Он вбивался в нее, уже не жалея. Мощно, быстро, пока не излился и не прижал к себе, никуда не отпуская.

– Полежи… на мне… – попросил сбившимся дыханием, а у нее слезы на глазах выступили.

Черт. Это же ненормально. Да? Неправильно?

Они в разводе. Они…

Слов не было. Мыслей тоже.

Чуть позже она все-таки выдала одну:

– Почему у нас так не получалось раньше?

Юра обвил ее талию.

– Ты оберегала личную территорию.

– Мимо, многоуважаемый юрист.

Ксения выбралась из-под его руки и забралась на бедра, не без удовольствия почувствовав эрекцию бывшего мужа. Она лениво качнулась вперед-назад, задев набухшими влажными складками его головку.

– Нихрена ни мимо, – сказал он, тотчас сжимая ее талию, чуть приподнимая и насаживая на себя.

Мышцы лона сладко заныли. Они еще не отошли от прошлого раза, и тут вот. Но встретили с готовностью. Мокро там было…